История успеха: Парижский ювелир Шарлотта Шене
ТЕКСТ: Лидия Агеева
ФОТО: АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
Ученица Николя Гескьера, француженка Шарлотта Шене три года назад создала марку скульптурных украшений из позолоченного серебра, о которых мечтают все модницы мира. The Blueprint встретился с ней в ее парижском шоу-руме с видом на сад Пале-Рояль.
«Теперь украшения с характером — это как любимая сумка: в отличие от одежды они могут не выходить из моды годами». Так рассуждает о своем любимом деле Шарлотта Шене — дизайнер по образованию, правая рука Николя Гескьера во времена Balenсiaga и один из самых актуальных ювелиров Парижа. Мы встречаемся с ней в ее шоу-руме на втором этаже арт-галереи Joyce, где окна выходят прямо на сад Пале-Рояль. Тридцатитрехлетняя Шарлотта Шене основала свою марку три года назад, и она мгновенно стала сенсацией. Первую коллекцию Charlotte Chesnais сразу же закупила Сара Андельман для Colette, байеры универмага Le Bon Marché, лондонского концепт-стора Dover Street Market и американского Opening Ceremony. А через три месяца ее ждал еще один успех: Charlotte Chesnais попала в финалисты престижного конкурса ANDAM в номинации «Лучший дизайнер аксессуаров» (Шене на тот момент была на седьмом месяце беременности и не собиралась подавать заявку, но директор ANDAM Натали Дюфур позвонила ей лично и настояла на ее участии). Шарлотта выиграла его прежде, чем успела выпустить свою вторую коллекцию, а через четыре дня у нее родился сын Леонард (она работала из дома уже через неделю после родов). «Такой моментальный взлет был для меня более чем неожиданным. Но я стараюсь всегда сохранять холодную голову. Конечно, это успех, но в микрокосмосе людей, обожающих моду и украшения».
Шарлотта никогда не мечтала стать дизайнером. Она выросла в городке Силле-ле-Гийом под Ле-Маном в семье, где все из поколения в поколение были как-то связаны с медициной (мама Шарлотты — оптик, папа — фармацевт), и всегда считала, что пойдет по их стопам, пока мама в один момент не засомневалась в ее решении. На семейном совете решили, что лучший выбор — престижная школа бизнеса HEC. Шарлотта переехала в Париж, куда она всегда мечтала перебраться (ей так не нравилось жить в сельской местности, что при любой возможности она сбегала в Париж с мамой и сестрой на выходные — ходить по музеям и бутикам Сен-Жермена). Но после пяти месяцев подготовительных курсов она неожиданно поняла, что видит себя только в моде. «Записаться в школу дизайнеров и стилистов Studio Berçot было одно из самых спонтанных решений в моей жизни, и я ни разу не пожалела о нем. Но в жизни так часто бывает, нужно прислушиваться к своим инстинктам».
На последнем курсе девятнадцатилетняя Шарлотта Шене попала на стажировку к одному из выпускников Studio Berçot — декоратору Венсану Дарре, который в тот момент был креативным директором Emanuel Ungaro. Но, как это часто случается с Дарре, работа с ним закончилась тем, что Шарлотта в качестве его личного ассистента ходила с ним по всем главным вечеринкам Парижа. Именно тогда она познакомилась со своими сегодняшними друзьями — дизайнером Олимпией Ле-Тан, ювелиром Эли Топом и пресс-атташе Люсьеном Пажесом.
После вручения дипломов директор школы порекомендовала Шарлотту одному из выпускников, который искал нового ассистента для команды Николя Гескьера в Balenciaga. «На тот момент это была самая модная марка, и все хотели работать именно там. Мне повезло, собеседование прошло на ура, и меня взяли. Я всему научилась у Николя: как устроен модный дом, как работают ателье, как и зачем проводят показы, как устроено производство, как починить одежду своими руками, как найти вдохновение… И конечно, быть требовательной к себе. Никогда нельзя расслабляться».
Шарлотта проработала бок о бок с Николя девять лет, и с каждым годом он ей все больше и больше доверял. Сначала он поручил ей заказы VIP-клиентов (в 23 года она уже летала каждый месяц на примерки в Нью-Йорк к Джулианне Мур и дочке Анны Винтур Би Шаффер), затем линию Edition, основанную на архивах дома, а в 2009 году Николя предложил ей сделать украшения для коллекции Les Parisiennes. Широкие позолоченные манжеты и браслеты-цепи ему настолько понравились (и так хорошо продавались), что с этого момента украшения стали неотъемлемой частью Balenciaga. Потом будет много украшений из серебра с позолотой (они чем-то похожи на то, что делает сегодня Шарлотта для своей собственной марки), огромные браслеты на полруки из дутого стекла, серьги с цветным лаковым покрытием, напоминающие насекомоядные растения, и, конечно, металлический браслет Bow в форме веревки с узлом, который станет хитом продаж Balenciaga эпохи Александра Вэнга. «Я осталась на какое-то время работать на Balenciaga без Николя и придумала для них браслеты с узлами. Когда ему на смену пришел Вэнг, я почти сразу решила покинуть компанию. После его первого показа все так восхищались этими браслетами и подумали, что это он их придумал, а на самом деле, когда он пришел, они уже были готовы. Они потом их выпускали еще несколько лет».
Пока Гескьер не мог определиться, куда он пойдет дальше, Шене в ожидании его решения консультировала разные марки — Kenzo, Kitsuné, Maiyet. К слову, она и по сей день делает одежду для A.P.C. и аксессуары для Paco Rabanne. Решение не идти за любимым наставником в Louis Vuitton, а основать свою марку Шене называет самым сложным в своей жизни. «Мне было безумно трудно отказать Николя. Но настал момент стать самостоятельной. После Balenciaga я консультировала много разных марок, но это было совсем не так, как когда ходишь на работу каждый день, видишь, как у тебя на глазах рождается коллекция, и посвящаешь большую часть жизни модному дому. Мне захотелось заняться чем-то более творческим, в чем я смогу выразить саму себя. Благодаря работе на других мне по-настоящему захотелось создать что-то свое».
Украшения Charlotte Chesnais отличаются простотой замысла и необычной формой. Моносерьги Hook и Punk похожи на крючки, браслет Bond обвивает руку, как змея (его нужно сначала продевать через большой палец), серьги Saturn — это две окружности, едва касающиеся друг друга, как орбиты планет, плоские заколки для волос по форме и вовсе напоминают морские ракушки-солены, кольца Brahma и Hurly Burly — это три объемных круга, которые можно носить и посередине пальца. «Мои украшения созданы для того, чтобы удивлять! Если они будут просто лежать на столе, они не будут производить тот же эффект: чтобы мои ювелирные скульптуры ожили, они должны соприкасаться с телом». Поэтому Шене всегда говорит: чтобы понять, как их правильно надеть, их нужно примерить на себе.
Первый лукбук по иронии судьбы ей тоже пришлось снимать на себе. «Это была моя самая первая коллекция, я так волновалась, что забыла спросить у модели, проколоты ли у нее уши. Так что на фотографиях мои волосы, уши и шея, а руки модели. Вышло мило». Она и сегодня проделывает этот трюк на своих презентациях: на них всегда столько журналистов из топовых изданий Vogue, Elle, Marie Claire, Madame Figaro, что шоу-рум становится больше похож на ярмарку, где каждый по очереди примеряет на себе новые кольца, серьги и браслеты.
Шене никогда не делает подробные эскизы, только наброски, и сразу принимается за работу с оловянной проволокой и трехмерными прототипами украшений. Она никогда не рисовала идеально («У меня нет божественного дара, как у Эли Топа»), и именно поэтому она была вынуждена искать другие пути воплощения своих идей в жизнь. «Я постоянно что-то пробую и меняю замыслы по ходу дела. Например, эта сережка в моем ухе сначала задумывалась как браслет. Когда мы работали над его прототипом, мне пришла в голову идея: а что если мы сделаем такой же, только совсем маленький? Я попробовала вставить его в ухо, и получилась сережка. Затем мы ее немного укоротили и развернули градусов на 30 вниз, и вышла идеальная моносерьга. Если бы я была сконцентрирована на том, как это нарисовать, у меня бы никогда не получилось найти идеальный конечный вариант». Шарлотте нравятся скульптуры Генри Мура и Константина Бранкузи, Поля Бюри и Барбары Хепуорт, стулья Пьера Пулана и все связанное с математикой и точными науками. «У меня в голове всегда есть определенный алгоритм, который помогает мне работать с формами. Дизайн и математика — вот две мои главные отправные точки».
Большинство украшений Charlotte Chesnais сделаны из позолоченного серебра. «Каждый элемент покрывается 18-каратным золотом, при потере цвета его легко нанести заново. Эта техника существует во Франции с XVIII века, мне повезло, что именно здесь живут лучшие из лучших мастеров. Поэтому я приняла решение производить все исключительно во Франции». Еще одна причина ставки на позолоченное серебро — его ценовая доступность, для Шарлотты было важно, чтобы ее украшения могли себе позволить как можно больше женщин (в среднем они стоят от 250 до 600 евро).
Сегодня в команде Шарлотты, которую она называет ювелирным стартапом, — четыре человека: она отвечает за дизайн, а ее трое помощников — за технические вопросы: работу с поставщиками, отправку заказов клиентам и байерам и решение юридических споров с марками, которые копируют точь-в-точь ее украшения (что происходит достаточно часто).
«Мне хочется, чтобы мои украшения стали новой классикой. Это моя главная цель. Легко выпустить несколько коллекций, от которых будет сходить с ума весь Париж. Намного сложнее сформировать коды марки так, чтобы она существовала и была актуальной на десятилетия вперед». При этом Шарлотта не исключает, что в какой-то момент начнет работать на один из легендарных ювелирных домов с Вандомской площади (она уже делала несколько капсульных коллекций для двух из них). А пока она планирует сконцентрироваться на визуальной идентичности ее бренда: доработать лого, продумать заново дизайн коробок с украшениями, обновить сайт. «Первые три года я ставила свою марку на ноги, больше была сконцентрирована на дизайне и на поиске хороших поставщиков и надежных партнеров. Теперь, когда все налажено, настало время продумать детали вселенной Charlotte Chesnais».
5 советов Шарлотты Шене молодым дизайнерам
1
Когда заканчиваешь институт, на самом деле ничего не знаешь, и никакие стажировки не сравнятся с настоящей работой. Поэтому лучший совет, которые я могла бы дать молодым дизайнерам сегодня, — это пойти работать сначала на большой дом моды на четыре-пять лет, прежде чем создавать свой собственный бизнес. Так можно лучше понять, как функционирует система изнутри, как устроены марки от А до Я, и довести свое мастерство до совершенства.
2
Работа на кого-то поможет познакомиться и с людьми из индустрии, которые с большей долей вероятности станут вашими друзьями на всю жизнь. Например, с Люсьеном [Пажесом] мы познакомились десять лет назад, когда он еще сам не знал, что станет пиарщиком. Нам просто было интересно общаться, и мы стали настоящими друзьями. Когда я сделала свою первую коллекцию, мне не нужно было искать пресс-атташе, лучший был уже рядом.
3
Когда я решила запустить свою собственную марку, я не думала о бизнес-плане. Мне хотелось просто создавать вещи, похожие на меня, которые отличались бы от всего, что было создано раньше. Я сказала себе: «Я буду придумывать украшения своей мечты, а потом посмотрим, как пойдет». По сути, мой настрой был максимально искренним, и это тоже сработало.
4
Прежде чем заняться собственной маркой, я долгое время делала коллекции для больших домов моды и нарабатывала связи с поставщиками. Когда мне захотелось попробовать сделать что-то свое, многие из них меня сразу поддержали и разрешили платить в рассрочку. Это помогло мне быть с самого начала абсолютно автономной. Та же история и с журналистами: я уже была знакома со многими редакторами из топовых изданий, и, когда я пригласила их на свою первую презентацию, они с радостью согласились прийти.
5
Десять лет назад, когда я только начинала работать в моде, я буквально была помешана на вещах. Скупала все последние туфли Prada, сумки Céline и старалась одеваться в Balenciaga c ног до головы (мне казалось, это очень важно для Николя). На самом деле все намного проще: нужно обращать меньше внимания на то, что подумают о вас. Чем старше ты становишься, тем больше это понимаешь. И чем меньше заморачиваешься насчет своего внешнего вида, тем проще работать в моде.
