Секс, ложь и видео

ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

Новый фильм Атома Эгояна «Семь вуалей» суммирует все главные темы режиссера за последние тридцать лет: в какой-то мере это настоящий opus magnum. Специально для The Blueprint кинокритик Ольга Маршева взглянула на картину с Амандой Сейфрид через призму пяти важнейших эгояновских лейтмотивов: оперы, сказки, видео, семьи и связанных с последней сексуальных девиаций.

Атом Эгоян — самый известный канадский режиссер после Дэвида Кроненберга, представитель так называемой канадской «новой волны», снял свои лучшие фильмы в 90-х. «Экзотика» (1994) получила Приз Фипресси в Каннах, «Славное будущее» (1997) — Гран-при в тех же Каннах плюс две номинации на «Оскар». Понемногу имя Эгояна исчезло с радаров, хотя снимать он не переставал — критики считали, что у него закончились идеи. В действительности идеи у Эгояна всегда были одними и теми же, вещи, которые его по-настоящему волновали, не изменились за последние тридцать лет, но понадобилось время, чтобы они снова стали актуальными. «Семь вуалей» (2023) — почти автобиографическая картина, в которой роль автора играет... Аманда Сейфрид.

«Они хотят, чтобы постановка была личной. Что ж, они получат личное» — эту фразу, как мантру, повторяет ее героиня Жанин. Она — бывшая танцовщица и режиссер драматического театра, которую неожиданно позвали поставить оперу. Впрочем, почему неожиданно. Много лет назад, когда Жанин была студенткой, у нее случился роман с легендарным женатым режиссером. Теперь режиссер умер, но по его завещанию возобновить постановку может только любимая ученица, которой он когда-то воспользовался во всех смыслах — не только сделал своей любовницей, но и взял ее травмирующие детские воспоминания для оригинальной трактовки сюжета. Жанин запрещено вносить в нее изменения, но она все-таки меняет постановку «под себя» — потому что это, по сути, ее личная история взаимоотношений с двумя главными мужчинами в жизни — отцом (он же в театральной реальности царь Ирод) и любовником (Иоанн Креститель). Оба уже мертвы, так что разбираться Саломея-Жанин будет, по сути, с самой собой и своим восприятием прошлого и настоящего.

Опера

«Семь вуалей» — это опера в фильме, причем опера Атома Эгояна в фильме Атома Эгояна. Режиссер впервые поставил «Саломею» Штрауса на сцене в 1996-м, это была скандальная постановка. В оригинальной пьесе Оскара Уайльда, которая легла в основу либретто, мать Саломеи провоцирует ее танцевать непристойный танец для отчима (Уайльд, в свою очередь, вдохновлялся повестью Флобера «Иродиада»). Так же, как первую в истории femme fatale, интерпретировал Саломею Гюисманс в своем романе «Наоборот». В отличие от этой патриархальной трактовки, Эгоян сместил акценты: его героиня — жертва нездоровых сексуальных желаний собственного отчима, царя Ирода. Из хищницы она превращается в жертву, из искусительницы — буквально в маленькую девочку, которую царь заставляет танцевать голой и отдает во власть других мужчин. Танец с семью покрывалами из стриптиза превращается в акт лишения невинности.

«Помнить», 2015

«Славное будущее», 1997

«Экзотика», 1994

В 1996-м публика еще не была к такому готова: зрители уходили из зала, демонстративно хлопая креслами. Тем не менее спустя семь лет Эгояна позвали возобновить «Саломею» в новой редакции — он не внес никаких изменений. Судя по всему, эта опера не отпускает режиссера до сих пор: в «Семи вуалях» воссоздана каждая деталь из старого спектакля, от рассыпанных мандаринов и качелей Саломеи до крупного плана поющего рта Иоанна (на сцене он проецировался на задник). В эпоху «четвертой волны» феминизма авторская интерпретация мифа о Саломее, какой ее видит Эгоян, кажется гораздо более вероятной, чем несколько десятилетий назад.

Инцест

История Саломеи интересует Эгояна не случайно: одна из главных тем всех его картин — инцест. В «Экзотике» несчастный отец, потерявший ребенка, приходит в стрип-клуб к танцовщице, которая изображает перед своими клиентами девочку-школьницу. В «Славном будущем» единственная выжившая в автокатастрофе героиня оказывается жертвой своего отца, который, как и отец Жанин в «Семи вуалях», любил свою дочь «слишком сильно». В «Арарате» (2002) глобальная тема геноцида армян отступает перед личной драмой сводных брата и сестры, которые испытывают друг к другу сексуальное желание. Инцест в фильмах Эгояна ощущается даже когда героев не связывает кровное родство: в «Путешествии Фелиции» (1999) героиня видит в случайном попутчике фигуру отца, не подозревая в нем маньяка-убийцу, в фильме «Где скрывается правда» (2005) пара взрослых мужчин соблазняет и убивает девушку, годящуюся им по возрасту в дочери. В «Хлое» (2009) главная героиня (которую тоже, кстати, играла Аманда Сейфрид), соблазняет поочередно мать, отца, а потом и сына.

«Экзотика», 1994

«Арарат», 2002

«Где скрывается правда»», 2005

Инцест — одна из постоянных тем Эгояна. В интервью он рассказывал о девушке, с которой встречался в юности — и узнал о ее связи с собственным отцом. По словам Эгояна, это одна из тех историй, что становятся определяющим мотивом всего творчества. В «Семи вуалях» он переносит себя не только на фигуру режиссера Жанин, но и на ее мертвого наставника: как он когда-то использовал личную травму девушки для достижения успеха, так и Эгоян использовал признания своей подруги. В «Экзотике» стриптизерша носит школьную форму, точно такую же, какую надевала подруга Эгояна в детстве, чтобы ублажить своего «папочку».

Видео

Эгоян одержим home video: в большинстве его фильмов герои непременно что-то записывают на любительскую камеру или мобильный телефон. Начиная с «Ближайшего родственника» (1984) и «Семейного просмотра» (1987) — заканчивая «Календарем» (1993) и, собственно, «Семью вуалями», в которых главная героиня проецирует на экран свои детские воспоминания в формате видео и при этом параллельно записывает на телефон процесс рождения спектакля. Для Эгояна эти записи — не только и не столько исповедь или прием у психоаналитика, сколько попытка зафиксировать настоящее. По Эгояну реальности не существует, вместо нее есть множество интерпретаций действительности, которые зависят и от личности самого снимающего, и от точки съемки. Видео становится средством манипуляции, инструментом для трактовки реальности. Еще одна трактовка по Эгояну — с развитием новых технологий люди отучаются коммуницировать друг с другом вживую. В «Семи вуалях» большая часть разговоров ведется через экран ноутбука или телефона — дочь выясняет отношения с матерью, жена с мужем, любовница — с уже мертвым любовником.

«Календарь», 1993

сказка

В «Славном будущем» (в оригинале фильм называется Sweet Hereafter, что, в свою очередь, отсылает к сказочному «...жили долго и счастливо»), цитируется сюжет про Гамельнского крысолова, который звуками своей волшебной флейты повел детей на верную смерть. Хотя дети в фильме погибают случайно, в результате жуткой автокатастрофы, доля истины в этом есть: каждый взрослый из маленького города, где происходит действие, был своего рода «крысоловом». «Путешествие Фелиции» (1999) отсылает к сказке «Красная Шапочка» — заблудившись, героиня вверяет свою жизнь буквально первому встречному, который оказывается убийцей. Но это также референс и к «Синей бороде» — Эгоян объединяет две сказки одной точной деталью, синим пальто с глубоким капюшоном, которое носит героиня Элейн Кэссиди — точь-в-точь кейп Красной Шапочки.

«Где скрывается правда»», 2005

«Путешествие Фелиции», 1999

У Карен О’Коннор (Элисон Ломан) в «Где скрывается правда» (2005) есть свой двойник, Алиса — та самая, из сказки Кэрролла, в аккуратном платье с передником, но уже лесбиянка и порнозвезда. И так далее в том же духе. Сказочные сюжеты интересны Эгояну по все той же причине: чаще всего это завуалированные сценарии агрессии и абьюза взрослых по отношению к детям. В «Семи вуалях» героиня ищет дорогу домой, как Мальчик-с-пальчик, только не по камешкам, а по рассыпанным мандаринам. А став взрослой, почти в буквальном смысле превращается в кэрролловскую же Красную королеву, требующую «голову с плеч». Только орудует она не топором, а мачете.

семья

Жанин в «Семи вуалях», разговаривая с матерью по видеосвязи, все время видит на стене семейный портрет и в конце концов требует у сиделки замазать ненавистное лицо отца. Семейные травмы — главная движущая сила сюжетов Атома Эгояна, даже если там нет прямого инцеста. Семью он исследует как микрокосм целого общества, но для него это также и выяснение отношений с собственной семьей. Эгоян много раз снимал в фильмах свою жену Арсине Ханджян, фиксируя на пленку всю историю их семейной жизни — начиная с беременности в «Экзотике» и заканчивая очевидным личным кризисом в «Арарате». В «Хлое» брак уже представлен как полная иллюзия, никакой романтики в остатке — нет там и Ханджян, зато есть только что овдовевший Лиам Нисон. «Семь вуалей» — это уже даже не вердикт, а эпитафия: счастье невозможно, любви не существует, есть только прошлое, которое давит тем сильнее, чем больше прожитых лет позади. И даже если ты в итоге получаешь желаемое — как Саломея голову Иоанна на серебряном блюде, губы, которые мечтал поцеловать, уже ничего не почувствуют.

Эгоян вернулся к сюжету старой оперы не просто так. В новом фильме он собрал все основные мотивы и темы сорока лет творчества и показал, что, хотя времена изменились, прежние проблемы никуда не делись. В финале «Семи вуалей» Саломея надевает на глаза повязку, которая была на Иоанне Крестителе: не видеть зла — это по-прежнему идеальный способ уйти от реальности, не изменившийся со времен царя Ирода.

«Хлоя», 2009

«Арарат», 2002