«Воображаемая любовь»
Ксавье Долана
15 августа в прокат выходит новый фильм Ксавье Долана «Смерть и жизнь Джона Ф. Донована» — с Китом Харингтоном (более известным как Джон Сноу из «Игры престолов») и Натали Портман в главных ролях. Еще недавно о канадце Долане говорили не иначе как о вундеркинде, но сейчас, к 30 годам, у него за спиной уже 8 полнометражных фильмов и столько же призов Каннского кинофестиваля. Из них два — главных: приз жюри и Гран-при. Вспоминаем один из ранних фильмов Долана «Воображаемая любовь», после которого режиссера узнала и полюбила широкая публика, в том числе и российская.
Франсис (Ксавье Долан) и его лучшая подруга Мари (Монья Шокри) знакомятся на дружеской вечеринке с очаровательным деревенским парнем Николя (Нильс Шнайдер). Дальнейшая история отношений любовного треугольника разворачивается по архетипичной спирали и заканчивается нарочито стандартно. Но фильм, как выясняется к финалу, совершенно не про это.
Les amours imaginaires (что скорее обозначает «Воображаемые любови») стал вторым полнометражным фильмом квебекского вундеркинда и взял премию Prix Regard Jeune программы «Особый взгляд» Каннского кинофестиваля, закрепив за 20-летним Доланом статус не просто подающего надежды юнца, а серьезно настроенного режиссера.
Ксавье Долан в роли Франсис
Как и в своем дебюте, Долан здесь не только командовал на площадке: он же написал сценарий и сыграл одну из главных ролей. Очередной раз продемонстрировав, что в его случае между автором и произведением практически нет люфта. К Долану подходит знаменитое высказывание Федерико Феллини: «Любое искусство автобиографично; жемчужина — это автобиография устрицы». Молодой канадец всегда снимает так, будто смотрится в зеркало, но тем не менее в каждом его герое зритель с легкостью угадывает и себя. Будь то история об отношениях с матерью, чувства, в которых сложно признаться, или банальный любовный треугольник.
Образы героев в «Воображаемой любви» Долан лично продумывал до мелочей, в том числе в костюмерной. На все вопросы и зачастую даже упреки, что он берет на себя слишком много задач, режиссер отвечает: «На своих проектах я все делаю сам — от костюмов до пресс-релиза. Ты не можешь быть контрол-фриком на одном фильме и перестать быть им на другом. Это навсегда, это никогда не изменится. Если ты художник и ты рисуешь картину, то ты же не нанимаешь отдел кисточек из двадцати пяти человек, а потом отдел масляных красок, чтобы они тебе что-то разрисовали?»
Действительно, на всех своих картинах он числится художником по костюмам; в одних проектах — соавтором, в других одевает актеров полностью сам. И это не просто желание контролировать все на свете: Долан искренне уважает эту, казалось бы, невидимую профессию. Например, в финальных титрах картины «Это всего лишь конец света» указано, что картина посвящена памяти Франсуа Барбо — выдающегося канадского художника по костюмам, с которым Долан работал на своем фильме «И все же Лоранс». Он также дружит со знаменитой художницей по костюмам Мишель Клэптон («Игра престолов», «Корона») и активно переписывается с ней в инстаграме. К созданию костюмов для фильма молодой режиссер подходит чуть ли не более скрупулезно, чем к сценарию — и каждый раз собирает подробный костюмный мудборд для всех персонажей.
Кажется, он просто очень любит наряжаться — и наряжать других. Неудивительно, что его герои к моде тоже неравнодушны. Например, в «Воображаемой любви» много болтают о платьях в стиле Одри Хепберн, оранжевом джемпере, шляпе канотье или ретростиле. «— Твое платье совсем слегка старомодно. — Прости? Это винтаж, если ты не в курсе. — Я в курсе. Но то, что это винтаж, еще не значит, что это красиво».
В «Воображаемой любви» форма не просто так торжествует над содержанием. По признанию самого Долана, по части сценарной глубины это «очень мелкий фильм». «Герои поглощены здесь „концептуальной любовью“. [В них] нет никакой глубины, они буквально влюблены в себя самих, и эта влюбленность связана с необходимостью быть объектом любви одного красивого парня. И было бы замечательно, если бы тот любил их. Однако они ставят перед собой невыполнимые задачи, чтобы не пребывать в реальности. Они очень романтично настроены, но их чувства не достигают критического накала, поскольку на самом деле это очень банальный любовный роман». Режиссер не скрывает, что специально сделал героев «картонными» и архетипичными — чтобы показать, насколько поверхностным может быть чувство любви. «Я хотел вызвать в воображении устоявшиеся банальные образы, поэтому использовал определенную цветовую гамму, сумку „Шанель“, маршмеллоу, — объясняет Долан. — Это история о том, что в этом возрасте мы гораздо больше влюблены в образы, идеи, общие представления, нежели в индивидуальность».
Несмотря на эту нарочитую шаблонность костюмы героев проработаны настолько досконально, что создают ощущение легкой небрежности. Долан, в отличие от многих художников и режиссеров, не боится в кадре мелких принтов (клетки, полоски, гороха, абстрактной аппликации) и любит их использовать для «оживления» картинки. Цвета же у него, напротив, чаще всего чистые и открытые. Он часто использует комплиментарные сочетания: если герой в фиолетовом, то героиня рядом с ним в желтом, если герой в голубом, то героиня в розовом, если герой в синем, то героиня в красном. Такое цветовое «гендерное» разграничение в конечном итоге еще больше подчеркивает шаблонность героев.
Не чурается Долан и использования пайеток, стекляруса, всевозможной «нарядной» фурнитуры, а также нарочито китчевых вещей, таких как синий парик, красный лак для ногтей, леопардовые туфли, жемчужная нить или белоснежная шуба. В итоге за счет этой смеси из мелких принтов, открытых цветов, блестящей фурнитуры и возникает ощущение правдоподобности: в одной компании всегда кто-то одет в полоску, кто-то в блузку с пайетками, а кто-то в лонгслив невнятной расцветки. Не менее важна тут и фактура вещей. Шапочка в катышках, помятая рубашка, растянутое худи — все это очеловечивает экранных героев и уравнивает со зрителями. Именно в этом умении воссоздавать узнаваемую всеми повседневность и кроется один из ключей успеха Долана: в героях «Воображаемой любви» мы все с легкостью узнаем себя и своих друзей.
Та же тенденция — совмещение разнообразного и несовместимого — проявляется и в музыкальном сопровождении картины. Долан умело миксует ультрахитовый Jump Around в исполнении House of Pain с современными, местами экспериментальными Fever Ray, классическими сюитами Баха и кавером Далиды на до пошлости узнаваемый Bang Bang. «Честно говоря, музыка для меня часто является источником вдохновения и предшествует сценарию или истории. Когда я слушаю песни, то вижу изображения, визуализирую сцены или определенные моменты в истории. И это именно то, как я зачастую пишу. У меня нет рутины, я не встаю утром, думая: „О, я должен написать сегодня“. Я пишу, когда у меня есть идеи, и музыка дает мне эти идеи».
Благодаря такому активному музыкальному сопровождению картина иногда скатывается в один большой красивый клип — причем не то чтобы сильно оригинальный. Запомнившаяся многим сцена танцев в рапиде под The Knife — оммаж клипу самих The Knife «Pass This On» (снятому режиссером «Чернобыля» Йоханом Ренком). Сцена с дождем из маршмеллоу позаимствована из «Загадочной кожи». Грегга Араки. Одна из героинь фильма упоминает «Роковое влечение» с Гленн Клоуз, герой Долана приходит в парикмахерскую с фотографией Джеймса Дина, а героиня Моньи Шокри всем своим видом подражает классическому образу Одри Хепберн. Эти люди (и в их числе сам Долан) имитируют страсть, томно смотрят, красиво курят и плавно двигаются в замедленной съемке. За ними интересно наблюдать лишь потому, что они кинематографичны.
