У кого
что болит
Фото:
продюсер:
Глеб Леонов
марина леонова
Сегодня вечером в отреставрированном Театре на Бронной впервые показывают постановку «Платонов болит» по первой пьесе Антона Чехова. В спектакле Александра Молочникова заявлен звездный состав: Екатерина Варнава, Светлана Ходченкова, Варвара Шмыкова, Константин Юшкевич, Виктория Толстоганова. The Blueprint увидел премьеру одним из первых — и поговорил с теми, кто над ней работал.
Варвара Шмыкова лихо кувыркается в воздухе. Светлана Ходченкова кружится в платье с искрящейся серебряной бахромой, надев на талию надувного розового фламинго. Виктория Толстоганова пускается в пляс под руку с Константином Юшкевичем. Екатерина Варнава с цветами на голове надрывно поет балладу Creep группы Radiohead. Такими героев Чехова увидел Александр Молочников.
Спектакль «Платонов болит» репетировали больше года. В основу легла пьеса про учителя математики из села Войницевка, написанная 18-летним учеником гимназии Антоном Чеховым. Титульный лист рукописи до нас не дошел, поэтому произведение называют то «Безотцовщиной», то «Платоновым», то, собственно, «Пьесой без названия».
«Это первая пьеса Чехова — молодого, смелого, но пока не верящего в себя как в драматурга. И я надеюсь, что тот Чехов простил бы нас — молодых, которые поработали с его текстом и изрядно его преобразовали, — рассказывает 30-летний Александр Молочников. — Этот год репетиций мы провели, пытаясь повторить чеховский вечер, где люди безумно счастливы и хотят забыться в бурном потоке безумия, но у каждого „Платонов болит“». В частности по Платонову болит сердце у четырех влюбленных в него главных героинь.
Команда спектакля называет Молочникова «человеком-фейерверком» и «человеком-фонтаном». «Саша очень неуемный режиссер. Мне впервые пришлось делать столько эскизов», — говорит художник-постановщик Андрей Шаров, который успел поработать и с Дмитрием Брусникиным, и с Романом Виктюком, и с Аллой Сигаловой. В этом спектакле для Андрея Шарова вообще многое было впервые — случился даже актерский дебют. «Саша предложил мне сыграть старуху-служанку Анфису. Я думал, он шутит, но в итоге согласился выйти на сцену», — говорит художник.
У энтузиазма Александра Молочникова, впрочем, была и обратная сторона. «Идей было так много, что мы меняли реквизит каждый день. Саша требовал, чтобы на репетиции было то одно, то другое. Потом он смотрел на все и говорил: „Нет, все отменяем“. На следующий день рождались новые идеи. В общем, после этого спектакля у нас осталась гора неиспользованного материала», — рассказывает Шаров.
Зависшие над сценой стулья и фигуры в плащах — его идея. Равно как и перевернутые вверх тормашками пластмассовые ноги в неоново-розовых колготках, которые высовываются из куста кровавых маков. «Когда Саша впервые приехал ко мне в студию, с порога сказал: „Блин, вот она, Войницевка! Я бы вообще тут ставил спектакль“. Студия у меня была на Арбате. Я провел там 26 лет: были и свадьбы, и дни рождения друзей, и клипы (Андрей Шаров часто сотрудничал с Гариком Сукачевым. — Прим. The Blueprint). Спектакли тоже играли. Когда мы впервые показывали спектакль для узкого круга зрителей во Дворце на Яузе, эту „Войницевку“ у меня отобрали. Здание перешло московскому правительству. Такое вот совпадение».
Будете на спектакле, обратите внимание на паркет на сцене. Шаров им очень гордится: «Для меня этот скрипучий, старый паркет — очень важный образ Войницевки. Сначала мы придумали его, а потом уже люки, абажуры, кухню».
За костюмы отвечала Варвара Авдюшко, в послужном списке которой «Ночной дозор» Тимура Бекмамбетова и «Тренер» Данилы Козловского. «Многие вещи, особенно мужские, шили на заказ в московских мастерских, — рассказывает она. — Что-то чудом успели заказать на Asos и Farfetch». Без сокровищницы под названием «Авито» тоже не обошлось — там откопали тулупы и шубы. Жители Войницевки выглядят не так, как представлял Чехов, — на его ремарки художница по костюмам особенно не опиралась. Зато работала в тесной связке с Молочниковым. «Он — фейерверк, — восхищенно замечает Варвара. — Столько энтузиазма!»
Костюм возлюбленной Платонова Софьи (эту роль делят Светлана Ходченкова и Мария Карпова) родился во время репетиции танца. «Ее движения напомнили мне шаманское действо, и в голове сразу возник образ сумасшедшего платья из бусин», — вспоминает Варвара. На фоне атласа, бархата и бахромы, в которых блистают героини спектакля, выделяется сливовый трикотажный костюм Грековой, которую играет Екатерина Варнава. «Грекова изо всех сил скрывает свою хрупкую фигуру, душу, любовь. Я сразу представила, что на ней должен быть мужской оверсайз-костюм».
Четких референсов у Авдюшко не было, но во время работы над спектаклем она часто вспоминала ленинградскую рок-звезду Сергея Курехина и московские тусовки в сквоте художника Александра Петлюры на Петровском бульваре. «У меня сразу возник образ поколения наших родителей, старших друзей, которые были безумными и позволяли себе много всякого, — говорит об эпохе 1970–1980-х дочка советского актера Виктора Авдюшко и художницы Ларисы Авдюшко. — Они фантазировали, влюблялись и мечтали покорить этот мир».
Мир этот сильно изменился с тех пор, как команда спектакля провела первую репетицию. С февральских предпремьерных показов, кажется, тоже прошла целая вечность. «Меня радует наш спектакль, потому что в его драматургии люди прячутся от страшного мира в некой норке, — говорил Александр Молочников в интервью, опубликованном 23 февраля. — Еще несколько лет назад меня бы, пожалуй, взбесила такая позиция своей безучастностью, но сейчас, когда я реально вообще не знаю, как могу выразить свой протест, выходом в общем-то становится внутренняя эмиграция». Найдут ли выход жители чеховской Войницевки, узнаете 2, 11 или 12 мая в Театре на Бронной. Билеты, говорят, еще можно достать.
