Выставка-хит Thierry Mugler, Couturissime — теперь и в Париже
30 сентября внимание на время переключилось с мест проведения показов на Музей декоративного искусства, где открылась выставка-хит Thierry Mugler, Couturissime. Манфред Тьерри Мюглер вновь с размахом напомнил моде о том, что прежде всего он кутюрье. Теперь — в Париже, собрав любимых звезд, а отдельных муз — Карди Би и Ирину Шейк — облачил в свои знаковые наряды. Мария Сидельникова посмотрела экспозицию одной из первых — и делится впечатлениями.
После премьеры в Монреале и остановок в Мюнхене и Роттердаме грандиозное музейное шоу модельера, фотографа, художника театральных костюмов, без которого мир современной моды не был бы таким дерзким и сексуальным, наконец добралось до Парижа. Вернисаж Thierry Mugler, Couturissime гуляли два дня, хвост очереди за билетами до сих пор виляет по Риволи, соцсети трещат по швам от фотографий — Тьерри Мюглер прекрасно срежиссировал свое триумфальное возвращение в моду через музей, и в Париже, в самый разгар недели моды, это возвращение выглядит как никогда убедительно.
В 2002-м, почти двадцать лет назад, на пике своей карьеры Тьерри Мюглер совершил самую радикальную и странную метаморфозу: бросил моду и начал новую жизнь с новой внешностью, новым именем и новым занятием. Перекачанный, переделанный, неузнаваемый даже близкими Манфред Т. Мюглер отныне стал заниматься только постановкой и костюмами для шоу, цирков, мюзик-холлов. Мода осталась в прошлом: теперь он официально «человек-спектакль». Не заморыш-неудачник у балетного станка или в кордебалете страсбургской Оперы, где Мюглер оттанцевал лет шесть, прежде чем пуститься в другие пляски ночного Лондона, Парижа и Амстердама, а оттуда — и в моду. Теперь он настоящий мачо-этуаль, звезда сцены, творец, свободный от маркетинговых оков модного мира. И уникальность парижской выставки в том, что конфликты, раздирающие и Тьерри, и Манфреда, и Мюглера внутри и снаружи, здесь кажутся наконец разрешенными. Все свои апмлуа он приводит к общему знаменателю в идеальном программном спектакле про себя — модного дизайнера и художника по костюмам — вместе со своими лучшими произведениями. А их за сорок лет, что охватывает выставка, отобрали не менее 140.
Слова Couturisimme не знает ни один словарь, это неологизм. Образован он путем прибавления к «кутюру» латинского суффикса, означающего превосходную степень чего-либо. И в этом превосходстве — не кичливом, любовном, с иронией — весь Мюглер. Чрезмерность — постоянная величина, которой он одержим чуть ли не с детства и с которой сверяется постоянно. Красивейшая красота, сильнейшая сила, сексуальнейший секс — никаких «недо», только «пере».
С первого зала мы сразу же попадаем в фееричный мир превосходства Тьерри Мюглера, в его лес удовольствий и фантазмов, который не спутать ни с одним другим, сколько бы лет ни прошло. Главная страсть всей его жизни — самые красивые животные на земле, люди. Мюглер уверен, что у человеческой соблазнительности звериное происхождение, потому его мистический женский бестиарий невероятно сексуальный. Завернутые в синтетическую кожу женщины-рептилии, птицы с гордо сложенными атласными крыльями, манящие ведьмы, невероятной красоты кикиморы и русалки, жуки с телами-панцирями и бархатными корсетами, властные паучихи, перчатки-щупальца, усыпанные стразами, и рожки-усики вместо ободка на голове. Все это родом из впечатляющей коллекции 1997 года «Насекомые», и насекомые эти расползлись по всей экспозиции, что не должно смущать посетителей, поскольку структура выставки не хронологическая, а тематическая.
1997 год — вообще один из самых плодовитых для Мюглера. Тогда же он выпускает своих знаменитых кутюрных «Химер», ослепивших французский модный мир. Бархатное платье с лапами рептилии, усыпанными стразами. Жакет-корсет и юбка-карандаш складываются в костюм супер-секси-букашки. Все из синтетических материалов — с натуральной кожей и перьями Мюглер, как утверждается, не работал. Верховодит в зверином мире мюглеровских фантазий как раз платье «Химера», едва ли не самое дорогое в истории моды и главное на парижской выставке. Свой шедевр Мюглер сделал в четыре руки с известным южноафриканским мастером по корсетам Мистером Перлом и промышленным дизайнером Жан-Жаком Урканом, автором флакона Angel. Шесть недель, не разгибаясь, авторы ваяли это мистическое чудовище, плод своих фантазий из сотен кристаллов, перьев, бусин, блесток, с корсетом, покрытым чешуей, с крылатой короной, сияющей электрическим синим светом. Все причастные в один голос говорили, что это их самый экстремальный опыт в творческой жизни.
Из таинственного леса выставка погружает нас на морское дно, в подводный мир: морскую флору и фауну Мюглер тоже взял в работу и на рубеже веков создал коллекцию «Медузы». Перед нами проплывают бюстье с «ракушками» из рифленого стекла; наслоенные как рыбьи плавники баски (их вообще очень много, слишком сильным оказалось влияние Диора и Баленсиаги), аксессуары в виде морских ежей, короны-кораллы. Дополняет весь этот морской коктейль экстравагантная медуза — фантастическое платье из органзы.
Из моря — к звездам. Космос — еще одна среда обитания Мюглера и пространство для личных легенд. Дизайнер рассказывает, как юношей спал на городских лавках, рассматривал звезды и видел всегда ту, что горела ярче других. Она-то и стала путеводной и для него, и для его модного дома. Отдельная глава выставки посвящена увлечениям идеями трансгуманизма, футуризма, гиноидами и машинами будущего, начиная от автомобилей, заканчивая людьми. Астрономические силуэты, костюмы роботов — любимая тема Мюглера, неслучайно их будет так много в юбилейной коллекции 1995 года, посвященной 20-летию дома. Ее апогеем станет явление алюминиевого киборга, в котором немногие узнают красавицу Клаудию Линкс.
Мюглер размышляет на тему машин и более прямолинейно, создавая платья- и корсеты-автомобили. Как бы выглядели кабриолеты Харли Эрла, будь они одеждой? Ответ — в коллекции Hiver Buick 1989 года, оммаж американскому автопрому. Бамперы, поворотники, радиаторы, покрышки вшиты в бюстье, платья, ремни и шляпки. А железные корсеты повторяют формы легендарного Cadillac Eldorado, точнее, моделей «Севилья» и «Биарриц».
«Если ты так уверен в том, что ты хочешь, почему же не сделаешь сам?!» — бросил как-то Хельмут Ньютон Мюглеру во время работы над одной из рекламных кампаний. С 1976 года Манфред пользуется этим советом — и снимает сам. Своих муз, от Джерри Холл до Иман, он отправлял в самые удивительные и недоступные места съемок. Природная сила айсбергов Гренландии и дюн Сахары должна была не просто поразить, но и подчеркнуть силу женщин, бесстрашных на кромках нью-йоркских небоскребов, торжествующих на крыше Оперы Гарнье, сияющих в золотых залах французских дворцов, монументальных и героических в декорациях советской ВДНХ. Одержимый архитектурой и скульптурой, Мюглер не мог пройти мимо главного символа советской пропаганды, «Рабочего и колхозницы» Веры Мухиной, — с ним он рифмует свою сине-голубую униформу из коллекции осень—зима 1987/88 «Авиаторы».
Джордж Майкл, Дэвид Боуи, Дайана Росс, Линда Евангелиста, Ева Херцигова, Джули Ньюмар, Шэрон Стоун в костюмах Mugler — так славные, развеселые, нарядные, откровенные 80-е и 90-е проносятся перед глазами в последних залах выставки. «Мне нравится говорить, что моя одежда создана для лучшего будущего, для более счастливого будущего», — любил повторять Тьерри Мюглер. И хочется верить, что его будущее в моде не осталось в прошлом.
