«Фауст»
без Фауста

ТЕКСТ:

ПОЛИНА САДОВНИКОВА

ФОТО:

НИКИТА И АНДРЕЙ ЧУНТОМОВЫ

18 декабря на сцене Пермского театра оперы и балета прошла премьера оперы Шарля Гуно «Фауст» в постановке Василия Бархатова — звездного режиссера, который выпустил последний оригинальный спектакль в России в 2013 году. Мы поговорили с создателями «Фауста» — о костюмах, устаревших взглядах и сценографии.

В «Фаусте» Василия Бархатова нет ни Мефистофеля, ни сатаны, ни, собственно, пожилого ученого-философа по фамилии Фауст. Никаких сверхъестественных сил и потусторонних существ. Действие спектакля разворачивается в современном мире, который населяют обычные люди с обычными биографиями и обычными человеческими слабостями. «Мы все рассказываем о том, что знаем. Я не жил ни в XVIII, ни в XIX веке, зато неплохо представляю, как ведут себя люди сейчас, — говорит The Blueprint Василий Бархатов. — Наш спектакль — это история о мести и разочаровании в ней».

Происходящее на сцене тянет на психологический триллер. По крайней мере, так считает художник-постановщик Зиновий Марголин, на счету которого два десятка спектаклей в Большом и Мариинском театрах. Главное место действия «Фауста» — просторный зал роскошного ресторана с наводящими тревогу кроваво-красными стенами и черно-белой плиткой, в котором справляет юбилей один успешный европейский доктор. «Этот спектакль не про волшебство декораций, — рассказывает Зиновий Марголин. — У меня была очень конкретная задача: сделать пространство понятным и узнаваемым. Получился банкетный зал, в котором празднует день рождения некое VIP-лицо. Есть и другое пространство — мы видим его до начала увертюры, когда открывается занавес. Не буду раскрывать интригу, но там происходит некий не очень веселый ритуал, который в каком-то смысле объясняет дальнейшие события».

Героев оперы одевала Ольга Шаишмелашвили. Хотя Василий Бархатов и говорит, что в конечном счете в современном театре не так уж важно, одеты оперные герои в современные наряды или в старинные кринолины, художница по костюмам вписала одежду именно в сегодняшний контекст. Чтобы вещи работали на общую идею и помогали зрителю сориентироваться в пространстве. «В костюмах нет никакой фальши, — говорит Ольга Шаишмелашвили. — Они соответствуют нашему представлению о том, как выглядят, скажем, гости званых ужинов и банкетов. Все-таки это история про нас с вами — ну, если бы мы были не в России, а в какой-то европейской стране».

На создание костюмов — их в спектакле больше 30 — у Ольги Шаишмелашвили было около полугода. Больше всего она гордится образом Зибеля. «Он очень интересный, сложный персонаж. На его костюм ушло много мыслей и времени. У Зибеля узнаваемый типаж, поэтому мы хотели, чтобы образ был ярким — как мне кажется, такой он у нас и получился», — отмечает Ольга Шаишмелашвили. 

Для Василия Бархатова премьера «Фауста» на сцене Пермского театра оперы — важный момент в карьере. В 2010-х за ним закрепилось звание «оперный вундеркинд». Сам режиссер, хотя и не воспринимал это прозвище всерьез и называл его «какими-то шалостями журналистов», своими успехами подкреплял его неоднократно. В 22 года Бархатов дебютировал в Мариинском театре. В 25 стал претендентом на «Золотую маску» (сейчас у него на счету шесть номинаций на премию). В 27 впервые показал постановку на сцене Большого театра. В 30 занял кресло художественного руководителя Михайловского театра — а через год неожиданно ушел с этой должности и российских театральных радаров, предварительно успев срежиссировать пару программ на российском телевидении, например, Yesterday Live и «Призрак оперы». «Стало больше заграничных контрактов», — объясняет The Blueprint Василий Бархатов. За несколько лет европейских «гастролей» режиссер поставил «Осуждение Фауста» в Национальном театре Мангейма, «Хованщину» Мусоргского в Театре Базеля и оперу «Антигона» Томмазо Траэтты в Венской камерной опере. А еще получил номинацию на «оперный “Оскар”», престижную премию International Opera Awards, за «Невидимую» Ариберта Раймана в Государственной Немецкой опере.

«А потом случилась пандемия, в Европе отменились премьеры, и я вернулся в Россию. Собирался снимать кино, сериал, но в какой-то момент мой давний знакомый, театральный режиссер Марат Гацалов, пригласил поставить что-нибудь в Перми. Я предложил сделать новую версию „Фауста“, которого пару лет назад показывал в Германии», — вспоминает Бархатов и признается, что долгое время наотрез отказывался браться за эту оперу из-за непростых «отношений» с французским композитором ХIХ века Шарля Гуно. К его музыке у режиссера было несколько вопросов: она казалась ему слишком красивой для жуткой истории про доктора Фауста и очень несовременной. Чтобы исправить это несоответствие, Василий Бархатов заключил произведение Гуно в совершенно другой, более подходящий лирической музыке сюжет.

«Сюжет нашего спектакля не имеет никакого отношения ни к произведению Гете, ни к либретто оперы Гуно. Возможно, это мой первый стопроцентный актерский спектакль, который зависит не от эффектных визуальных решений и смен декораций, — признается Василий Бархатов. — Он весь держится на персонажах и истории о мести. Когда кажется, что ты идешь мстить за близкого человека, движимый совершенно благородными чувствами. А в итоге морально падаешь еще ниже своего обидчика и умножаешь цепочку зла и насилия, в итоге так и не получая никакого удовлетворения. Только окончательно выжигаешь в себе человеческое. Наш спектакль об этом».