Лес идей

ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

2 июля 2025 года в токийском музее Mori Art открылась первая крупная персональная выставка одного из самых ярких архитекторов современной Японии — «Архитектура Со Фудзимото: Первозданный лес будущего». Название говорит само за себя: герой выставки — футурист, визионер, мечтатель. Имя Фудзимото стало известно далеко за пределами профессиональных кругов, особенно после его работы для всемирной «ЭКСПО» 2025 в Осаке. Там он представил кольцевую конструкцию длиной более двух километров, объединяющую павильоны всех стран-участниц — архитектурный мираж, напоминающий Колизей наступившего будущего. О Фудзимото и выставке рассказала искусствовед Ульяна Доброва.

«Большое кольцо» на «ЭКСПО», 2025

Если вы в Японии и видите перед собой белоснежную центрическую конструкцию с ашеровской поэтажной структурой, рощей внутри и спиральным лабиринтом в планировке, — это точно Со Фудзимото. Впрочем, необязательно в Японии, его проекты можно найти во Франции, Китае, на Тайване, Ближнем Востоке, в Венгрии, Лондоне и США.

←

«Первозданный лес будущего», Выставка Со Фудзимото

Токио, 2025

Со (Сосуке) Фудзимото родился на северном острове Хоккайдо в 1971 году. Этот регион традиционно ассоциируется со снегом, холодом, лесом — образами, из которых и складывается его архитектурный нарратив. Зимний дальневосточный лес, укутанные снегом сосны и березы, графика бамбука над сугробами, долины гейзеров и туманные озера — все это проникает в его формы и структуры. Удивительно, что Фудзимото никогда не строил в России: кажется, он бы органично вписался в фестиваль «Архстояние».

Со Фудзимото родился в семье психиатра. После окончания Токийского университета в 1994 году молодого архитектора ожидала непростая жизнь посткризисной Японии. Разрыв финансового пузыря отразился на рынке недвижимости, на смену расточительности пришла бережливость. Поэтому, вместо того чтобы строить загородные дома и перестраивать квартиры друзьям и родственникам, Фудзимото начал карьеру неожиданным образом. Буквально через год после окончания университета отец помог ему получить заказ: проект психиатрического отделения в госпитале Сейдай. Приобретенный здесь опыт позволил Фудзимото получить лицензию архитектора и уже в 2000 году основать собственную студию. Проектом, прославившим молодого художника, стала еще одна психиатрическая лечебница — уже для детей — на Хоккайдо.

Схожие по размеру небольшие жилые корпуса хаотично раскиданы на круглой площадке. На макете они напоминают деревянные кубики, в которые играют малыши. Здесь живут пациенты с разными потребностями, кому-то нужно уединение, кому-то движение и взаимодействие. В этой планировке Фудзимото нашел довольно простое решение для создания ощущения безопасности, столь необходимое для хрупкой психики маленьких обитателей. За 25 лет существования студии Фудзимото было завершено не менее двадцати крупных проектов, включая гостиницы, частные виллы, городские резиденции, музеи, библиотека, музыкальный зал, туалеты и муниципальные центры.

«Большое кольцо» на «ЭКСПО», 2025. Деревянный макет в масштабе 1:5

Со Фудзимото дает интервью перед персональной выставкой, 2025

Выставка архитектора в Mori Art посвящена архетипу первозданного леса. По-японски лес — мори. А по совпадению (или нет) Mori — это и фамилия владельцев корпорации, которой принадлежит музей. Как музей «Гараж» или фонд V–A–C в России, Mori Art Museum— одна из самых влиятельных институций современного искусства в Японии. Они поддерживают японский павильон на биеннале в Венеции, устраивают выставки-блокбастеры международного масштаба (например, проект Тистера Гейтса «Афромингей»), поддерживают молодое и протестное искусство (пару лет назад на своей основной площадке в Роппонги открыли персоналку панк-объединения CHIM-POM). Иногда создается впечатление, что без ведома Мори ничего не происходит — несмотря на то, что это частный музей. В пресс-релизе о языковой игре не сказано ни слова, но совпадение слишком точное, чтобы быть случайным.

Экспозиция разбита на несколько обширных блоков. Начинается все с «Леса идей» (Forest of Thoughts) — собрания моделей, макетов и объектов, знаковых для студии Фудзимото. В Японии до сих пор принято собирать архитектурные модели в масштабе и бережно хранить их в студии — своеобразной капсуле идей. Проходя мимо окон токийских архитектурных бюро, легко угадать: здесь работает мастер микробудущего, изобретатель пространств.

«Первозданный лес будущего»,
Токио, 2025

Макет позволяет рассмотреть вблизи труднодоступный частный дом Final Wooden House (2006), расположенный в Кумамото, на южном японском острове Кюсю. Кубическая структура этого бунгало напоминает детскую игрушку-лабиринт, по которому нужно катать железный шарик. Когда шарик достигает выхода на определенном этаже, он проваливается на следующий уровень. И хотя обитатели дома никуда не проваливаются, аморфное пространство бунгало выглядит немного небезопасно. Кедровые балки, из которых сложен куб, одновременно служат полками, стульями, столами, кроватями, подставками. По замыслу архитектора, дом не предполагается как постоянное жилье, это архитектура до архитектуры. Несмотря на это хижина полностью оснащена всеми коммуникациями, необходимыми для дачной жизни.

Final Wooden House, 2006

Forest of Hot Springs

Мой фаворит — онсеновый парк Forest of Hot Springs в Сидзуоке. Строительство только начато, и на него можно полюбоваться вблизи только на выставке. Горячие источники — это не только самый важный способ единения японца с природой. Вершиной этого жанра является рёкан, гостиница для приятного времяпрепровождения знати. В основном источники принадлежат семьям и передаются по наследству вместе с гостиничным бизнесом. Работа в этом жанре требует особых знаний водной инженерии, масса деталей. Этим занимаются отдельные компании, которые тоже веками обслуживают гостиничный бизнес. В результате в исключительно редких случаях известному архитектору предоставляется возможность сделать что-то свое, не деревянный дом с каменными купальнями и чайным садом, а настоящий современный комплекс, но с уважением древних традиций почитания онсеновой воды. Из макета следует, что здание купален по проекту Фудзимото будет не круглое, как это обычно бывает, а узкое и вытянутое вдоль горной реки, с бассейнами на крыше и возможностью любоваться окружающей природой из горячих ванн.

Мьюзик-холл и мемориал землетрясения в Сендае ↓

По замыслу кураторов Кенити Кондо и Рейко Цубаки, модели зданий расставлены на ножках разной высоты — как грибы — или подвешены к потолку, как омела. Финальные чертежи перемежаются с объемными скетчами и артефактами эпохи антропоцена — личными предметами Фудзимото. Тут губка, ситечко для чая, пенопласт, гвозди, клочья бумаги, какая-то новогодняя мишура, сетка для фруктов. Артефакты эти, как и макеты, громоздятся каждый на своей подставке и сопровождаются короткими фразами Фудзимото вроде «Архитектура — это поток. Или скорость этого потока». Высказывания наклеены неровно, наспех. А пыль на макетах только подтверждает: перед нами не музейная инсценировка, а реальная атмосфера его студии в Кагурадзаке — хаотичной, живой, легендарной. Сам архитектор с улыбкой сравнивает ее с вьетнамским рынком.

Сначала экспозиция кажется бессвязной: одна идея сменяет другую, перескакивает хронологию, нарушает структуру. Но постепенно возникает ощущение, что между объектами проложены невидимые тропинки, как в лесу. Пространство заряжено ассоциациями и чистотой мысли. Оно позволяет вжиться в нелинейное и многомерное мышление архитектора.

Дальнейшие залы — более привычные. За «Лесом идей» следует блок с традиционной хронологией проектов, затем комната, посвященная категории движения в архитектуре Фудзимото, по сути, это те же макеты, но с анимированным мэппингом, детская зона с поющими плюшевыми домами, раздел с макетами текущих проектов и, наконец, — модель утопического города, «Первозданного леса будущего» — «Резонирующего города», созданного в коллаборации с исследователем больших данных из Университета Кэйо Хироаки Миятой.

←

Из экспозиции выставки

Resonant City →

По версии архитектора, будущее белоснежно. На стену проецируется город будущего: белые пористые сферы объединены в кластеры и подвешены в воздухе. Между ними на антигравитационных скейтбордах парят жители этого сада — мира без больниц, армий, кладбищ, дождя и снега. Зато здесь есть похвала белому цвету.

О белом цвете можно было бы говорить бесконечно — особенно в контексте восточной архитектуры. Фудзимото одержим белым. В японском восприятии этот цвет — это одновременно священное и праздничное. У Фудзимото он отражает свет и возвращает его солнцу, а затем покрывается мхом, плесенью, вьюнками — упрямой японской флорой. Это не мертвый белый Калатравы и не гипербелизна «вставной челюсти» Витторио Эммануэле в Риме. Это органика, симбиотическая с неорганическим, — почти сюжет из мира студии Ghibli про жизнь после глобальной катастрофы. И хотя Миядзаки и Фудзимото — художники разных поколений, их объединяет одна и та же тема: выживание после апокалипсиса, социальное воображение и архитектура надежды.

«Белое Дерево», →
Монпелье, Франция, 2019

House NA,
Токио

В профессиональном контексте Фудзимото относят к движению новой невинности (A New Innocence) — архитектурному тренду, стремящемуся к простоте, натуральным материалам и слиянию с природой. К нему также причисляют более раннее поколение: Тойо Ито, Кадзуё Сэдзиму, Рю Нисидзаву. А также Дзюнью Исигами, известного в России по реконструкции Политехнического музея.

Первые трое — лауреаты Притцкера. Фудзимото — еще нет. Но он уже участвовал в престижной выставке Serpentine Gallery в 2013-м, а корпорация Mori явно готова инвестировать в его идеи. Выставка в Mori — это не ретроспектива, а приглашение в его будущее.

←

Omotesando Branches, Токио, Япония. 2014

То, что делает Фудзимото, ближе к созданию архитектурного конланга — искусственного языка вроде эсперанто. Его морфемы — пол, лестница, колонна; его словарь — губка, фанера, чайное сито. А остальные элементы — потолки, перегородки, стены — он стремится дематериализовать, превратить в воздух, в поток. В доме N, построенном в городе Ойта «для двух человек и собаки», пространства уложены тремя слоями, как матрешка. Как говорит сам архитектор: ящик внутри ящика внутри ящика. В этом сюрреалистичном пространстве деревья посажены внутри внешнего ящика, а проемы окон внешних стен не застеклены. Получается такой бетонный забор с декоративными проемами — укрытие для городского номада, напоминание о пейзажах Де Кирико. Его тяготение к дематериализации наследует мечте архитектора Ива Кляйна, в которой стены можно заменить воздушными потоками.

Serpentine Gallery,
Лондон, 2013

По данным на 2024 год в Японии зарегистрировано около 370 000 архитекторов, более 70 000 из них — в Токио. Плотность архитекторов на душу населения здесь в два с лишним раза выше, чем, скажем, плотность фотографов в Берлине. Чтобы тебя заметили — нужно переизобрести язык архитектуры, как это когда-то сделал Тадао Андо. Фудзимото уже на полпути.