Коллекция архитектора Дарьи Васильковой и дизайнера Никиты Калмыкова

Основатель бренда ODOR Никита Калмыков и архитектор, основательница бренда мебели и интерьерных аксессуаров REDA Дарья Василькова создали совместную коллекцию одежды и мебели: комоды и кресла, пиджаки и рубашки, аксессуары и тумбы. Так же легко здесь сошлись устойчивое развитие, русский фольклор, вечная жизнь и удобство. Показываем, что получилось, и рассказываем, как это вышло.

Старые джинсы

Все началось с джинсов, а точнее, со склада джинсов в Центральной Италии, куда привозят на сортировку джинсы из разных концов страны. Первой на нем оказалась Дарья Василькова. Во время очередной рабочей поездки на фабрики она вспомнила про давнюю идею сделать коллекцию предметов из переработанных материалов — и попросила коллег с производства показать местные склады с вещами. Одним из них и оказался склад джинсов — там Дарье и пришла идея использовать их в создании мебели.

Так она придумала модульные диваны со сменными чехлами, которым, по словам автора, не грозит время. «Чехол можно стирать неограниченное количество раз. Никогда в жизни ему ничего не будет, потому что он сшит из винтажных джинсов. Вероятность того, что они могут протереться, близка к нулю», — говорит Дарья.

Несмотря на то что Дарья давняя поклонница бренда ODOR, с Никитой Калмыковым ее свела не любовь к рубашкам из винтажного кружева, а те самые джинсы. Начав работать над коллекцией мебели, она поняла, что не справится без профессиональной помощи при кройке и шитье материалов. За помощью она и обратилась к Никите. «Сложно получить такую конфигурацию петчворка, чтобы это не выглядело домашним рукоделием. Потому что всегда, когда сталкиваешься с суперправильными формами, например, пытаешься очертить треугольник или квадрат, есть риск скатиться в примитивность. Поэтому я предложил выбрать такой крой, который бы казался случайным, но при этом был абсолютно выверенным», — рассказывает Никита.

Upcycle

«Одно воспоминание из моего детства связано с тем, как мы с папой пошли на пикник, и в какой-то момент папа потерялся из вида. Оказалось, что он пошел по лесу с мусорным пакетом, чтобы собрать то, что осталось после других людей. Это очень повлияло на меня. И в своих проектах я всегда старалась выразить идею необходимости заботы об окружающей среде», — рассказывает Даша. Коллекция, разработанная вместе с Никитой Калмыковым, соответствует принципам устойчивого развития не только потому, что сделана из переработанных материалов. Работая, дизайнеры практически свели к нулю количество отходов. Отрезы тканей, б/у джинсы Levi’s из стоков итальянских фабрик, найденные павловопосадские платки, ткани армейских палаток СССР и НАТО — все шло в ход. Сейчас ребята обсуждают с разными российскими производствами возможность централизованно получать остатки тканей и других материалов. По словам Никиты, принципы устойчивого развития — это новая безусловная реальность, в которой всем нужно научиться существовать.

Честный дизайн

Часть детства Даши Васильковой прошла в Голландии. И там, по ее словам, подход к дизайну интерьеров здорово отличается от российского. «Там люди живут с мебелью, которая достается им по наследству, она переходит от отца к сыну, от бабушки к внукам. И это настоящий, истинный дизайн, а не пародия на классику и антиквариат. Эти вещи честнее, чем реплики, которые часто пытаются делать наши дизайнеры. И мне захотелось создать настолько же честную мебель», — говорит Дарья об объектах REDA. Честность проявляется в них за счет максимальной прозрачности — любой человек поймет, из чего сделаны все предметы.

Еще, по мнению дизайнеров, честность — это про концептуальный подход к тому, что нас окружает. И самоизоляция, в которой мы все оказались сейчас, заставит нас по-честному взглянуть на свои дома и переосмыслить ценность предметов, которые их наполняют. «Это такой, может быть, звоночек для людей, что нужно пересмотреть все, что у них есть, и понять, что им нужно, что не нужно. И, самое главное, придумать какую-то вторую жизнь для этих вещей. Мне кажется, когда человек проводит столько времени дома, он начинает понимать, что ему какие-то лампы, светильники, тумбы абсолютно не нужны. Они только захламляют помещения, перегораживают взор, перед которым всегда должен быть достаточный простор пространства», — говорит об этом Никита Калмыков.

Формы 

«Это работы художника Ника Уэделла, которые я увидела на выставке Design Miami. Он собирал мусор — и создавал такие скульптуры. Ими я тоже вдохновлялась при работе над коллекцией», — рассказывает Даша Василькова.

Цвета

«Я действительно верю, что те вещи, которые нас окружают, формируют нас самих, наш образ жизни и мировоззрение. В Голландии мы жили в небольшой деревушке. Там такие маленькие домики стояли возле центрального кафедрального собора — и каждый из них отличался от другого, поскольку люди украшали их самостоятельно, в том числе и с помощью ярких красок», — объясняет Дарья свое стремление к яркости. Прислушавшись к этому пожеланию, Никита вместе с руководителем производства тосканской фабрики составил пять цветовых схем. «Самые первые макеты были из наиболее ярких, совсем не повторяющихся и, как мне казалось, выигрышных цветов. На стадии обсуждения мы поняли, что нам нужно обобщить все цветовые схемы, чтобы продукт проще адаптировался к массовому производству. Потому что, несмотря на то, что мы будем объяснять при покупке диванов, что это действительно старые джинсы со склада и невозможно предугадать наличие тех или иных цветов, покупатель должен четко понимать, что получит в итоге», — рассказывает об этом процессе Никита. Он говорит, что получившиеся цветовые схемы можно будет повторить в любом крое.

Плитка

Для комодов, тумб и торшеров дизайнеры выбрали остатки плитки, которую Дарья обычно использует как фирменную деталь своих интерьеров. Эту плитку производят на небольшой семейной итальянской фабрике. «Юг Италии — одно из любимых мест, куда мы с родителями ездили в детстве. Когда я выросла, сама отправилась туда на машине и попыталась найти фабрику, где мы покупали изделия из керамики в качестве сувениров. Я ее нашла и сначала стала заказывать плитку для своих проектов, а позже начала работать и над совместными коллекциями вместе с этим производством. Для меня важно, что на фабрике производят плитку по аутентичной технологии на протяжении нескольких последних поколений: ее запекают из настоящей глины, вручную расписывают кисточками. Поэтому получается живая плитка», — рассказывает Дарья.

С помощью росписи на плитку переносят авторские принты дизайнера. В фантазийных бело-голубых рисунках угадывается влияние сразу двух стран детства Дарьи — Голландии и России. В них сочетаются традиции и делфтского фарфора, и родственной ему гжельской керамики. В самих сюжетах Дарье «хотелось выразить свою идеологию, какие-то принципы мироустройства, философские вопросы, которые ее терзали». «Например, возьмем плитку "с мозгами и сердцем". Это про один из вопросов, который терзает человечество, — как быть в гармонии с самим собой и в гармонии между сердцем и разумом. В этом кроется суть многих медитативных практик, в первую очередь молитв», — объясняет Дарья.

Русалки

Мистические настроения воплотились в еще одних важных элементах коллекции — русалках. Они связаны из остатков павловопосадских платков, джинсовых и других тканей с применением татарской техники плетения. Сложно определить их точное назначение: для кого-то они станут подушкой, для кого-то — ковром, для кого-то — настенным декором. Дизайнеры намеренно не определяют четкое назначение этих предметов, оставляя поле для интерпретаций. «Для меня они про домашний или даже деревенский уют. Когда какая-то бабушка вяжет коврик из тряпичных кусочков, который можно использовать как при входе в дом, так и как какое-то сиденье для стула. Если он засалился, его можно положить на печь. Это то, что всегда приживается и всегда находит свое применение. Это символ домашнего уюта», — объясняет Никита Калмыков.

Русалки, по задумке Дарьи и Никиты, также заставляют вспомнить о русском фольклоре. «Вообще, образ русалки же не исконно русский, он такой международный. Но при этом именно в России русалка — как домовой, как символ другой, мистической жизни. Понятно, что не каждый сегодня вешает дома всяких домовых. Но каждый может вложить в эту русалку что-то свое помимо ее прямого использования. Особенно дети могут придумать свою историю», — рассуждает Никита. В мыслях Дарьи уже есть идеи касательно того, как вовлекать детей в этот проект. Она часто посещает различные российские детдома с художественными мастер-классами — и недавно начала думать над тем, как научить детей плести русалок, поскольку это очень терапевтический процесс. Коронавирус внес коррективы в эти планы, но как только режим самоизоляции закончится, Дарья намерена воплотить задумку в жизнь.

Одежда из палаток

Одежда в этой коллекции — плод размышлений о том, что человек является частью среды, в которой существует у себя дома. «Хотелось показать, что если человек существует в среде, и комфортно существует на этих диванах с подушками, то почему бы эту ткань не перенести в одежду», — говорит Никита. Все вещи — пиджаки, юбки и рубашки — сделаны из интерьерных и переработанных жестких материалов. Речь о ношеных джинсах Levi’s, армейских палатках СССР и стран НАТО. Отдельные предметы декорировали винтажными пуговицами и хлопковыми контрастными отстрочками, найденными на блошиных рынках во время разных путешествий.

По словам Никиты Калмыкова, он начал экспериментировать с вещами из подобных материалов еще в институте, поскольку с точки зрения конструирования одежды они обладают очень интересными свойствами, которых нет у стандартных тканей. «Например, они водоотталкивающие, очень хорошо держат форму из-за плотных переплетений», — поясняет Никита. Еще одно качество, которое позаимствовала одежда Дарьи и Никиты от предметов, — модульность. «Когда человек заказывает авторскую тумбу или собственную конфигурацию дивана, он также может заказать и одежду. Она тоже может быть абсолютно любой формы, любой конфигурации, но при этом из тех же тканей. Все материалы из интерьера переходят в одежду», — объясняет Никита. И так же, как и предметы, все вещи из коллаборации долговечны и практичны. «Ты можешь делать с ними все что угодно — стирать и так далее. Это свойство вторичной ткани: в процессе носки она не только не портится, но даже и улучшается. Здесь любые потертости только добавляют гранжевости и не ухудшают практичных свойств ткани», — поясняет Никита.