Оттенки серого

ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

В Центре Помпиду открылась выставка Вольфганга Тильманса Nothing Could Have Prepared Us — Everything Could Have Prepared Us («Ничто не могло нас подготовить — все могло нас подготовить»). Изучив ретроспективу художника, включающую не только сотни фотографий, но и песни, эссе и «апологию случайных наблюдений», Александра Рудык пришла к выводу, что проект не подводит черту под творчеством автора, зато погружает нас в него с головой.

Panoramabar, links, 2006

Центр Помпиду закрывается. Не навсегда, а на пять лет, в ходе которых великую модернистскую hi-tech-архитектуру 1970-х авторства Ричарда Роджерса и Ренцо Пьяно собираются привести в соответствие современным требованиям (доступность, безопасность, вентиляция, инфраструктура и пр.). Новость не свежая, и «последние» выставки открываются в музее уже второй год, но, кажется, нынешняя и правда заключительная. Речь о проекте Вольфганга Тильманса с поэтическим названием Nothing Could Have Prepared Us — Everything Could Have Prepared Us. Тильманс (род. 1968, Ремшайд) — художник, соединивший snapshot-based-фотографии с натюрмортами, абстракциями, политикой, социальным активизмом и банальностью и переплавивший все это в неповторимый язык и стиль.

Lüneburg (self), 2020

Не знаю, кому в голову пришла идея «закрыть» Помпиду Тильмансом — но она блестящая. Во-первых, потому что Тильманс большой любитель архитектуры (даже участвовал в Венецианской архитектурной биеннале под кураторством Колхаса), относящийся с пиететом не только к потолку и стенам, но и к пожарным гидрантам, и щиткам, и к коробам с коммуникациями — которые он любовно выкраивает в точных бумажных макетах пространств будущих выставок и которые рассматривает как выставочные поверхности. Во-вторых, он часто делает работы не отдельными произведениями, а целыми «столами» и «стенами», а с тех пор как ему начали посвящать большие персональные выставки (отсчет можно вести с проекта 2017 года в Тейт Модерн), стало ясно, что он мастер тотальных инсталляций, а не только фотограф, как часто про него пишут.

→

Suzanne & Lutz, white dress, army skirt 1993

Silver 231, 2009​

Дирекция Центра Помпиду дала Тильмансу на эту выставку карт-бланш, мол, бери любое пространство и делай что хочешь. Он выбрал 6000 квадратных метров бывшей публичной библиотеки Bpi. Выбор не случайный, Тильманс любит бумагу. Превратив в экспозиционный зал библиотеку, он устроил рекурсию собственного творчества. Кстати, само пространство художник оставил почти нетронутым. Грязный ковер? — берем! Остатки полок? — пусть будут! Копировальная комната? — нужна! Библиотечные вывески? — как здорово! Вместе со знаменитыми синими трубами, которые Тильманс отражает в зеркальных горизонтальных поверхностях, все это становится частью его работы. Жест интеллигентный и вместе с тем дерзкий — Тильманс не освещает руины, выступая в духе постинституциональной критики, он их активирует.

Lighter 83, 2010

Lighter, yellow IV, 2018

(3)

(4)

(1)

(2)

(5)

(3) 

Stauchen eines Blocks auf einer Freiformschmiedepresse, Dirostahl, Remscheid, b, 2024

(4) Flowerhead, 2001

(1) Domestic Scene Remscheid, 1991 

(5) Paper drop (star), 2006

(2) Echo Beach, 2017

Перед взглядом посетителя разворачивается гигантский опенспейс с небольшими выгородками и маленькими комнатками. Наполнение на первый взгляд напоминает содержание фотоленты современного айфона, вырвавшегося в офлайн: люди, цветы, архитектура, скриншоты каких-то картинок, новостных лент, социальных сетей, мемасики, пьяные вечеринки, смазанное нечто и попытки концептуальных кадров в духе пинтереста — тут есть все. Чего нет, так это центра, единой повествовательной линии или пусть формального таймлайна, ведь выставка посвящена 40-летней карьере художника. Но своя логика у выставки есть. Находясь в непрерывном диалоге с историческим устройством подобных пространств, Тильманс придумывает «номенклатурные» разделы: «История сегодня», «Самообразование», «Полки», «Столы», «Метаморфозы пространства» и т.д. Внутри больших разделов классификация помельче. Художник переосмысляет библиотечный каталог в стиле постмодернистской «Книги вымышленных существ» Борхеса, где аргентинский писатель описал все многообразие волшебного мира.

Мир Тильманса состоит в том числе из «Центра познания истины» — деревянные столы-витрины, наполненные газетными вырезками, распечатками онлайн-статей, письмами, текстами, фотографиями. Это документ мира, который не поддается описанию. Он оглушает и заставляет мысли путаться. Что мы на самом деле знаем, откуда к нам попадает информация, кто регулирует этот поток — много вопросов с неутешительными ответами. Или «Книги для архитекторов» — зал с проекцией, транслирующей фотографии странной, неудобной, нелепой архитектуры вроде ТЦ или самостроя, снятой в тридцати семи странах на пяти континентах и дающей всеобъемлющее представление о причудливых социальных структурах, которые сами собой зарождаются везде, где живет человек. «Копировальная комната» — место, где зритель может составить коллаж из предложенных художником материалов и стать соавтором этого энциклопедического труда, цель которого — создание апологии случайного наблюдения.

Robin Fischer, Dirostahl,
Remscheid, 2024

Silver 212, 2014

The Glove That Fits, 2024

На выставке много распечаток, скриншотов и видео, но главный медиум — фотография. На выставке их много. Сотни. Может, тысячи. Маленькие, большие, гигантские, игнорирующие рамки, обнимающие стены, притулившиеся у пола, наклеенные скотчем, закрепленные булавками. Тильманс — великий фотограф. Клубные снимки 1990-х (он снимал поколения новых субкультур) сделали его знаменитым. Тонкие портреты, снимки с неба, а также гигантские натюрморты в 2000-м принесли Премию Тернера. На выставке все это есть: вот Кейт Мосс рядом с безработным приятелем из Гамбурга. Чуть дальше — многометровый натюрморт с манго, высыпанными из пластикового пакета прямо на постель. Тут и там цветовые абстрактные эксперименты. Никто точно не знает, как они сделаны, какой-то химический процесс, который Тильманс принципиально не объясняет, подчеркивая, что знание техники не приближает к переживанию цвета.

А цвет для художника невероятно важен. Даже если не он цель того или иного проекта, умалить его роль невозможно. Например, присутствующий на выставке «Мемориал жертвам институционализированных религий» выглядит как сетка из сорока восьми фотографических отпечатков, на первый взгляд полностью черных, но с множеством оттенков. Или фотокнига «Конкорд» 1997 года, выставленная в одной из витрин. На ее страницах шестьдесят две фотографии взлетающего и приземляющегося самолета в аэропорту Хитроу. Тильманс документирует ежедневный полет реликта космической эры, затрагивая темы технологий, их новизны и быстрой ее утраты, а параллельно фиксирует оттенки неба. Оттенки вообще ключ к восприятию выставки. Работы Тильманса не глянцевые, а «пожухло исторические», неяркие, в похмельных антигламурных цветах, таких же, как старый, местами грязный серо-зеленый библиотечный ковролин, покрывающий всю выставку, который художник попросил оставить и достелить там (вырезав куски из других офисов), где его не было. И это феерический мэтч, придающий невероятно разнообразному миру «из головы» Тильманса органичность и слаженность.

Frank, in the shower,  2015

Kopierer,e, 2010

The State We’re In, A, 2015

Blushes # 3, 2000

Miss Kittin, 2001

CLC 800, dismantled, a, 2011

Junger Hausrotschwanz, 2022

Несмотря на общее ощущение библиотечной припыленности, это не архив. Это нерв времени и фиксация текущего момента. В пространстве звучат песни Тильманса (ведь он еще и музыкант!), политические заявления, аудиоэссе, шепот и шум. Тильманс в очередной раз показывает, что он художник, который использует фотографию как часть «смешанной техники», где информация — материал, бумага — медиум, а цвет — аргумент. Все для того, чтобы открыто и честно говорить о политике, близости, тревоге, времени, сексуальности, оптике, утрате, медиа.

Вот Тильманс медленно танцует под свою же музыку, он одинок или счастлив? Непонятно. Зритель, попав на выставку, оказался внутри разнообразного мира, полного радости, любви и красоты и вместе с тем войн, тревог и забот. Интерпретация увиденного — личное дело каждого. У художницы Марлен Дюма есть знаменитая фраза «Art is not a mirror. It’s a magnifying glass» — и да, порой лупа обжигает.