Страдания по Средневековью
ФОТО:
АНЯ ТОДИЧ/ДОМ КУЛЬТУРЫ «ГЭС-2», АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
Сегодня в «ГЭС-2» открывается экспозиция «Нетемные века: новеллы о Средневековье и академизмах», посвященная взаимоотношениям современного искусства с наследием академической живописи и в особенности Темных веков — средневековыми манускриптами, бестиариями, готической архитектурой. По просьбе The Blueprint три художника, создавших работы специально по заказу фонда V–A–C, рассуждают о личных отношениях со Средневековьем — и о том, чем Темные века могут пригодиться веку XXI.
«Нетемные века: новеллы о Средневековье и академизмах», 2025
✠
✠
✠
Алексей Громов
Проект художника Алексея Громова, учившегося монументальной скульптуре в Петербурге, а затем в Берлине, называется «Башня из Слоновой Кости» и выглядит как стальной, украшенный витражами средневековый замок, при этом похожий на абстрактную композицию. Инсталляцию сопровождают искаженные звуки песнопений, голосов, шагов, музыкальных инструментов. По словам кураторов экспозиции, «один из интересов художника — альтернативная археология». Оно и заметно: из обломков разных культур — от абстракции до саунд-арта — рождается произведение из параллельной вселенной.
«Башня из Слоновой Кости: без повторного входа», 2025
Инсталляция, смешанная техника
«В Шартрском соборе во Франции есть резная, украшенная скульптурами стена — сводчатая галерея деамбулатория, изолирующая алтарь — и примечательная тем, что создавалась на протяжении столетий. Основание заложили в эпоху раннего Средневековья, а достраивали уже в XVIII веке. Соседство готики, ренессанса, классицизма, барокко, неоклассики, объединенных в одну архитектурную форму, должно производить впечатление гармонии и преемственности эпох, однако, чем дольше ты всматриваешься в детали, тем сильнее видишь их противоречивость и контраст. На данном противоречии мне и хотелось заострить внимание, ведь нечто подобное, на мой взгляд, имеет место и в современных практиках искусства.
Пожалуй, главным отличием Средневековья от нашей эпохи является тот факт, что в Средневековье люди веками жили при неизменном укладе. Сегодня же человек не поспевает за технологиями и боится потерять над ними контроль. Более того, концепция так называемого цифрового феодализма (социально-экономическая система, в которой крупные IT-корпорации, словно средневековые феодалы, контролируют цифровое пространство, а пользователи, словно крестьяне, отдают им свои персональные данные. — Прим. The Blueprint) уже является не абстракцией, а все более конкретной, работающей моделью».
✠
✠
✠
Даня Пирогов
29-летний художник и архитектор Даня Пирогов, как указано на его сайте, чрезвычайно заинтересован в «диком сакральном». Его «Подкоп» — это проломившая стену шестиметровая группа объектов из фанеры и досок. Как пишут кураторы «ГЭС-2», «в “Подкопе” рожденные из черной пены криптиды будто прорываются в выставочное пространство со страниц средневековых бестиариев» — монстры, осаждающие замок, сливаются благодаря клеевой смеси в сплошное бесформенное месиво, но от этого не перестают быть пугающими, словно образы из коллективного бессознательного.
«Подкоп», 2025
Инсталляция: фанера, клеевые штукатурные смеси, акриловая краска
«Помню, на первых курсах архитектурного факультета при изучении средневековой архитектуры, а также во время поездок по Европе я был очарован инженерной мыслью и художественными достоинствами готической архитектуры: как нагрузка с нервюрных сводов переносится через стены на контрфорсы, как эстетизируется буквально каждый элемент. В детстве на меня произвело сильное впечатление посещение церкви с деревянным алтарем авторства Тильмана Рименшнайдера (ок. 1460–1531) в Германии. Эта алтарная группа запомнилась на всю жизнь: пластика, немного искаженная, но поэтичная образность.
В своей работе я обращаюсь к средневековым бестиариям (сборникам изображений и текстов про существующих и вымышленных существ), а также к образам современной криптозоологии (псевдонаука, которая доказывает существование мифических животных вроде йети, единорогов и драконов. — Прим. The Blueprint). В искусстве Средних веков меня вдохновляет синтез декоративной эстетики и попытки наделить животных и мифологические создания человеческими качествами исходя из христианской морали либо приписать фантастические свойства тем, кто в эту мораль не вписывается. Меня очаровывает эта несостыковка, неправильность образов, их чудаковатость. Но в своей работе я лишаю чудищ их изначальной средневековой декоративности, обнажая сам материал, из которого они сделаны, а потом и его разламываю и покрываю смесью. Получается несколько итераций переработки каждого отдельного образа в почти хаотическую, полуабстрактную форму.
Мне интересно, как пластические свойства моей инсталляции могут вступить в диалог с искусством прошлых эпох, со средневековой образностью. В такие моменты я все больше задаюсь вопросом: что есть современность, какие у современности границы?».
✠
✠
✠
Таня Пёникер
Серия «Времена года» Тани Пёникер (в 2011 году — ей тогда было 17 — ставшей самой молодой участницей проекта «СТАРТ» на «Винзаводе», а позже участвовавшей в Европейской биеннале Manifesta 10 и проводившей персональные выставки в «Гоголь-центре», столичной галерее JART) состоит из четырех работ — легких акварельных рисунков с тяжеловесными названиями-заклинаниями вроде «Хочу быть огнем, огнем, огнем, а я вода, вода, вода». Серия входит в проект «Новое Средневековье», над которым художница работает с 2017-го — он, по словам кураторов, «посвящен исследованию того, как наш повседневный опыт можно интерпретировать через призму символов эсхатологии — раздела богословия о конечной судьбе всего сущего». Апокалипсис для Пёникер — не финальная точка, а красная строка. Ночь сменяет день, зима — лето, а XXI столетие — Темные века; возможно именно поэтому художница соединяет средневековую образность со свидетелями современности: насекомыми и цветами, листьями, собственной кровью.
Серия «Времена года», 2020-2022
Бумага, акварель, акварельные карандаши, тушь, кровь художника, насекомые, осенние листья, бархат, цветы
«Последние несколько лет я сконцентрирована на теме Нового Средневековья. Стремлюсь осмыслить и визуально описать состояние современного мира, в котором ощущение неопределенности, тревоги и распада привычных структур неизбежно усиливается. Сегодняшний человек, перегруженный информацией и тревогой, оказывается в положении средневекового пилигрима, ищущего смысл в хаосе знаков. Образы из средневековых бестиариев и маргиналий, напротив, отлично себя чувствуют — ведь они уже давно прижились в современной визуальной культуре (мемы, фильмы, сериалы, компьютерные игры). Они крайне выразительны, узнаваемы и понятны многим людям. Поэтому в своей практике я обращаюсь как к эстетике Средневековья, так и к визуальному языку современности, отражая актуальную реальность и уделяя внимание деталям и их символике.
Работая с графикой, я обращалась к средневековым календарным миниатюрам и иллюминированным манускриптам, таким как Très Riches Heures du Duc de Berry братьев Лимбург или The Spinola Hours. Здесь я бы вспомнила и Яна ван Кесселя, чьи причудливые натуралистические композиции создают ощущение вселенной в микромасштабе. Как художнице мне важно отдавать центральную роль женской фигуре. Поэтому моя героиня одновременно и Лукреция Кранаха, и загадочная соблазнительница, отсылающая к работе Liebeszauber (неизвестный мастер, около 1470). Она воплощает вечную двойственность: жизнь и смерть, невинность и искушение, свет и тень.
Мир XXI века — это не возвращение в классическое Средневековье, а его отражение в экране смартфона. Поиск ответов в иррациональном — теориях заговора, гаданиях на Таро и бытовой магии — все это уже происходило и снова происходит на стыке эпох. Повсеместно обсуждаемый искусственный интеллект по значению сопоставим с изобретением станка Гутенберга: он вновь кардинально меняет наше восприятие мира. Восприятие времени тоже изменилось: мы живем в ускоренном, фрагментированном хронотопе, но при этом человек в биологическом смысле остался тем же, что и в Средние века. Он по-прежнему подвержен все тем же недугам, страхам и порокам.
Темные ли это века? Возможно — но et lux in tenebris lucet, et tenebrae eam non comprehenderunt («И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»). Тьма — не противоположность, а условие проявления света».
