Щель и порез

ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

25 апреля в центре современного искусства Винзавод открывается выставка «Границы видимости». Целых два этажа — Цех Белого и Цех Красного — будут отданы в распоряжение художников, которые представят около сотни работ совершенно разных форматов: от классической живописи и скульптуры до тотальных инсталляций и интернет-арта. Искусствовед Елизавета Климова попросила куратора «Границ видимости» Сергея Хачатурова отобрать самые интересные работы с выставки, а художников — прокомментировать их.

В двух павильонах Винзавода собраны работы классиков неофициального искусства (Георгий Литичевский, Леонид Цхэ, Платон Инфанте) и молодых выпускников резиденции Открытые студии (Михаил Рубанков, Катика, Елена Шарганова, Михаил Гудвин) — всего 42 художника; отдельное место занимают старинные гравюры и энциклопедии, посвященные разным оптическим приборам и офтальмологическим исследованиям. Главная тема «Границ видимости» — разные аспекты зрения (физического и метафизического). Авторы работ рассуждают о следе поколений, оставшемся на полу квартиры, отпечатке образа на сетчатке глаза; о том, как свет преломляется сквозь экран смартфона.

Куратор Сергей Хачатуров придумал пять тематических разделов, каждый из который помогает глубже понять идею выставки. Первый, «Боковой обзор», посвящен периферийному зрению. Зрителю предлагается отказаться от привычки охватывать взглядом только самое главное и научиться подмечать неочевидные детали. Раздел «Слепое пятно и точка фиксации» исследует особенности визуального восприятия, когда глаз фокусируется на одном объекте, оставляя все остальное за скобками видимости, или, наоборот, видит неточно и размыто, дорисовывая в воображении недостающие детали. В «Послеобразах» художники стремятся зафиксировать зрительные и чувственные впечатления, появляющиеся после пристального разглядывания каких-либо объектов или самих себя. «Щель и порез» анализирует новые смыслы, возникающие в травмированном изобразительном пространстве. Игра смыслов: травма произведения — порез холста, разбитое зеркало — придает новое значение бывшему когда-то целостным объекту. Но личная травма тоже меняет нашу оптику — смерть родственника или война очевидным образом влияют на наше восприятие. А «Таблица Амслера» (названная в честь настоящей таблицы, придуманной швейцарским офтальмологом Марком Амслером для выявления патологических изменений в зрении пациентов), становится платформой для оптических иллюзий и запутанных головоломок, созданных художниками.
Пять разделов — пять самых показательных работ, отобранных куратором Сергеем Хачатуровым и прокомментированных им вместе с художниками.

Роман Сакин
«Что же лепит мое тело»
2024-2025

Серия из 700 пластилиновых фигурок, созданных художником интуитивно, без какой-либо изначальной концепции, а позже распределенных по разным группам (всего их тридцать: в числе прочих могилы, пни и колбасы).

Роман Сакин:

Я постоянно леплю из пластилина что-то. Не задумываясь, машинально. Во время разговоров, прослушивания аудиокниг и просмотра фильмов, иногда не глядя и в темноте, каждый день. Обычно это небольшой кусок пластилина, который превращается в течение дня то в меч, то в шар, а потом в сиську или гвоздь.

Помню, в детстве папа мне говорил, соскребая с пола очередную раздавленную пластилиновую лепеху: «Ты бы их сохранял, расставлял, можно было бы выставку сделать». И вот год назад я решил узнать, что же лепит мое тело. По совету из прошлого не видоизменял один и тот же кусок пластилина, а сохранял каждую новую форму. За год получилось более 700 фигурок. Интересно, что их можно объединить по тематическим категориям: от НЛО, гвоздей и алтарей до пней и комет.

Сергей Хачатуров:
Роман Сакин делал свои скульптуры не видя, что лепит. Он смотрел кино в это время. Абсолютно точный опыт периферийного зрения. Как автоматическое письмо.

Александр Лавров
«Альбом»
2023

Тотальная инсталляция, имитирующая комнату в обычной советской квартире, с сидящим внутри манекеном. В руках у него — альбомы, созданные по мотивам фотографий реального слепого человека, случайно найденных художником на свалке.

Александр Лавров:
Тринадцать лет назад, гуляя с ребенком, я наткнулся на выпавший из мусорного бака фотоальбом. Сразу было понятно, что мне в руки попал удивительный артефакт, который я захотел вытащить из небытия.

Сергей Хачатуров:
Потрясающая работа Александра Лаврова из моего любимого Нижнего Новгорода, студия «Тихая». Удивительный образ — манекен, который весь сшит из заплаток. Это такой тактильный портрет незрячего человека. Он держит тетрадки и альбомы, в которых запечатлена его жизнь. Лавров нашел на помойке выброшенные альбомы с фотографиями такого человека, где он среди друзей, в интернате для слабовидящих и т. д. Это стало визуальным материалом для исследования художника.

Анна Лапшинова
«Аппиева дорога»
2024

Трехметровое лоскутное полотно, сшитое из военной формы разных лет.

Анна Лапшинова:
«Аппиева дорога» — это работа про созидание и проработку отрицательного травмирующего опыта и памяти разных эпох. Вдохновением послужила картина Томаса Вуда «Рядовой Томас Уокер», на которой герой Крымской войны в госпитале сшивает лоскутное одеяло из шерстяных кусочков своих уже ненужных мундиров. Тогда считалось, что такая деятельность позволяет раненым скорее выздоравливать и была очень распространена.

Сергей Хачатуров:
Работа Анны Лапшиновой «Аппиева дорога» про то, как фантомы империй становятся коврами в гостиной родных людей. Мы не замечаем эти коврики, а они наделяют нас силой любви больше, чем любой официозный памятник.

Владимир Потапов 

«Как из прошлого сделать настоящее или Сколько настоящего в настоящем»

2025

Реди-мейд инсталляция из подержанной кухонной утвари, купленной на «Авито» и буквально вывернутой наизнанку.

Владимир Потапов:
Эта серия состоит примерно из 70 предметов (эмалированные чашки, металлические кастрюли, чайники, кофейники, сковороды, ложки, подстаканники). В общем, такой набор, который имеет за собой серьезное советское прошлое. Эти предметы я покупал на «Авито». То есть всеми предметами когда-то пользовались. Для меня принципиально важно, что они не новые. После того как я все это приобрел, я решил вывернуть их наизнанку и начал искать кузнецов, которые смогут это сделать. Связался примерно с 10-12, задав им вопрос: «Можете ли вы вывернуть чайник?» Несколько ответов было из серии: «Ты что, над нами прикалываешься? Пошел ты». В итоге молотками и молотами выбивали чашки и тарелки наизнанку (еще другой способ: разрезали на куски, выворачивали, потом сваривали). Для меня это такой образ вывернутого прошлого, которое к нам возвращается. Я беру артефакты, бывшие свидетелями прежнего мира, и таким образом их деформирую, чтобы показать, в каком виде это возвращается сегодня.

Сергей Хачатуров:
Помните Лучо Фонтана, который свои картины резал? Мне кажется, такой интересный образ, когда создается травма визуальная. И эта визуальная травма помогает нам сложно и чувственно пережить контакт с изобразительным пространством.

Травма, которая меняет зрение. Вот этот порез на обычной пленке нашего сознания; он дает возможность проникнуть в те самые заповедные миры и увидеть в них что-то чудесное.

Павел Польщиков

VOID STUDIES

2025

Герметическая инсталляция представляет собой комнату с белым рассеянным светом — повсюду висят цветные изображения с различными символами, напоминающими алхимические формулы; на полу располагаются экраны с зацикленной анимацией.

Павел Польщиков:
Символ/образ, даже если не получится дешифровать его полностью, отсылает к корпусу текстов, архетипов и практик. Абстрактное изображение есть чистая визуальная информация, которая не может быть прочитана подобно тексту или образу. Технические изображения же похожи на четкие инструкции, как бы предполагают необходимость их буквального прочтения. Столкновение этих трех регистров провоцирует некое замыкание восприятия, когда мы не можем с уверенностью сказать, что же перед нами находится. Важно, что речь идет не об интенциональной определенности, когда человек сам решает, как относиться к тому или иному объекту, а о неопределенности, которая существует именно на уровне базовых механизмов восприятия.

Сергей Хачатуров:
Паша Польщиков специально делает алхимические формулы, разные мистические знаки — они будут на экранах атаковать наш глаз, и при этом ключ не будет найден. Это не классическая тема совпадения с какими-то герметическими идеями тайных сообществ, масонов, которые можно как будто бы потом расколдовать. Нет, это такая странная загадка без ответа. Подобные загадки очень стимулируют, как хороший тренинг, нашу интеллектуальную способность и наши визуальные опыты.