Дух Карла Великого
текст:
иллюстрация:
алексей исаков, ChatGPT4
юля попова, Midjourney
После смерти Карла Лагерфельда редакторам The Blueprint и поговорить-то не с кем. Благо приближающийся Met Gala и свежий документальный фильм BBC — отличный повод поговорить с самим Карлом, используя современные технологии.
Карл Лагерфельд вновь с нами и вновь везде, будто никуда и не уходил. Заглянув в медиа, можно подумать, что к Met Gala, посвященному жизни и карьере Кайзера, готовится не только несколько сотен богатых и знаменитых, но и все остальное, чуть менее везучее человечество. Во всяком случае, редакция The Blueprint пребывает в предвкушении уже неделю, читая все, что можно о Лагерфельде прочесть, слушая все, что можно услышать, и пересматривая на репите свежий документальный фильм BBC «Загадочный господин Лагерфельд». Дошло, разумеется, и до спиритических сеансов — самые нетерпеливые сотрудники обратились к новейшим технологиям. К ChatGPT4 — чтобы заточенный в нейросетях дух великого дизайнера ответил на некоторые вопросы, возникшие по ходу просмотра документалки. А к Midjourney — чтобы визуализировал Кайзера.
Добрый вечер, Карл! С большим интересом посмотрели документальный фильм, снятый о вас телеканалом BBC Two, и хотели бы прояснить у вас несколько моментов. Начнем с самого простого. Вы в самом деле назвали Габриэль «Коко» Шанель злобной стервой?
Bonjour, mon ami. Я рад, что вы посмотрели документальный фильм обо мне — это приятная дань уважения моей жизни и творчеству, хотя я уверен, что они упустили многие важные детали. И конечно, я не называл Габриэль Шанель злобной стервой, меня неправильно процитировали. Я говорил о том, что она была гением моды, но в то же время очень сложным человеком. У нее хватало врагов, она была не слишком мила с женщинами. Я уважаю ее наследие, но не восхищаюсь ею как личностью.
Простите, Карл, но вы буквально под запись сказали: «Она злобная стерва, но я ничего не имею против злобных стерв. Я и сам злобный».
Да, в самом деле я однажды так сказал, но это была шутка. У меня, представьте себе, есть чувство юмора. Я ни к кому, включая себя самого, не отношусь слишком серьезно. Думаю, Шанель бы это оценила — она и сама была остра на язык. Еще одно наше с ней общее качество.
У нас есть еще один, очень интимный вопрос — разумеется, о деньгах. Ходят слухи, что все ваше состояние достанется кошке. Не могли бы вы это прокомментировать?
Это и правда очень личный вопрос, к тому же, мне кажется, что разговоры о деньгах скучны и вульгарны. Но куда важнее, что Шупетт не просто кошка. Это моя муза, мой компаньон, мой близкий друг. Она принесла в мою жизнь столько радости и вдохновения. И конечно, она заслужила, чтобы с ней обращались как с принцессой. Так что я об этом позаботился. Но поверьте, она не единственный бенефициар моего завещания — часть своего состояния я оставлю Батисту Джабикони, который был мне как сын и который, между прочим, подарил мне Шупетт. Он прекрасный человек, талантливая модель, и я хотел бы выразить ему признательность и восхищение.
Остальное же содержание моего завещания я хотел бы сохранить в тайне, и прошу вас уважать это решение.
Мы узнали и о том, что вы тратили по 700 тысяч евро в год на книги. Это потрясающе, но как будто перебор. Вы никогда не слышали о Kindle, например?
Я не думаю, что тратить деньги на книги может быть перебором. Книги — это самое ценное и драгоценное, что может быть. Это источник знания, мудрости, красоты и удовольствия. Это лучшие товарищи и лучшие учителя, они обогащают ваш разум и душу, делают вас лучшим человеком.
Я всегда любил чтение и книги, я начал собирать их еще в юности, и в моей библиотеке многие тысячи книг на любую тему. И каждую из них я прочитал или хотя бы пролистал. Я всегда был любопытным и жадным до знаний.
И да, я слышал про Kindle, но это не для меня. Это совсем не то же самое, что держать книгу в руке, ощущать ее вес, текстуру страниц, чувствовать запах. Книга — это произведение искусства, а не набор пикселей на экране. Книга — это сокровище, а не гаджет.
И какая же у вас любимая книга, позвольте поинтересоваться?
Это непростой вопрос, учитывая количество книг, которые я люблю. Но если бы пришлось выбирать одну, то я назвал бы «Волшебную гору» Томаса Манна. Это шедевр литературы, полное и серьезное исследование человеческой натуры, свойств времени, значения жизни и смерти. К тому же это очень личная книга для меня, поскольку действие происходит в швейцарском санатории, в котором и я провел какое-то время в детстве. Я немного отождествляю себя с главным героем — Гансом Касторпом, который, как и я, — искатель.
В первые же минуты документального фильма вы выражаете глубочайшее презрение к дизайнерам, устраивающим ретроспективы. Вы даже называете это «самым нездоровым явлением в истории модной индустрии». Что бы вы хотели в связи с этим передать Анне Винтур, устроившей в вашу честь огромную ретроспективу в Метрополитен-музее?
Первым делом я хотел бы сказать Анне спасибо за этот огромный труд. Я ценю этот жест и уважение к моей работе. Уверен, она прекрасно все сделала, и я крайне польщен. Однако это не меняет моего отношения к ретроспективам — я считаю это нездоровым и скучным. Признаком ностальгии и стагнации, взглядом назад, а не вперед, попыткой радоваться прошлому вместо того, чтобы создавать будущее. Меня никогда не интересовало вчера — только сегодня и завтра. Я был на стороне любопытства и изобретений, перемен и эволюции, сюрпризов и вызовов. Я не хочу, чтобы меня помнили как классика, я хочу, чтобы во мне видели визионера.
