«Зефир и Флора, или Метаморфозы» — новая драгоценность Van Cleef & Arpels

В Петровском пассаже до 17 октября проходит выставка Van Cleef & Arpels «За кулисами». Это часть масштабного культурно-образовательного проекта, который также включает серию онлайн- и офлайн-лекций от специалистов Школы Высокого ювелирного искусства (L'École des Arts Joailliers) Van Cleef & Arpels, а также показ балета-оперы «Зефир и Флора, или Метаморфозы» в постановке Артемия Белякова. К работе над постановкой специалисты дома также привлекли ведущих артистов, художников по сценографии и костюмам Большого театра. Рассказываем, что из этого получилось. 

Фотограф Гриша Галантный

По легенде в 1961 году Клод Арпельс, тогда возглавлявший Van Cleef & Arpels, узнал в мужчине, засмотревшемся на витрины нью-йоркского бутика бренда, великого хореографа Джорджа Баланчина. Для Арпельса, большого поклонника балета, это было честью — и он сразу использовал возможность познакомиться с Баланчиным и рассказать о своем увлечении, а также о том, как много балет значит для истории Van Cleef & Arpels. Это был не последний разговор между ними — и в ходе последующих бесед родилась идея балета «Драгоценности». Он состоит из трех частей: «Изумруды», «Рубины» и «Бриллианты». Говоря о щедро расшитых сверкающими камнями костюмах, сделанных для этого балета, Баланчин даже обронил, что напоминают они ему — витрины Van Cleef & Arpels.

Согласиться с гением можно, посетив выставку «За кулисами», которая проходит на третьем этаже Петровского пассажа, прямо над московским бутиком Van Cleef & Arpels. В первом зале как раз выставлены костюмы для балета «Драгоценности», а в соседнем можно посмотреть на «закулисье» дома Van Cleef & Arpels: здесь прямо на глазах у зрителей работают пять пар «золотых рук» из ателье Van Cleef & Arpels на Вандомской площади: ювелиры, закрепщики камней, дизайнеры и полировщики. В следующем зале — результат их кропотливой работы.

Van Cleef & Arpels щедро показывают в Москве все, чем гордятся, в том числе и главные сокровища бренда. Произведения высокого ювелирного искусства, например, фантазийные броши в виде цветов и листьев, классические колье Zip и Sequin, а также драгоценность, которую вообще редко предъявляют широкой публике, — бриллиантовая тиара 1976 года, в которой княгиня Монако Грейс присутствовала на свадьбе своей дочери принцессы Каролины с Филиппом Жюно в 1978 году. И конечно, украшения, которые воспевают историческую связь дома с миром балета — 16 знаковых брошей-балерин, созданных в период с 1940-х по 1990-е годы, а также минодьеры с изображением балетных сцен.

Фотограф Денис Шумов

Подчеркивая, как для дома важна преемственность, в этом году Van Cleef & Arpels продолжают свое партнерство с Большим театром. Художник по костюмам Елена Зайцева и сценограф Альона Пикалова, которые в 2012-м уже погружались в архивы бренда при подготовке премьеры «Драгоценностей», на этот раз столкнулись с принципиально новой задачей. На этот раз Van Cleef & Arpels объединился со специалистами Большого, чтобы поставить балет «Зефир и Флора, или Метаморфозы».

Фотограф Денис Шумов

Фотограф Серж Аутраш

«Изначально перед нами стояла довольно туманная задача — сделать костюмы для одноактного балета „Зефир и Флора“. На старте никто особенно не понимал, что и как будет по итогу. Потом в некоторой степени стали понятны вводные параметры: что это постановка на старинную музыку забытого произведения, которое [режиссер-постановщик спектакля] Леонид Розов непонятно как разыскал, что это экспериментальный формат балета-оперы», — вспоминает художник по костюмам Большого Елена Зайцева. У балета «Зефир и Флора», а точнее, у его версии, поставленной Адамом Глушковским в 1817 году, судьба и правда непростая. Почти двести лет использованная им партитура «Зефира и Флоры» французского композитора Фредерика Антуана Венюа считалась утерянной, пока ее не нашли в одном из европейских архивов. По примеру Глушковского режиссер-постановщик Леонид Розов и хореограф Артемий Беляков привлекли к работе и балетных, и оперных артистов Большого: ведущих танцовщиков Артема Овчаренко, Игоря Цвирко, балерину Дарью Хохлову, а также оперных солистов Аиду Гарифуллину и Ярослава Абаимова.

Фотограф Гриша Галантный

Экспериментальный формат произведения не мог не повлиять и на костюмы. «Этот подход в соединении оперы и балета, которые должны перекликаться, задавал много параметров и для костюмов. Хотелось сделать что-то принципиально новое, непривычное — в итоге получились сложносочиненные работы, выполненные по очень сложной технологии, — подчеркивает Елена Зайцева. — Хотелось, чтобы не было такого предмета, который можно было назвать просто платьем для артиста. Каждый предмет — это будто кусок, вырезанный из природы, в который завернуто тело человека. Чтобы мы не видели мест притачивания рукавов, вытачек, складочек. Чтобы в первую очередь это тело работало и играло, чтобы летело». Зайцева подчеркивает, что для нее это беспрецедентный опыт: «В Большом театре, например, такие костюмы не используют».

Фотограф Гриша Галантный

Фронт работ был обширным — летящие одежды нимф (оперный вариант костюма Флоры, по словам Елены, стал самым сложным), бога южного ветра Зефира и бога северного ветра Борея. В работе над каждым Зайцева опиралась на описания из античной мифологии, правда, воспринимая персонажей не по отдельности, а вместе. «Они не должны были быть людьми, одетыми в костюм придуманного античного бога. Хотелось уйти от этого, чтобы в нарядах отвечать задачам неоклассического балета, поставленным хореографом. Это не могло быть полностью античным, старинным балетом. С одной стороны, это должно быть современно, с другой — эфемерно. Чтобы это не были люди, чтобы это не были платья и юбки на людях, а чтобы это были вихри цветов, которые кружатся вокруг каждого тела. Если вырвать какой-то один образ из труппы, он затеряется. Они идут ансамблем и только так», — уточняет Зайцева. Отсюда в том числе и цветовые решения в виде градиентных переходов, которые по-разному играют на теле, в движении.

Первыми все эти решения на сцене оценили зрители премьеры балета, которая прошла в Доме Пашкова — там же, где в 1817-м состоялась первая постановка «Зефира и Флоры», когда после пожара 1812 года труппа Большого временно располагалась в стенах особняка. Смогут оценить и те, кто придут на выставку в Петровском пассаже. Кинопоказ спектакля, снятого на пленку во время премьеры, — тоже часть выставки «За кулисами».

Фотограф Гриша Галантный