Страшные сказки
В прокат выходят «Темные очки» Дарио Ардженто — мастер хоррора после почти десятилетнего перерыва возвращается с фильмом про то, как слепая секс-работница пытается поймать маньяка, из-за которого потеряла зрение. Все основополагающие приметы жанра на месте: безжалостные маньяки, черный юмор и очень красивые и хорошо одетые женщины. Особая роль, как нетрудно догадаться из названия, отведена классическим Ray-Ban. The Blueprint рассказывает, почему Ардженто — важнейший режиссер не только в истории кино, но и моды.
Дарио Ардженто
«Темные очки», 2022
Быть режиссером фильмов ужасов Ардженто было написано на роду: его отец, продюсер Сальваторе Ардженто, работал и дружил с Марио Бавой — пионером жанра джалло, поженившим готику, эротику и фрейдизм и названным в честь дешевых криминальных детективов. Тогда послевоенное итальянское кино, которое наконец скинуло с себя идеологические оковы фашизма и получило новые голливудские инвестиции, бросилось осваивать неизведанные территории. Ими были — секс, ужас и мечта об Америке в общем и голливудском кино в частности — конечно, не имевшие никакого отношения к реальной стране и индустрии. В США в то время, напомним, царствовал цензурный кодекс Хейса, который запрещал демонстрировать на экране все провокационнее морковки. Отсюда, к слову, и инвестиции американских продюсеров в расцветающее итальянское кино.
«Суспирия», 1977
Ардженто потом вспоминал, что одним из главных визуальных впечатлений детства был просмотр диснеевской «Белоснежки»: «Было в этом что-то завораживающее. Какая-то неосознаваемая смесь из сахарной невинности и запаха гнили. Никогда этого не забуду». Чувство, что под лакированным фасадом всегда скрывается пугающая (и, возможно, кровавая) тайна, стало определяющим для кинематографа Ардженто. «Фасад» для своих фильмов он наводил при помощи лучших из лучших: цветовую палитру брал у «проклятого поэта» венского экспрессионизма и ученика Климта Оскара Кокошки, декорации для «Суспирии» строил с пионером имп-арта Мариуцом Эшером в уме, а писать сценарии учился у Эдгара Аллана По.
В том, что модная индустрия тоже рано или поздно окажется в сфере его интересов, сомневаться не приходилось. И это, разумеется, случилось. Ардженто — один из самых ярких (иногда — буквально) примеров того, как правильно использовать потенциал моды в кино. О том, что режиссер понимал, что костюмы персонажей — это ключ к счастливому союзу гламура и ужаса, говорит простое перечисление людей, которые работали художниками у Ардженто. Друг Дзеффирелли и 17-кратный (!) обладатель премии «Оскар» Умберто Тирелли, Джорджо Армани и весь дом Труссарди, сотрудничество с которым закончилось одним из самых знаменитых фэшн-шоу в истории. Для показа 1986 года, который ставил Ардженто, модели были поделены на группы, каждая из которых с помощью костюмов рассказывала свою страшилку. Дело заканчивалось убийством на сцене — труп в целлофановом мешке тоже тащили модели.
Впрочем, при разговоре о связи Ардженто и моды нельзя не упомянуть все того же Баву — его учитель (а потом и соперник) первым связал моду и хоррор — в классическом джалло «Шесть женщин для убийства». Галлюциногенный триллер начинался убийством манекенщицы и развивался в стенах модного дома. Это был фильм, наполненный ярким светом, декадентскими декорациями и элегантными нарядами. Визуальный шаблон жанра был установлен Бавой, но именно Ардженто вывел эту концепцию на новый уровень.
Костюмы в фильмах Ардженто пугали и соблазняли одновременно: в «Феномене» — белые, девственные рубашки Армани, которые носила управлявшая насекомыми 15-летняя Дженнифер Коннелли, белые джемперы Джессики Харпер в «Суспирии», коктейльные платья и «тревожные» шарфы в стиле Айседоры Дункан, в которых рассекала femme fatale Кэтрин Спаак в «Девяти хвостах», коричневый кожаный плащ, как у Хэмфри Богарта, выбранный художником по костюмам Еленой Маннини для актрисы Клары Каламаи, убийцы из «Кроваво-красного», брошь Bulgari в форме змеи в «Инферно» и, конечно, — Ray-Ban у слепой секс-работницы в «Темных очках». Реальность фильмов Ардженто гипертрофирована — у него даже статисты, кажется, зашли в кадр прямиком с подиума.
«Преисподняя», 1979
«Суспирия», 1977
«Дрожь», 1982
«Кроваво-красное», 1975
Фильмы Ардженто до сих пор вдохновляют не только кинематографистов, но и дизайнеров и их поклонников, которые понимают, что любая коллекция — это хорошо рассказанная история. А в XXI веке, с его ренессансом хоррора (и в культуре, и в жизни), — это история чаще всего — страшная. Так что окровавленные образы Дарио, его цветовые решения и всегда зловещий, сексуальный саундтрек преследуют мир моды как призраки. Вот лишь несколько самых ярких примеров.
Calvin Klein SS18
«Феномен», 1985
Сам Симонс в числе источников вдохновения называл американские фильмы ужасов — начиная с «Челюстей» и заканчивая работами Карпентера и Крэйвена. Однако при взгляде на коллекцию в голове всплывала не только «Кэрри» по Стивену Кингу, но и сюрреалистические шедевры джалло. При этом концептуально Симонс повторял то, что делал Ардженто в 70-х: его Америка, мир страшных снов и дневного пуританства, — это в первую очередь поп-культурный конструкт. Несуществующая страна мечты. По меткому замечанию американской прессы, коллекцию можно было бы смело назвать «Итальянский ужас. Американские кошмары».
Louis Vuitton SS15
«Суспирия», 1977
Любитель эстетских фильмов ужасов Николя Гескьер (в его топ помимо итальянского классика входит «Голод» Тони Скотта с Дэвидом Боуи и Катрин Денев в ролях вампиров) перед показом SS 2015 подогревал поклонников, публикуя кадры из «Суспирии» 1977 года. «Ардженто был режиссером фильмов категории B, которого в свое время не считали великим, — рассказал креативный директор Louis Vuitton в интервью. — Он настоящий максималист и эстет — кровь в его фильмах настолько красная, что вы никогда не поверите в то, что она настоящая». Сама коллекция действительно напоминала о 1970-х: ярко-красное блестящее платье из кожи угря и триповые психоделические цветочные принты мало чем отличались от знаменитых обоев под Маурица Эшера в «Суспирии».
Rodarte AW08/AW16
«Кроваво-красное», 1975
Калифорнийки Кейт и Лора Малливи из Rodarte — известные синефилки: в 2017-м они даже сняли полнометражный триллер «Вудшок», в котором их подруга и муза Кирстен Данст сыграла женщину, которая пытается пережить смерть матери с помощью галлюциногенов. Тогда сестры прямо говорили о своей любви к Ардженто, но его влияние на их творчество можно было разглядеть и раньше. Оммажи ему можно найти в коллекции AW08, созданной на стыке классического балета и японских ужастиков, а в шоу AW16 они и вовсе пустили моделей на подиум под саундтрек из Ардженто. И это не говоря о костюмах, которые они делали для «Черного лебедя» с Натали Портман — все эти кровавые перья спокойно могли оказаться в любом из фильмов мастера.
Thomas Tait AW15
«Суспирия», 1977
Британец Томас Тейт, победитель LVMH Prize 2014 года, возможно, самый преданный поклонник итальянского мастера в современной моде. Любовь к Ардженто в полной мере материализовалась в коллекции AW15, когда модели пошли по подиуму под любимую группу режиссера Goblin, а на сложносочиненных платьях и шелковых шарфах появились принты с кадрами из «Суспирии». Ну как кадры — ужасного качества скриншоты, которые Тейт лично сделал на домашнем компьютере. «Я подумал, что было бы классно сделать очень сложные предметы одежды и подпортить их дерьмовым изображением из фильма, который я люблю», — счастливо говорил он тогда за кулисами.
