Выставка «Новая кожа: Миф технологического тела» в «Севкабеле»

22 июня в питерском пространстве «Севкабель» открылась выставка работ финалистов конкурса молодых художников Nova Art «Новая кожа: Миф технологического тела». Конкурс проводится уже в восьмой раз — и это один из лучших способов открыть для себя новые имена русской художественной сцены. Рассказываем о выставке и четырех проектах, которые запали нам в душу больше остальных.

«Если мы не будем поддерживать художников, никто не будет», — утверждает основательница петербургской галереи Anna Nova Анна Баринова. Она знает, о чем говорит: на опен-колл восьмого по счету конкурса Nova Art, который с 2006 года поддерживает молодых художников из России, пришло 660 заявок — почти в два раза больше, чем в 2019 году. Художников становится все больше — и они хотят заявить о себе миру. На это конкурс, организованный галереей совместно с фондами поддержки культуры «Александр» и имени Валерия Бровко, и рассчитан.

Анастасия Богомолова, «Ассамбляж»
Фото: Михаил Вильчук

В финал конкурса, объединенного в этом году темой «Новая кожа: Миф технологического тела», прошли 12 проектов — с 22 июля они выставлены в петербургском пространстве «Севкабель». По сути, это демоверсии, наброски будущих работ, которые потом могут разрастись до отдельных выставочных проектов. Например, spectrum ghost speculum художницы Алисы Омельянцевой — это несколько небольших фантазийных хирургических инструментов, которые «могли бы быть найдены в будущем, при раскопках культурного слоя 2000-х годов, возможно, — после антропоцена». «На выставке показана только часть проекта, и я уверена, что до полной реализации он будет отличаться от того, что было в заявке, ведь то, как проект представлен, связано с пространством, где он выставляется. В качестве приза я получила поездку в резиденцию HIAP в Хельсинки. Я надеюсь, что смогу развить там свой проект», — говорит Омельянцева.

«Я работаю с хирургическими инструментами с 2018 года, и с каждым проектом они приобретают новые смыслы. Изначально инструменты заинтересовали меня своим отношением к человеческому телу — со стороны хирурга и со стороны пациента. Я задумалась над тем, что было бы, если бы они использовались в период времени больше, чем человеческая жизнь, и были сточены касаниями этих тел. Я давно размышляла над новым проектом с инструментами. До подачи заявки уже несколько месяцев работала над проектом и, когда увидела тему конкурса, подумала, что может получиться интересное взаимодействие», — добавляет художница.

АЗИЗА КАДЫРИ, «DE-CANON»

Получилось: куратор выставки Снежана Кръстева говорит, что эти инструменты метафорически раскрывают тело выставки — и дальше посетители входят «в более социальное пространство». Это проект De Canon Азизы Кадыри — художницы, создающей экспериментальные костюмы для театра и перформанса. Поговорив с женщинами из Средней Азии, имевшими, как и она сама, опыт миграции, Кадыри рассказала их истории через сложносоставное тяжелое платье — эта «носимая скульптура» лишь отдаленно напоминает костюм и ограничивает возможности тела, диктуя носителю-перформеру «ограниченное телесное существование».

«Проектов, которые рефлексируют на тему деколониальности, — и в театре (спектакль „Неформат“), и в кино, и в современном искусстве (образовательный проект Политеха „Облака разных цветов и размеров“) — все больше и больше, — говорит Кадыри. — Стигма начинает пропадать: эта тема наконец получает видимость, которую она заслуживает. Много проблем происходит из-за дегуманизации мигрантов, самого процесса миграции — это происходит не только в России, но и в Европе, в Штатах, везде, где есть потоки мигрантов. И от этой дегуманизации происходят две вещи. Во-первых, насаждение стереотипов — в сфере искусства это, например, стереотип о том, что культура мигрантов может быть только такой, какой ее показывают на уроках мировой художественной культуры в школе. Условно, в Узбекистане — это икат и танцы женщин с длинными косами. Как будто бы мигранты не имеют другого наполнения. Второе — из-за дегуманизации появляется стереотип, что люди с опытом миграции не могут быть самостоятельными агентами, которые создают независимое искусство, отличное от стереотипов».

Кадыри создала De Canon — и включила в число соавторов всех женщин, с которыми она разговаривала для этой работы. «Живя в Лондоне, я готовила полуавтобиографический моноспектакль про культурную идентичность. Я рассказывала про свой опыт миграции и переездов, про связь с городами, где я жила, — с Ташкентом, Москвой, Пекином, Тайбэем, Лондоном. Для отрывка о Ташкенте я проводила интервью со знакомыми и родственницами из Узбекистана, которые тоже переехали и испытали в себе влияние этого культурного микса: влияние узбекских традиций и ислама, с одной стороны, а с другой — коммунистических ценностей. И я спрашивала, как это проявилось в их жизни, при переезде. Есть тьма историй, которые этими женщинами воспринимаются как норма, а значит, никому не раскрываются. Так я пришла к этому проекту. Причем, как художник я хочу отойти на второй план, хочу работать наравне с этими женщинами. Помочь собрать эти истории в одно целое — в костюм. Поэтому я считаю всех участниц полноценными соавторами и даже выплачиваю им гонорар — это важная политика в моей работе». На конкурсе Кадыри получила грант 300 тысяч рублей от коллекционера Вероники Березиной.

Азиза Кадыри, «DE-CANON»
фото: Михаил Вильчук

Если платье-скульптура Кадыри сковывает движения, то проект «Вибриссы» Анны Мартыненко, наоборот, предлагает расширить возможности человеческого тела. Вибриссы — это орган чувств многих животных, обычно жесткие волосы, которыми звери улавливают воздушные колебания. Например, усы у котов. Для конкурса Мартыненко сконструировала вибриссу для шагов — ботинки с микрофонами, с помощью которых можно буквально слышать поверхность, по которой ты ходишь. На выставке можно увидеть сами вибриссы, а также видеодокументацию перформанса — АСМР-видео, в котором Мартыненко ходит по территории «Севкабеля» и слушает, как звучат разные поверхности.

«Я чувствовала соприкосновение с телом города, с его тканью, — говорит Мартыненко. — Я чувствовала, что у меня есть новый орган, и с его помощью я могу исследовать среду, в которой живу. Город становится ближе ко мне, потому что я знаю о нем гораздо больше, чем раньше. После опыта хождения с таким устройством я по-другому ощущаю себя в городе, потому знаю, как звучат практически все поверхности. Город становится новой природой, средой обитания».

«Изначально была придумана серия устройств — это вибрисса для шагов, вибрисса для ветра (переводит сигнал ветра в звук), вибрисса для уровня луж (измеряет уровень воды в лужах) и так далее. Но я хотела бы придумывать устройства, отталкиваясь от определенной территории — например, посетить резиденцию в каком-то городе, почувствовать его среду и придумать для него специальное устройство. Возможно, это будет какое-то неожиданное приспособление, а возможно, одно из тех, что я уже придумала. Я пока не знаю, какая вибрисса будет следующая, но надеюсь, что у меня будет возможность реализовать серию и показать ее целиком», — добавляет художница. За участие в конкурсе Мартыненко получила образовательный курс в Британской высшей школе дизайна и Московской школе современного искусства. 

За телесное на выставке отвечает и проект Soft Infiltration московской художницы Ксении Обуховской. Тоже спекуляция — на тему того, как могли бы выглядеть гинекологические инструменты для человека будущего: сделанные на основе человеческой ДНК, клеток и компьютерного кода кроненберговские щупальца. «Сможет ли гетеронормативная медицина соответствовать новому, небинарному человеческому телу?» — задается вопросом Обуховская. «Женское/мужское тело изменилось: оно сделалось флюидным, биотехногенным — вышло за гендерные рамки и стало носителем информации. Можно сказать наверняка, что оно продолжит и дальше меняться и стремиться не только к техноусовершенствованиям, но и к квирности». За работу Обуховская получила грант в 300 тысяч рублей от галереи «Anna Nova».

Из города на природу выводит зрителей проект Ульяны Подкорытовой «Автограф Блэки» (за работу Ульяна получила три обучающих модуля программы Art & Science университета ИТМО) — фильм-интервью ученых Александра Агафонова и Анатолия Таврического. Первый изучает черноморских афалин, а второй уже много лет пытается найти черноморское чудовище по имени Блэки. Оба мужчины работают в Крыму, там Подкорытова с ними и разговаривала — а также шила скульптуру, изображающую Блэки. Крым в этом проекте появился неслучайно: «От политических конфликтов на этой территории прежде всего страдает природа, — говорит Подкорытова. — Я показываю это через диалог двух ученых, один из которых работает с афалинами, а другой изучает несуществующего зверя. Блэки и есть политический конфликт».

«Как художник, я больше верю в историю природы, которая насчитывает много миллионов лет, — заключает художница. — Я займу скорее ее сторону, нежели кого-то из людей: в рамках вселенской истории политические конфликты между людьми кажутся мне слишком мелкими».

Ульяна ПОДКОРЫТОВА, «АВТОГРАФ БЛЭКИ»

Как мы выяснили за последние два года, так оно, скорее всего, и есть — и почему-то стали конфликтовать только больше. К счастью, от работ молодых художников на «Севкабеле» складывается противоположное впечатление: это приземленное, развернутое к человеку искусство. Недаром в оформлении выставки используются собственно кабели — это не только кивок в сторону пространства бывшего кабельного завода, где располагается выставка, но и напоминание: мы все тут так или иначе повязаны — если не физическими кабелями, то виртуальными — и с этим надо учиться жить.