Точка G
ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
Несколько часов назад в Милане завершился один из самых ожидаемых показов сезона, дебют Сабато де Сарно в Gucci. Настя Сотник посмотрела коллекцию, чье название можно перевести как «Gucci, еще», и поняла, что еще одной такой не переживет.
Версии, кто займет вакантное место Алессандро Микеле в Gucci, были самые разные. Кто-то пристально смотрел на дизайнеров, которые делали коллаборации с брендом в рамках Gucci Vault, и указывал на Эшли Уильямс. Были и те, кто утверждал, что Мария Грация Кьюри «как раз мечтает вернуться в Италию». Kering же в итоге снова сделали ставку на темную лошадку, почти никому не известного Сабато де Сарно, видимо, надеясь, что трюк, сработавший с Алессандро Микеле, можно повторить.
Сабато перешел в Gucci из Valentino, где проработал 14 лет. Последние годы — в статусе правой руки Пьерпаоло Пиччоли. До этого были работа в Dolce & Gabbana, ранее — в Prada. Под крылом Миуччи Прады Сабато оказался по итогам успешной стажировки от миланского Istituto Secoli. По словам дизайнера, он выбрал этот университет, поскольку изначально хотел овладеть портновскими техниками, а не просто научиться рисовать эскизы и делать мудборды. Эксперты, обсуждая назначение Сабато в Gucci, называли его сильной стороной как раз это качество.
Первый ход Сабато на новом посту — кампания с Дарьей Вербовой, снятая в лос-анджелесском Chateau Marmont и сопровождавшаяся красивой историей про то, как 20 лет назад Дарья и Сабато встретились в Prada — и вот снова вместе. Красивым решением был выбор в первых визуальных коммуникациях бренда благородного бордово-красного цвета вместо микелевского зеленого. В него покрасили стены зданий в Ченду, Бангкоке, Париже, Лондоне, Нью-Йорке, а по Милану пустили выкрашенный в красный трамвай. Даже девиз Gucci Ancora, с которым дизайнер анонсировал первую коллекцию, звучал красиво. По крайней мере, до тех пор, пока дизайнер не стал расшифровывать его в интервью.
Из них мы выяснили, во-первых, что Gucci Ancora вовсе не является данью уважения сценическому псевдониму Родольфо Гуччи, Маурицио Д’Анкора. А во-вторых, что в звуках Ancora для сердца итальянского слилось слишком многое. «Ancora — слово, которое ты используешь, когда твое желание еще не исполнилось до конца, будь то поцелуй, или объятие, или занятие любовью; это как когда ты уже владеешь чем-то, но хочешь этого еще больше». Для закрепления: «Ancora означает многое. Это значит „снова“, но у него есть и более личное значение; это не что-то, что ты потерял, это что-то, чем ты все еще обладаешь, но хочешь больше этого, потому что это делает тебя счастливым». То есть новый Gucci by Сабато обещал быть как поцелуй, которым никак не можешь насытиться. Хорошо, мы как раз проголодались.
Итак, мы в миланском Gucci Hub. Коллекция — признание в любви Милану, от лица Сабато и Gucci сразу. Показ, правда, планировалось провести в окрестностях академии Брера — Сабато де Сарно очень любит современное искусство и коллекционирует его. По этой же причине коллекцию сопровождает арт-альбом Gucci Perspectives, составленный вместе со Стефано Колличелли Каголом, директором Центра современного искусства Луиджи Печчи в Прато и бывшим куратором Римской квадриеннале. В нем все о любви к Милану и его культуре, начиная с послевоенного периода и до сегодняшнего дня: литературные и музыкальные произведения, кино, мода и, конечно, искусство. Последнее представлено работами выпускников Академии Брера Криштиану Риццо, Мартино Сантори, Нуры Тафече и Валерио Элиогабало Торриси. Их же можно увидеть на поп-ап-выставке Gucci, которая проходит до 23 сентября.
А что же мы увидели на подиуме? Пространство залито уже узнаваемым красным. Но в show note перед cамым стартом дизайнер заверил: «Это история также про голубой и зеленый». Показ открыла наша соотечественница, модель Avant Анастасия Россолович, продемонстрировав, что в большей степени это история про черный. Черные микрошорты, подпоясанные черным ремнем с фирменной монограммой GG, полупрозрачная белая майка. Черное пальто, с которого де Сарно и обещал начать коллекцию. Дело в том, что пальто — его любимый предмет в принципе, еще со времен работы в Prada в паре с дизайнером Делией Кочча. На шее модели золотое колье, которое мы уже видели на съемке с Дарьей Вербовой; на ногах лоферы на платформе, через плечо винная кожаная сумка — подозреваем, эти и другие аксессуары, особенно новые версии сумки Jackie 1961, неоновые и со стразами, мы вскоре увидим повсюду.
О чем говорит этот образ? Об осторожности, о знании трендов, о точности в деталях — пример тому лента из фирменного красно-зеленого гросгрейна, прошитая по шлице. Но ни об оригинальном дизайне, и уж тем более ни о кардинально новой главе в истории дома речи не идет. Так могла бы выглядеть любая девушка, которая просто следит за модой. За тем, что делают Bottega Veneta, Prada, Miu Miu, Celine, Valentino, Saint Laurent, Balenciaga. Сабато де Сарно, судя по увиденному, тоже за ними следит, и очень внимательно.
Сарафанный вырез у платьев, блуз и топов, А-силуэт, лаконичный прямой крой пальто и жилетов, стразы, мини, свитшоты на молнии. Коллекцию получается описать лишь перечислением вещей, в ней нет цельности, четкого образа. Понятно, почему эссе дизайнера состояло из подобных же разрозненных перечислений: «Это история о богатстве и похоти/желании, о красном, но также о синем и зеленом, о вспышках, спонтанности, свете, о вечеринке при первых лучах солнца». Какова эстетика нового Gucci, непонятно. А ведь де Сарно хотел «заставить влюбиться в Gucci снова». Но как влюбиться в бренд без лица?
Нет здесь речи и о той самой Italianity, дух которой Сабато обещал «вернуть дому» (да-да, по версии дизайнера, тот его потерял). В Италии хватает характеров, и мы много раз видели, как бренды себе их присваивают, выстраивая вокруг них свою идентичность. Вечная тусовщица Versace, хранительница сицилийской семьи Dolce & Gabbana, успешная женщина Max Mara, не менее успешная, но более расслабленная Armani, современная итальянка The Attico или GCDS, в конце концов. Эту итальянку даже можно самостоятельно придумать и заставить всех захотеть ей быть — это успешно делает Матье Блази в Bottega Veneta. И уж точно ее можно найти в насыщенной характерами истории дома Gucci. Но этого не случилось.
Большая часть коллекции построена на комбинации «микрошорты плюс объемный жакет», которую мы уже зазубрили по другим показам сезона (минувший Tom Ford — один из последних примеров). «Революционные» скорты (юбки-шорты), что де Сарно называет предметом, который подарит женщинам уверенность в себе, уверенности как-то не вселили — большинство зрительниц их длина повергла в шок чуть ли не больший, чем от микроюбки Miu Miu два года назад. Любопытна лаковая секция: винные и голубые юбки мини и карандаш, микрошорты, топы, платья, комбинации (хотя давайте все-таки запретим дизайнерам снова и снова показывать свои версии комбинаций Old Celine с кружевным лифом). Интересен трикотаж, например, костюм с поло и микрошортами с красно-зеленой каймой и темно-синий плетеный комбинезон.
По этим вещам считывается, кажется, главный принцип, которым руководствовался дизайнер, — максимальная прямолинейность. В мудборде есть вечеринки? Значит, нам нужны топы и платья со стразами. Есть расслабленность? Делаем худи, главное, не забыть повесить логотип! Секс? Режем шорты под самое белье, делаем максимально глубокие вырезы, а жакеты надеваем на голое тело. Ой, надо же еще что-то про Gucci? Пусть некоторые шорты и микрокомбинезоны покроет монограмма. Ура, самая ожидаемая коллекция сезона готова! И ее точно полюбят — чем понятнее же, тем лучше и прессе, и инфлюенсерам, и в итоге аудитории.
В эссе перед шоу де Сарно писал, что покажет историю «радости жизни, страсти, человечности, людей, реальной жизни, гламура, провокации, уверенности, простоты, непосредственных чувств и эмоций, особого вида искусства <...> Это о вечеринках, о поте, танцах и пении. Это история о семье, о поцелуях — о множестве поцелуев. Это история обо всем, снова, но на этот раз выраженная через радость». Скажем так, эту историю мы в меньшей степени увидели, чем услышали — все же Марк Ронсон, ставший музыкальным директором шоу, донес настроение лучше. Но возможно эта коллекция, начавшаяся с черного пальто и закончившаяся черным костюмом с микро-шортами, — черный лист, на котором Сабато еще не пишет свою историю, а лишь отделяется от красочных глав своего предшественника. Такого Gucci еще не хочется. Но хочется посмотреть, что будет дальше.
В show note де Сарно писал, что покажет историю «радости жизни, страсти, человечности, людей, реальной жизни, гламура, провокации, уверенности, простоты, непосредственных чувств и эмоций, особого вида искусства <...> Это о вечеринках, о поте, танцах и пении. Это история о семье, о поцелуях — о множестве поцелуев. Это история обо всем, снова, но на этот раз выраженная через радость». Скажем так, эту историю мы в меньшей степени увидели, чем услышали — работа Марка Ронсона, ставшего музыкальным директором шоу, в этом смысле гораздо более цельная. Но, возможно, эта коллекция, начавшаяся с черного пальто и закончившаяся черным костюмом с микрошортами, — черный лист, на котором Сабато еще не пишет свою историю, а лишь использует его как монтажную склейку, чтобы размежеваться с красочными кадрами своего предшественника. Такого Gucci еще не хочется. Но хочется посмотреть, что будет дальше.
