About Time: Fashion and Duration

29 октября в нью-йоркском Метрополитен-музее, как и обещали весной, откроется долгожданная выставка About Time: Fashion and Duration. На очередной модный блокбастер под кураторством Эндрю Болтона (главного куратора Института костюма Метрополитен-музея) Алла Анацко сходила за два дня до его открытия — и осталась под впечатлением от цикличности моды.

Ежегодная выставка в Институте костюма Метрополитен-музея, которая обычно открывается в первый понедельник мая и сопровождается балом Met Gala, была перенесена на дождливый октябрь — из-за пандемии коронавируса. Несмотря на обещание Анны Винтур, что бал в любом случае состоится , Метрополитену пришлось закрыться на шесть месяцев — впервые за 150 лет существования. Юбилейный 2020 год проходит для музея не только без ярмарки тщеславия, но и с многомиллионными убытками.

В этот раз Болтон придумал очень аккуратную экспозицию, построенную на простой идее — показать цикличность моды через совпадения в крое, силуэтах и декоре нарядов из коллекции музея.

Несмотря на кажущуюся простоту, суть выставки прячется в названии, которое, в свою очередь, подразумевает множество интерпретаций. Заглавное словосочетание about time, если поместить его в разные разговорные контексты, может обозначать и «о времени», и «самое время», и «дело времени», и «давно пора». Слово duration заимствовано из теории длительности французского философа Анри Бергсона, который считал, что время подвижно и его невозможно измерить — только постичь через образы (во время пандемии для многих подвижность и неуловимость времени стали ощущаться особенно остро, что, безусловно, создало еще один непредвиденный контекст).

вечернее платье Mrs. Arnold,1895 

комплект Commes des Garçons, осень 2004

Постигать «длительность» моды Болтон предлагает инструментально — с помощью часового циферблата. Дизайнер выставки Эсмеральда «Эс» Дэвлин придумала сценографию в виде двух временных отрезков, разделенных на «секунды» — всего 60 секторов, в каждом из которых представлена пара костюмов, как бы вступающих в диалог. Выставка начинается с траурного платья 1870 года — года основания Метрополитен-музея. Ему вторит платье Эльзы Скиапарелли с ностальгической имитацией турнюра. Оба платья надеты не на человекоподобные манекены, а на болванки, которые под тканью не видны, так что платья выглядят застывшими в пространстве и времени. К слову, почти все экспонаты выставки — черные.

Звуковое оформление — раздающиеся из динамиков фразы Вирджинии Вулф, так или иначе относящиеся к концепции времени. Отрывки из романа «Орландо» о юноше, превратившемся в женщину и прожившем более 350 лет, читают Мерил Стрип, Джулианна Мур и Николь Кидман, сыгравшие главных героинь фильма «Часы» (Кидман получила «Оскар» за роль Вирджинии Вулф. Роман Вулф «Миссис Дэллоуэй», красной нитью проходящий через сюжет фильма, изначально должен был называться «Часы»). И снова все подчинено времени.

Первый зал показывает, как современная мода перекликается с исторической: юбка-бамстер Александра Маккуина, открывающая ягодицы, — с американским платьем XIX века, пропорции которого точно так же вытягивают женский торс. Расшитый жакет для верховой езды начала XX века стал прообразом модели Николя Жескьера для Louis Vuitton (бренд — официальный спонсор выставки). Подол дубленки из осенне-зимней коллекции Рика Оуэнса 2007 года, вдохновленной карикатурами Жоржа Гурса, напоминает платье с имитацией фижм — как раз из той эпохи, когда Гурса рисовал для французских журналов под псевдонимом SEM.

Порой радикальный историзм в одежде выглядит отчаянно современным — и это прекрасно отражено в экспозиции. Платье Джонатана Уильяма Андерсона для Loewe, сконструированное на основе испанского каркаса, который надевали под платье (та же фижма, но по-испански нареченная guardainfante, то есть «прячущая ребенка», — из-за способности скрывать беременность), больше похоже не на наряд фрейлины с картины Веласкеса, а на 3D-модель.

ЮБКА-БАМСТЕР ИЗ КОЛЛЕКЦИИ ALEXANDER MCQUEEN

слева: платья Morin Blossier, 1902; справа: кОСТЮМы  LOUIS VUITTON, ВЕСНА-лето 2018 фото: © The Metropolitan Museum of Art

Некоторые экспонаты кажутся чуть ли не точными копиями друг друга — страшный сон админов Diet Prada. Другие вступают в остроумные диалоги, вроде платья Скиапарелли с зеркалами на спине и его интерпретации у Ива Сен-Лорана. Иные пары, если и не выглядели притянутыми за уши, то напоминали мем «Ожидание / Реальность»: виртуозно скроенное маленькое черное платье Габриэль Шанель 1927 года соседствует с простеньким платьем Little Black Dress от Off-White, которое уже участвовало в выставке, посвященной кэмпу. И от этого соседства Верджил не выигрывает.

Во втором зале перекличка платьев и костюмов уже не подчинена строгому ходу времени. Эта зеркальная комната будто дефрагментирует все отсылки и контексты — прообразом современного платья может стать как ансамбль середины прошлого века, так и комплект из начала нынешнего. Время закручивается в тугую спираль: японский авангард Comme des Garçons становится предвестником американского сексапила Marc Jacobs, в свою очередь интерпретирующего моду 1930-х. Платье Пако Рабанна, похожее на средневековую кольчугу, вдохновляет модульные конструкции Кея Ниномии. Через совпадения, случайные и не очень, начинают «общаться» платья Стивена Барроуза, одного из первых всемирно признанных чернокожих дизайнеров, и наряд малийско-сенегальского бренда XULY.Bёt. С другого края им кивает платье Рафа Симонса для Jil Sander, вдохновленное культурой Африки, — удачный пример, когда дизайнера невозможно упрекнуть в культурной апроприации, настолько деликатно использован творческий источник. А уже с ним соседствует образ совсем другой эпохи — изумительное платье 1920-х годов авторства Мадлен Вьонне.

У выставки есть, пожалуй, один недостаток — она почти целиком посвящена платьям и их силуэтам, а не истории моды в целом. Квинтэссенцией такого подхода стало биоморфное платье Iris van Herpen из нарезанной лазером пленки, которое, по мнению кураторов, напоминает помпезный бальный наряд Чарльза Джеймса 1951 года.

американское траурное платье, 1870; вечернее платье Elsa SchiaparellI, 1939

платье Charles James,1951

костюм Vivienne Westwood и Малкольма Макларенa; костюм Junya Watanabe, весна 2003 

Костюмы Chanel

ПЛАТЬЕ IRIS VAN HERPEN, 

осень зима 2012/2013 haute couture

Хочется спросить: где же брюки? Тот самый предмет одежды, за который девушкам приходилось бороться и который как раз демонстрировал их современность и прогрессивность. Среди экспонатов, разумеется, был знаменитый Le Smoking Ива Сен-Лорана: его сопровождает рассказ об истории брюк в женском гардеробе — от турецких штанов суфражистки Амелии Блумер до моды 1960-х годов, когда женские брюки перестали наконец вызывать судороги у консервативных граждан. Но в целом, за исключением панковского комплекта Вивьен Вествуд и Малкольма Макларена, экспоната Хельмута Ланга, Hood by Air и пары костюмов Viktor & Rolf, все модели выставки — платья и юбки.

Сценографистка Эс Дэвлин объясняет это необходимостью показать, как менялась «архитектура женских форм и силуэтов». И все же, иного зрителя может преследовать ощущение скорее упрощенности выставки, нежели ее минималистского изящества. С другой стороны, просмотр экспозиции и так требует, не сочтите за каламбур, времени и внимания. Многие нюансы выбора экспонатов и их сочетаний раскрываются только на табличках — прийти в музей, просто чтобы поглазеть, не выйдет!

Завершает экспозицию платье Viktor & Rolf в технике печворк — беглый взгляд в грядущее, где нас ждут апсайклинг и устойчивая мода. То есть будет установлена самая тесная связь между прошлым и будущим. Ведь новое физически не может существовать без старого.

В целом, у Эндрю Болтона получилась скорее программная выставка в духе образовательных экспозиций музея FIT (нью-йоркского Института моды и технологий), чем один из грандиозных показов Метрополитен, о которых мы знали раньше. Но что тут скажешь — время такое.

платье Viktor & Rolf, весна-лето 2020 haute couture

Лучшие материалы The Blueprint
в нашем канале на Яндекс.Дзен