Зачем читать: «Конец моды»
В совместной рубрике The Blueprint и Bookmate литературный критик Лиза Биргер каждую неделю рассказывает о новых, интересных и важных книгах. В этом выпуске — о только что вышедшей на русском коллективной монографии «Конец моды. Одежда и костюм в эпоху глобализации».
Ничто не выражает дух времени так, как мода, по сути, в современном мире они есть одно и то же. Но описать его — задача не из простых. Ведь мода умирает, как и весь мир, который мы знаем. Рождается что-то совершенно другое, новые образы, новые связи, новые отношения между людьми, принципиально новая коммуникация. Для сборника «Конец моды» ведущие исследователи и исследовательницы моды постарались определить, какая же она, современность. Не делать прогнозов, а просто посмотреть в зеркало. И кажется, что видеть самих себя — это единственная доступная и одновременно самая сложная задача современных зрителей.
В 1999 году исследовательница и фэшн-колумнистка Wall Street Journal Тери Агинс написала книгу The End Of Fashion, которая сегодня читается как пророческая. Тот «Конец моды» констатировал, что начиная с 90-х она уже никогда не будет такой, как прежде, — потому что перестала быть элитарной. Век моды, считала Агинс, был более-менее равен календарному столетию. Он начался в середине XIX века, когда Чарльз Ворт создавал образы для императрицы Евгении, и закатился после 12 февраля 1947 года, когда Кристиан Диор представил свою коллекцию New Look, вдохновленную роскошью былых веков, а Кристобаль Баленсиага кроил свои платья-трапеции и платья-мешки. Но все, что происходит с 90-х годов, — это уже не мода. Слишком доступная, она перестала быть эфемерной, перестала быть предметом стремлений и мечтаний. Мы больше не гонимся за модой как искусством — нас скорее привлекают бренды. Но ни один бренд больше не в силах диктовать нам, что носить. Ни у одного нет прежней власти изменить силуэт, полностью переосмыслить подход к силуэту и к телу. Мы идем в магазины — и покупаем одинаковые вещи с разными логотипами. Теперь не мода определяет нас, но мы тешим себя иллюзией, что определяем моду.
Итак, мода умерла — и на протяжении ХХI века каждый день умирает снова. Конец или смерть моды давно стали общим местом. Они обыгрываются и в собственно модных коллекциях — на эстетике распада строят свой подход авангардные дизайнеры вроде Хусейна Чалаяна и Мартина Маржелы, а Вивьен Вествуд и Рэи Кавакубо играют c идеей вторичного использования. Мода умерла, но нас, признаться честно, больше интересует труп. Интересует он и ученых. Сборник статей «Конец моды» — это продолжение одноименных конференций, коллективная монография ведущих исследователей моды — Хейзел Кларк, Адама Гечи, Валери Стил, Вики Караминас, Аньес Рокамора, Ольги Вайнштейн, Хилари Раднер, Сэнди Блэк.
Вопреки названию, моду здесь не оплакивают, наоборот. Все в ней изменилось, и ученый становится восторженным исследователем перемены. Понятие моды требует в наши времена полного пересмотра, и даже сами исследователи честно признаются, что не совсем понимают, что это такое. Самое четкое определение, «Мода — это такая одежда, в которой главное — быстрая, непрерывная смена стилей», дала 35 лет назад историк моды Элизабет Уилсон. Но сейчас, наверное, любой понимает, что мода — это давно не только костюм и даже не логотип на нем. Собственно, единственное, что в этом коллективном исследовании почти напрочь отсутствует — это сам образ костюма. Мода определяется не там, что именно мы надеваем, а тем, в каком контексте.
То есть важна уже не сама одежда, а то, что ее окружает. И сборник «Конец моды» полезен именно тем, что позволяет очертить весь круг сложных модных вопросов. Например, вопрос коммуникации: откуда мы о моде узнаем и как мы о ней разговариваем. Это — про влияние блогеров, про брендбуки и про то, как стирается в наше время граница между информацией и рекламой. По сути, все кругом стало сплошной рекламой, и неудивительно, что мы ей одновременно не доверяем и требуем, чтобы картинка завлекла и очаровала нас. С этим связано и новое поколение звезд: если сама мода ищет новый образ тела, то звездная мода ловит нас на подчеркнуто конвенциональную телесность в духе Ким Кардашьян.
Еще один важный фактор смерти моды — это размытие границ между глобальным и локальным. Все становится глобальным, и любое интересное явление на периферии моментально затягивает в центр. Мода, как огромная черная дыра, готова все сожрать и переработать. Меняется и понятие индивидуальности и идентичности: если раньше мы выражали идентичность через одежду, то теперь стремимся полностью освободиться от диктатуры стиля. Мода кутюр, мода как творчество все больше становится искусством и уходит в музеи. Судя по тому, как часто и подробно исследователи говорят именно об этой стороне моды, о том, какими частыми и яркими стали музейные фэшн-выставки, только в музее мода может проявиться в своем прежнем, таинственном и эфемерном статусе, не как жертва времени, а как инструмент его исследования.
Так что на самом деле мода не умерла. Она просто стала всем, что нас окружает, проникла всюду: в кино, в фотографию, повседневную жизнь, в социальные сети. В 2020 году в кроссовках, которые мы носим, важен уже не стиль, и уже не бренд, а этичность производства и материала или верность этой модели какого-нибудь определенного блогера. Можно ли говорить, что мода умерла, если она столь повсеместно диктует, какими нам быть? Скорее — превратилась в гораздо более сложный инструмент коммуникации. Если полвека назад достаточно было определить себя через платье с плечиками и талией или через отказ от платья, то теперь мы постоянно выстраиваем вокруг себя и своего образа некую систему знаков, воплощая своим телом и одеждой, во что мы верим, кем являемся и кем только хотим стать.
