Белоснежка и семь скандалов
ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
В мировой прокат вышла «Белоснежка» Марка Уэбба с Рэйчел Зеглер и Галь Гадот в главных ролях. Хотя еще до премьеры стало очевидно, что добиться успеха у фильма шансов мало — Disney прилетело и от пропалестинских активистов, и от актеров с дварфизмом, и от всех, кого возмутило сочетание цвета кожи Зеглер с именем ее героини. Вера Рейнер решила закрыть глаза на рейтинг 1,7 и сконцентрироваться на костюмах персонажей — может, хотя бы они спасли буквально бедную Белоснежку?
Задолго до выхода вокруг киноадаптации «Белоснежки» полыхали скандалы. Все началось еще на этапе кастинга: выбранная на главную роль Рэйчел Зеглер была не белокожей. Хотя ассоциировать белизну лица с красотой, конечно, совсем не современно, в истории оригинальной Белоснежки она играла большую роль — достаточно взглянуть на имя диснеевской героини. Зеглер, конечно, попыталась оправдаться тем, что в новой версии история его происхождения совсем другая — мол, героиню назвали в честь снежной бури, которую та пережила в детстве, но это не помогло. И зрители (довольно предсказуемо) записали фильм в список woke-версий классики, которые «издеваются» над оригинальным кино. И не карандашом — сразу ручкой.
Впрочем, с каждым новым интервью Зеглер становилось яснее, что перед нами — все-таки вполне стандартный случай переосмысления старой доброй истории. Даже не переосмысления — просто переделки: каких-то неожиданных смыслов в фильме так и не появится. Разве что еще одна хрупко-женственно-жертвенная героиня превратится в girl boss. Новая Белоснежка, как заранее сообщила Зеглер, «не будет спасена принцем и не будет мечтать о любви». «Она мечтает стать лидером и знает, что может им быть» — ведь на дворе не 1937 год (год выхода оригинального мультфильма, а не то, что вы подумали). Да и вдобавок актриса прошлась по Фердинанду, принцу из оригинальной истории, — мол, в классической «Белоснежке» слишком много времени уделили истории любви с парнем, который «буквально сталкерил» главную героиню, и из новой версии любовную линию можно вовсе убрать. Этого хватило, чтобы интернет решил, что Зеглер не только не похожа на принцессу, но еще и «против любви». В качестве вишенки на торте актриса прокляла в Instagram всех, кто голосовал за Дональда Трампа, и самого Трампа — не как принцесса, а как злая королева: «Да не обретут сторонники Дональда Трампа, избиратели Трампа и сам Трамп покоя на этой земле».
Но не Зеглер единой: параллельно с Рэйчел скандалы вокруг фильма раскручивали и пропалестинские активисты, призывавшие бойкотировать «Белоснежку» за игру в ней израильтянки Галь Гадот. А также Питер Динклэйдж, самый известный в мире актер с дварфизмом, — по его мнению, слово dwarf, которым зовут гномов, оскорбительно. Как и то, что Disney «все еще рассказывает эту чертову отсталую историю о семи карликах, которые живут вместе в пещере». Команда студии извинилась и заменила актеров компьютерной графикой — но и это решение массово осудили актеры с дварфизмом: мол, оно отбирает у них работу, которой и так не то чтобы много.
В общем, сложно представить еще более неудачный старт для доброй, волшебной и вдохновляющей сказки, которой должна была стать «Белоснежка». До премьеры бедная Белоснежка образца 2025-го стала, кажется, самой ненавистной принцессой в истории — первый трейлер получил больше миллиона дислайков. Да и после премьеры ничего не изменилось: рейтинг фильма на IMDB 1,17 из 10 весьма красноречив. И хотя критики оценили фильм неплохо и отдельно хвалят живую, заразительную игру Зеглер, зрители недовольны. «Новая диснеевская “Белоснежка” — то, что случается, когда берешь классическую сказку и убираешь все, что людям в ней нравится, заменяя на лекции» — среднее арифметическое самых сдержанных комментариев. Сюжетно подарить людям праздник новая «Белоснежка» не смогла, но, возможно, хотя бы костюмы зажгли свечку на праздничном торте?
Сказка о худи
Отвечать за визуальный стиль фильма позвали Сэнди Пауэлл — художницу по костюмам с солидным багажом в полсотни фильмов и 15 номинациями на «Оскар». Три из них увенчались победами: заветные статуэтки Пауэлл получила за «Влюбленного Шекспира» Джона Мэддена, «Авиатора» Мартина Скорсезе и «Молодую Викторию» Жан-Марка Валле. Так что даже если вы не слышали ее имя, Пауэлл почти наверняка одевала героев одного, а то и нескольких ваших любимых фильмов. Потому что в ее фильмографии есть картины самых разных жанров и исторических эпох: она наряжала и королевский двор Англии XIX века, и рокеров 1970-х, и дам начала XX века, и вовсе бессмертных вампиров. И с диснеевскими принцессами дело уже имела: костюмы в «Золушке» Кеннета Брана 2015-го, которые всем очень понравились, — ее рук дело.
И о своем подходе к одеванию сказочных персонажей Пауэлл рассказывала уже тогда. Хотя классический заход once upon a time не отсылает к конкретной исторической эпохе, ей важно брать за основу реальную историческую моду — так картинка будет выглядеть убедительней. Вот и в «Золушке» Пауэлл взяла за основу XIX век: именно этот период больше остальных, по ее мнению, «ощущается как сказка» современными зрителями. А еще важно не придумывать велосипед: использовать те цвета, с которыми ассоциируются классические персонажи, обращаться к их образам из оригинальных мультфильмов. Зрители не простят, если этого не сделать. Что, как мы видим на примере новой «Белоснежки», работает не только с костюмами.
Всех этих принципов Пауэлл старалась придерживаться и в работе с новой диснеевской сказкой. Ну, почти всех. Костюмы главных героинь и большей части массовки действительно отсылали к исторической моде (подробнее мы к этому еще вернемся). А вот возлюбленный Белоснежки, не-принц Джонатан (сыгранный Эндрю Бернапом), на экран прибежал будто из наших дней: в куртке и худи с капюшоном. Застали мы его на кухне за воровством картошки — и это был, пожалуй, первый момент, когда к костюмам в фильме возникли вопросы. Если что-то так выбивается из общей картины, у этого, должно быть, какая-то особая цель?.. Но кроме отсылки к самому знаменитому «благородному вору», фамилия которого в английской версии как раз Hood, за этим ничего нет. Впрочем, не-принц в истории, как и обещала Зеглер, не особенно важный персонаж.
А вот костюмы остальной массовки выглядят куда более органично. В групповых сценах, особенно в открывающей, когда королевство и его жители все еще процветают, хочется рассмотреть каждый образ. Ведь в кадре масса деталей — мелькают разноцветные шапочки, чулки, платки, камзолы, платья. И все очень яркое: наряды персонажей будто раскрасили оттенками из коробки детской гуаши, сдобрив их пестрыми принтами, — так, что Эмили из Парижа могла бы подсмотреть у них пару стилистических трюков. Когда же власть в королевстве прибирает к рукам Злая королева, сыгранная Галь Гадот, наряды жителей беднеют — костюмы становятся тусклыми и потрепанными. А пестрые шапочки сменяются застиранными, когда-то белыми платками.
Идеальный желтый
для Белоснежки
Но будем честны: мы собрались здесь, чтобы поговорить всего о двух женщинах — самой Белоснежке и ее мачехе Злой королеве: тем более что образы обеих отпечатались в памяти каждого, что когда-то был ребенком. «Переделывать то, что уже хорошо известно, всегда непросто, но я люблю, когда мне бросают вызов, — говорила сама художница по костюмам. — Так что в случае с “Белоснежкой” я была готова к этому. Ее платье и стало самым большим вызовом. Его знают во всем мире: так что оно должно быть узнаваемым, но в то же время выглядеть чуть иначе». В «то самое платье» принцесса переодевается из потрепанного жизнью клетчатого платья с закатанными рукавами (так мести полы удобнее) примерно на 20-й минуте фильма — и не снимает его вплоть до титров.
Выглядит оно точно как в оригинальном мультфильме: пышная желтая юбка, синий корсетный верх, красные вставки на рукавах. Из нового то, что к этим самым рукавам-фонарикам, как у мультяшной версии, Пауэлл добавила длинные рукава. Видимо, для историчности и ощущения реализма. Видно, с каким вниманием художница по костюмам подошла к деталям: например, красные вставки на рукавах не просто нашиты или нарисованы, это нижний слой ткани, который проглядывается сквозь фигурные прорези в верхнем. С цветами все тоже не просто: это не детская гуашь, как у массовки, а профессиональная: «Я экспериментировала с множеством разных оттенков синего и желтого — подбирала их специально для Рэйчел. В этом вопросе я немного зануда».
Впрочем, зрители, судя по комментариям под роликом Disney с рассказом о костюмах из фильма, все равно остались недовольны. «Как из школьного спектакля», «выглядит дешево», «как можно было сделать такое после шикарных нарядов для Золушки» — точно не та реакция, на которую рассчитывала команда. Но в ней, кажется, больше виновата зрительская неприязнь к самой Зеглер.
И изумруды для Злой Королевы
А вот злодейке, как всегда, повезло. Игру Галь Гадот в роли Злой королевы — «чарующей женщины из дальних краев», как ее представляют нам на экране, — разругали в пух и прах, а вот ее наряды всем вполне понравились. «Сэнди Пауэлл было пофиг на платье Белоснежки, она просто хотела сделать идеальное платье для Галь Гадот. Вот куда ушел весь бюджет», — пишут в комментариях. И это похоже на правду: по крайней мере в части бюджета.
Пока Белоснежка весь фильм бегает в единственном наряде, Злая королева успевает сменить как минимум три — один другого роскошней. В этом преимущество злодеек перед главными героинями. Пока последние стараются быть хорошими, учатся думать о благополучии других и не думать о материальных ценностях, первые вовсю получают удовольствие от жизни. Крутятся перед зеркалом, коллекционируют украшения, выходят на обед в платье, расшитом пайетками, — все это и происходит на экране. Но если конкретнее, то костюмы Злой королевы вдохновлены платьями кинозвезд золотого века Голливуда. «В 1930-е как раз вышла оригинальная анимационная версия, — объясняет Пауэлл свой выбор, — и это было уместно. Как дань уважения».
При этом наряды главной антагонистки по задумке должны не только излучать гламур, но и устрашать. Поэтому цветовая гамма всех выходов Гадот — «синячная», как называет ее сама Пауэлл: все оттенки фиолетового и синего в сочетании с черным — довольно стандартный набор злодейки. Платья Гадот минималистичные и сидят точно по фигуре — чтобы ничего не отвлекало от обилия драгоценностей, которые она так старательно копит. Каждый образ венчает высокая корона, чьи зубья хищно тянутся к потолку, а еще украшают браслеты, кольца и расшитые камнями воротники.
Впрочем, главный наряд королевы — ее знаковое фиолетовое платье с высоким воротником, дополненное длинным плащом, — по сути, прямая отсылка к оригиналу. Хотя в мультфильме и киноадаптации эти образы выглядят очень по-разному. Когда героиня Гадот принимается петь песню о том, как любит богатство, — и, поднимаясь по лестнице, разводит руками, — нам открывается ярко-розовый подклад сияющего платья, которого, конечно, в оригинале не было. Сцена становится похожа на номер дрэг-артистки — эффект усиливает и ожерелье с карикатурно гигантскими изумрудами, и ползущий за платьем, покрывающий всю лестницу шлейф.
Такие ассоциации не то чтобы плохи — но в них совершенно нет драматизма, да даже какого-то напряжения. Гадот вообще не ощущается как злодейка. И сложно сказать, в чем именно дело. В мультяшности ее костюма (и в целом образа) или все-таки в игре самой актрисы. Не зря многие отмечают, что у нее совершенно нет отрицательной харизмы, необходимой антагонисткам, — и «злодейские» костюмы, даром что прекрасно сидят по фигуре, все же на нее не садятся.
Как «не садится» и киноверсия на классический мультфильм. «Белоснежка» кажется похожей не на другие киноадаптации с феминистичными принцессами вроде той же новой «Золушки», а скорее на нового «Короля льва». Когда рисованных львов заменили реалистичными, обаяние как будто потерялось. Вот и здесь ответ на вопрос «зачем все это в кино?» пока приходит только один — чтобы Disney не потерял права на образы героинь. Но в XXI веке уже даже принцессы с правами обращаются куда ловчее.
