Супергерой едет домой
ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
В прокат выходит полнометражный режиссерский дебют Заки Абдрахмановой «Папа умер в субботу». На первый взгляд, фильм, действие которого разворачивается в казахстанском поселке, выглядит нишевым фестивальным проектом. Но Олег Зинцов считает, что в этой маленькой и очень личной картине затронуто сразу несколько важных для всего постсоветского пространства проблем.
К словам «полнометражный режиссерский дебют» важно добавить — игровой. На самом деле Зака Абдрахманова, ученица Марины Разбежкиной и Михаила Угарова, — совсем не новичок в кинематографе. Она снимала документальное кино, работала с Натальей Мещаниновой над сценарием сериала «Пингвины моей мамы», и очевидно, что у Заки есть своя суперважная тема — семья. Она вообще пришла в кино в тот момент, когда граница между игровым и документальным, придуманным и личным если не стерлась совсем, то оказалась заметно размыта — в нулевые и десятые годы XXI века киноавторы пытались вернуться на экране к «искренности», «правде» (и желательно так, чтобы эти слова не надо было брать в кавычки). «Папа умер в субботу» — кино не только очень личное, но и с большой предысторией. Еще во время учебы Зака решила снять фильм о своей разделенной семье и начала размышлять об этом в письмах к Разбежкиной (они опубликованы в журнале «Искусство кино», № 2, 2017). В 2018-м она сделала «Жаным» — документальную историю одной фотографии, на которой, как в детстве, должна была собраться вся семья: мама, папа, бабушка и сама героиня, вернувшаяся в Казахстан после долгого отъезда. «Папа умер в субботу» — игровая версия того же сюжета: героиня фильма, 30-летняя Айко, работающая в Москве гримером на киностудии, едет в родной казахстанский поселок на похороны отца и неизбежно сталкивается не только с семьей, но и с собственным прошлым. Эта очень четкая, тематически выверенная история, как говорят американцы, coming of age, взросления, обретения идентичности, в сценарии казалась даже несколько схематичной, слишком рациональной, но в итоге задышала, наполнилась чувствами и жизнью. Про Америку я вспомнил не случайно — именно такое кино часто показывают на фестивале Санденс, это настоящий инди-мейнстрим, и удивительно, как точно в него попала с другого континента Зака Абдрахманова, отлично усвоившая главный урок искусства нового века — вход в общезначимые темы лучше всего удается через личный опыт.
Традиционная семья
Фильм начинается с рыданий. Задыхаясь и глотая слезы, Айко смотрит на вибрирующий телефон и повторяет: «Я супергерой, я супергерой». Успокоившись, перезванивает и говорит: «Я приеду, они не могут мне запретить». Она едет на похороны отца, которого не видела много лет. Ею движет не горе, а злость. Айко помнит, как отец избивал ее мать. А зрители помнят, какой резонанс вызвал в Казахстане суд над экс-министром, убившим жену (сценарий Заки Абдрахмановой был написан до этих событий, но контекст, как часто бывает, добавил ему актуальности). Всем остальным в большой семье Айко домашнее насилие не кажется проблемой. Куда важнее соблюдать приличия. О них больше всего беспокоится тетя Амина, с ходу указывающая Айко на неподобающее поведение: «москвичка» — вызывающая эмансипе, она не носит платок и курит. Но Айко и приехала для того, чтобы сломать ритуал, нарушить приличия в обществе, где бить женщин нормально, а ходить с непокрытой головой — оскорбление традиций. О покойном, конечно, говорят только хорошее. Проститься с ним приехали две бывшие жены — мама Айко Жаным и русская Светлана. Третья, Венера, всего на пять лет старше Айко. Ее покойный не бил, у них был счастливый брак и двое детей. Старшая, девочка-подросток Кука, искренне горюет и сразу начинает ненавидеть Айко за ее столичные закидоны, презрение к семье и обиду на отца, который был центром и смыслом этого мира-семьи — против чего и бунтует Айко. Зака Абдрахманова помещает в аутентичный сеттинг казахстанской провинции вполне универсальный конфликт архаики и модерна, патриархального миропорядка и желания перемен. Но у всех этих абстрактных понятий в ее фильме появляются имена и живые характеры. Ругаясь и примиряясь, Айко, Кука и Венера постепенно пересобирают смысл слова «семья», переводят его из вертикальной плоскости в горизонтальную, где нет главного, все равны и готовы помогать друг другу — хотя бы в чем-то, хотя бы раз.
Провинция и метрополия
В контексте событий последних лет место действия фильма уже не кажется далеким и экзотическим. Напротив, Казахстан, переживший серьезные перемены, принявший в прошлом году закон о домашнем насилии и ставший одной из самых популярных стран для российских релокантов, вызывает вполне практический интерес: а что там за люди, каков их уклад, трудно ли нам их понять? Героиня, хотя и родом оттуда, представляет в начале истории взгляд из метрополии, и по отдельным эпизодам можно сделать вывод, что для поселка, куда она приехала, столица по-прежнему не столько Астана, сколько Москва — то, что Айко добилась успеха в сердце бывшей империи, вызывает неприкрытую зависть у ее одноклассниц. Но именно эту оптику деликатно перенастраивает Зака Абдрахманова, показывая постепенную трансформацию героини, которая приезжает на три зимних дня, а в итоге остается до весны, все больше вовлекаясь в жизнь семьи и поселка. На снятие колониального ракурса работают и нейтральный взгляд камеры Михаила Хурсевича, не акцентирующей местный колорит, а подмечающей общие для постсоветского пространства детали, и органичное двуязычие фильма: поначалу Айко демонстративно говорит на русском, потом начинает использовать казахский, а к финалу уже совершенно не важно, на каком языке идет диалог. Национальные, культурные различия как будто сглаживаются по мере разрешения сюжетных конфликтов.
Идентичность
Тем не менее вопрос идентичности один из главных в фильме. Айко едет на родину, чтобы понять и принять не только семью, но и себя, свое прошлое и свои корни — звучит ужасно банально, но актриса Лаура Турсунканова отыгрывает тему запоздалого взросления так, что она начинает жить и дышать. Ее Айко — немножко слон в посудной лавке, высокая блондинка, которая выламывается из местного пейзажа, ни на кого не похожа и всячески эту непохожесть акцентирует. В начале ее игра состоит как будто из сплошных острых углов, уколов и выпадов, направленных на других персонажей и даже на само пространство. Но постепенно углы скругляются, рисунок роли смягчается и фигура Айко перестает казаться чужеродной. Она не вернется сюда насовсем, как не построит роман со своим школьным обожателем Даником, который сохнет по ней до сих пор. Но унесет в свою Москву часть этого мира — как плюшевую игрушку из детства, которую в финале кладет в чемодан; и даже эта сентиментальная деталь не выглядит нарочитой. Это кино еще после показа на фестивале «Маяк» критики называли самым теплым в программе — даром что там снег лежит и кругом неуютные заборы, еще одна метафора отношений между персонажами. Зака Абдрахманова эти заборы не ломает, скорее ищет проходы, калитки — и деликатно оставляет их приоткрытыми как для героев, так и для зрителей. Чтобы и пройти к актуальным темам было можно, и не выскочила навстречу какая-нибудь мораль.
