«Новая                    Грета Гарбо явилась»

ФОТО:
АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБ

Лариса Шепитько родилась в Артемовске, училась в Киеве, Львове и Москве, снимала свой дебютный фильм в Казахстане, получала в Берлине «Золотого медведя» за антивоенную драму «Восхождение» — и вошла в историю как одна из лучших советских режиссеров. Ее обожали Бернардо Бертолуччи и Фрэнсис Форд Коппола, Аньес Варда и Вернер Херцог, а Гаспар Ноэ в интервью The Blueprint называл ее фильмы своими любимыми. А еще Шепитько была иконой стиля — и преданной клиенткой Вячеслава Зайцева.

«Великий Довженко весьма непедагогично заявил: «Я в вашем лице увидел всю красоту Украины»

Из воспоминаний режиссера Сергея Герасимова 

16-летнюю Ларису Шепитько «великий Довженко» — легенда советского кино, учитель Тарковского, уважаемый преподаватель ВГИКа — согласился принять на режиссерское отделение не сразу. Тогда, в 1955-м, уроженка Артемовска приехала из Львова в Москву с одним аттестатом («Мама сказала: «Хорошо, поезжай, посмотри Москву. Но как только провалишься, сразу возвращайся, долго не задерживайся»). Ни трудов, ни заявок, с которыми абитуриенты обивали пороги ВГИКа, у нее не было. С профессией Лариса Шепитько определилась аккурат после выпускного — на семейном совете. «Выяснилось: ну Лариса немножко умеет писать, сочинять стихи, рисовать, петь. Всего понемножку, — потом вспоминала Шепитько. — И один наш знакомый сказал: „Да, вот есть одна профессия, где все это понемножку может очень пригодиться“. И я спросила, а что это за профессия? — „Кинорежиссер“».

Приемная комиссия ВГИКа эту историю не оценила — и посоветовала подать документы на актерский (как потом скептически уточняла Лариса Шепитько, «оценив недурные внешние данные»). Шепитько ответила: «Это рабская профессия, это не для меня». И пошла. Вслед крикнули: «Ладно, вернись, примем на режиссерский».

В 1955-м Довженко помимо Ларисы Шепитько взялся учить режиссуре еще пять девушек. И, по словам Шепитько, сразу предупредил: «Я не думаю, что вы станете режиссерами, но в любом случае я постараюсь сделать из вас интеллигентных, образованных людей». Сама Шепитько от великого Довженко была в восторге — и до конца жизни повторяла, что всему у него научилась. Когда спустя полтора года — 25 ноября 1956-го — Довженко умер, Шепитько «почувствовала себя осиротевшей»: «Для меня смерть Довженко была сильным ударом, я даже решила уйти из ВГИКа. Когда пришел новый преподаватель и начал лекцию с анекдота, я встала и вышла из аудитории, а за мной — многие другие». Из ВГИКа Лариса Шепитько решила все же не уходить — и вот что из этого вышло.

«Во ВГИКе Лариса еще не была красивой. Она выглядела длиннорукой школьницей — в коричневом платье, сначала с косой, потом с пепельными кудряшками надо лбом»

Из воспоминаний сценаристки Натальи Рязанцевой

Тут, впрочем, показания студентов ВГИКа расходятся. Киновед Виктор Демин вспоминал: «высокая, стройная, пластичная» украинка с «большими ярко-зелеными глазами» производила на всех «гипнотическое впечатление». Хотя и признавал, что над Шепитько посмеивались: мало кто верил, что из «нашей Ларисочки», которую взяли «в самый заветный вуз страны» за красивые глаза, что-то получится.

В 1960-м Лариса Шепитько закончила свою дипломную работу — фильм «Зной» по мотивам повести Чингиза Айтматова «Верблюжий глаз». На съемках в казахстанской полупустыне Анархай стояла сорокаградусная жара. Шепитько вместе со своей одногруппницей и соавтором Ириной Поволоцкой слегла с желтухой. Поволоцкую отправили самолетом в Москву, а Шепитько — в инфекционный барак, откуда по ее настоятельной просьбе регулярно доставляли на съемочную площадку на носилках. Фильм — который, по словам писателя Чингиза Айтматова, «снимали в обстановке, где ничего, кроме кинокамеры и воли Шепитько, не было» — принес дебютантке несколько премий (в том числе Всесоюзного кинофестиваля) и звание звездной выпускницы ВГИКа.

«Зной», 1963

На институтских портретах (у студентов операторского факультета Лариса Шепитько была нарасхват) ее не узнать: ни фирменной стрижки под мальчика, ни черных стрелок, ни четко прокрашенных нижних ресниц. По коридорам ВГИКа Шепитько ходила в приталенных платьях, плиссированных юбках и водолазках. Длинные каштановые волосы заплетала в толстую косу. В студенческие годы Лариса Шепитько решилась на бьюти-эксперимент только однажды — завила кудри. «Довженко, стукнув палкой, выгнал Ларису — срочно, под кран, размачивать кудряшки, — вспомнила ее однокурсница Наталья Рязанцева. — Это не было обидно, потому что Довженко объяснил: ты принадлежишь окружающим, тебя слушают, тебя смотрят. Образ должен быть соответствующим».

Соответствующий образ — тот самый, с ультракороткой стрижкой и аккуратными стрелками — Шепитько придумала уже после ВГИКа. И с тех пор его придерживалась. «Красота — такая относительная вещь, — говорила Шепитько. — Она должна быть заложена в глазах, которые являются, как известно, зеркалом души. Я никогда не гналась за стандартными красивыми лицами. Гармония в лице должна быть. Внутренняя, с самим собой»

ВГИК, 1959

ВГИК: Лариса Шепитько, Людмила Гурченко, Николай Двигубский, Маргарита Касымова

«Когда она впервые попала в Париж с фильмом „Крылья“, там сказали, увидев ее: „Вот новая Грета Гарбо нам явилась“. Слава Зайцев, наш «красный Диор», любил в своем Доме моделей обряжать ее, они устраивали потешные сеансы показа мод. Свои шутливые комментарии Зайцев завершал фразой: „По-настоящему смотрится только на режиссере Шепитько“»

Из воспоминаний ее мужа, режиссера Элема Климова

С «красным Диором» Лариса Шепитько и ее любимый муж, режиссер Элем Климов познакомились в 1960-х (и, по воспоминаниям Зайцева, первыми сообщили ему новость о выходе легендарной заметки на WWD — той самой, после которой дизайнера окрестили советским Карденом). За пределами «потешных сеансов показов мод» в Доме моделей Лариса Шепитько появлялась на публике в нарядах Вячеслава Зайцева редко — но всегда производила сильное впечатление. «Как все талантливые провинциалы, она хотела утереть нос столичным, — вспоминала актриса Алла Демидова. — Или, например, она мне рассказывала. Вдруг ей звонит Фурцева и спрашивает: „Лариса, я вас видела на каком-то приеме, у кого вы одеваетесь?“ — „У Зайцева“. — „Ах, как интересно, дайте мне телефон...“ Ларисе это льстило».

Вячеслав Зайцев и Лариса Шепитько

«Крылья», 1966

Элем Климов и Лариса Шепитько

«Лариса видела только своих актеров, только свой материал — больше для нее ничего не существовало. Когда мы, например, поехали снимать в Ялту, она поехала в «натурном» пальто, в котором всегда ездила на подмосковную натуру. Но это же Ялта! У нас было много свободного времени, мы ходили в рестораны, гуляли по набережной, и Лариса — в своем пальто»

Из воспоминаний Аллы Демидовой, сыгравшей главную роль в фильме «Ты и я» (эту драму Лариса Шепитько считала своей лучшей работой)

«Ты и я», 1971

Любимой рабочей униформе — старому поношенному «натурному» пальто, безразмерному тулупу и застиранным клетчатым рубашкам — Лариса Шепитько все-таки иногда изменяла. Вот она на съемках «Родины электричества» — эту экранизацию одноименного рассказа Андрея Платонова из киноальманаха «Начало неведомого века» отправили на полку и восстановили только много лет спустя, чудом отыскав на «Мосфильме» пленку, — в затянутом черным лакированным ремешком платье-футляре, украшенном ярким абстрактным принтом в духе Сони Делоне. «Когда была одержима работой, Лариса могла ходить в каких-то 45-го размера валенках, тулупе, платках... А на премьерах являлась утонченной, элегантной — в бархатном костюме, тонкие пальцы, кольца, модная стрижка», — рассказывала про Шепитько актриса Людмила Полякова. Разряжаться в пух и прах Лариса Шепитько не любила — и повторяла, что важно не изменять себе, выглядеть скромно и элегантно. 30-летие журнала «Искусство кино», по словам очарованной режиссером Беллы Ахмадулиной, Шепитько отмечала в черном коротком платье, «Золотого медведя» за военную драму «Восхождение» получала в черном балахоне, а на международный кинофестиваль в Риге заявилась «как пионервожатая: в белой простой гладкой кофточке до локтя, заправленной в юбку прямого покроя» (так потом описывала ее наряд актриса Галина Яцкина). Легенда гласит, что в Ригу Шепитько привезла и другой наряд — вечернее платье авторства Вячеслава Зайцева — но посчитала его неуместным. «Получать приз в роскошном модном платье за такую тяжелую, кровавую картину, как „Восхождение“, было бы, наверное, нелепо, — вспомнила Галина Яцкина. — Лариса была умной женщиной».

Лариса Шепитько и Аньес Варда

Шепитько в истории осталась в том самом образе — идеальной женщины 1960-х, пришедшем на смену послевоенному женскому идеалу. Она и ее подруги и коллеги — Аньес Варда, Лилиана Кавани, Кира Муратова, Вера Хитилова и даже Лайза Миннелли (у нее Шепитько останавливалась в гостях, когда приезжала в Голливуд) — носили удобное, стриглись коротко, снимали и играли революционное. 

Съемки «Восхождения»

«Мой друг из США, продюсер Том Ладди сказал: «Это Лариса, она лучше всех».
Она стояла передо мной, высокая
и стройная. Вы гимнастка, сказал я ей.
Она ответила: "Люди, создающие фильмы, — атлеты". Мы мгновенно прониклись доверием друг к другу» 

Из воспоминаний режиссера Вернера Херцога 

Эту историю немецкий режиссер Вернер Херцог вспоминал в 1979-м, вскоре после того, как 2 июля 40-летняя Лариса Шепитько разбилась на машине, выбирая локацию для фильма по повести Валентина Распутина «Прощание с Матерой». В 1979-м Шепитько оплакивали многие ее коллеги по цеху — в том числе и ее любимые режиссеры, Фрэнсис Форд Коппола и Бернардо Бертолуччи. Вспоминали ее лучшие фильмы — «Крылья» («Про женщину, потерявшую на войне все, включая себя» — так описывала эту работу сама Шепитько) и «Восхождение», который писательница и критик Сьюзен Зонтаг назвала самым волнующим фильмом об ужасе войны в истории.

Лариса Шепитько и Вернер Херцог

«Ее гибель тоже закручена в ее судьбу и силу ее воли. Она начала снимать новый фильм. Выезжать на выбор натуры надо было очень рано. А до этого у кого-то из группы был день рождения, и они просили Ларису выехать позже. "Нет. Раз назначено — надо". И они выехали. Шофер заснул. Милиционер видел, как мчалась по параболе "Волга", в которой все спали, он хотел ее остановить, но не успел. Грузовик был с прицепом, груженным кирпичами, "Волга" со всего размаха врезалась в прицеп, и эти кирпичи накрыли общую могилу, — потом вспоминала Алла Демидова. — Характер Шепитько — и в ее фильмах, и в ее гибели».