Практическая магия

ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

Фильмы Хаяо Миядзаки — как волшебные шкатулки без дна, в которых с течением времени находишь все новые смыслы и референсы. К повторному выпуску «Ходячего замка» размышляем, как этот и другие его фильмы повлияли на всех нас и почему нет второго Миядзаки.

Хаяо Миядзаки

Почти все тексты про Миядзаки похожи друг на друга, как плюшевые Тоторо на полке магазина. Сначала описывается «культурный код» режиссера, затем осуществляется детальная распаковка его шедевров — детские психотравмы, сильные девочки, самолеты, странные существа, а также великое множество культурных реминисценций: от японского фольклора и европейских авторских сказок до архитектурного течения метаболизм и стимпанка. Обратное влияние кажется неизбежным, но не тут-то было: фильмы Миядзаки с огромным трудом поддаются визуальной стилизации, создать что-то «в духе Хаяо» крайне сложно. Миядзаки можно только восхищаться со стороны, а если уж цитировать, то совсем буквально: как, например, Джон Лассетер, нарисовавший в третьей части «Истории игрушек» того самого плюшевого Тоторо. Даже театральные постановки по мотивам Миядзаки («Мой сосед Тоторо» в лондонском театре Барбикан, или «Унесенные призраками» в Вест-Энде), переносятся на сцену без всяких интерпретаций, а лучше вообще на японском языке, с английскими субтитрами. Это вам не Чехов с его множеством трактовок.

«История игрушек 3», 2010

«Мой сосед Тоторо», 1988

Миядзаки снимает слишком cinéma d’auteur, его концепция авторства одновременно проста и уникальна, как уникален дневник девочки-подростка с его четко структурированным хаосом, или же несобранный кубик Рубика. Худшее, что можно сделать, — это попытаться собрать этот фирменный кубик заново по инструкции.

Хотя инструкция, какая-никакая, все же была. Рождение миядзаковской студии Ghibli совпало с расцветом движения Cool Japan в 80-х. Япония готовилась изменить свой имидж, имидж закрытой для чужаков империи с неоднозначным прошлым. Курс взяли на позитивную культурную политику. Мультфильмы Миядзаки стали таким же открытием для американцев и европейцев, как тамагочи, j-pop и белые кошечки Hello Kitty. Но в отличие от всего остального в этом списке, Миядзаки показывал миру не японские сувениры, а мультикультурные мудборды, в которых было хорошо забытое европейцами старое. Европейцы удивились и приняли подарок сразу же. Американцы вначале тоже воодушевились, но потом стали смутно чувствовать угрозу монополии Микки-Маусов. «Disney нервничает», — писал New York Times о Cool Japan (The Year in Ideas; Pokémon Hegemon — The New York Times) в 2002-м, и больше, чем к указанным в статье покемонам, это подходило к мультфильмам Миядзаки.

Хаяо Миядзаки

Вообще, история взаимоотношений Миядзаки с американской мультипликацией крайне сложна. Среди художников, вдохновивших его в профессии, Миядзаки всегда уверенно называл Уолта Диснея (пусть и после русского Льва Атаманова с его «Снежной королевой» и француза Поля Гримо с «Королем и птицей»). Миядзаки отчасти и рисовал, как Дисней, — еще в 60-х, работая в команде фильма «Приключения Гулливера», где сюжет по Свифту был объединен с технологией диснеевского рисунка. «Гулливер» ожидаемо провалился в прокате, Миядзаки продолжил поиски своего авторского стиля, а Америку он заинтересовал уже сильно позже, после успеха «Моего соседа Тоторо» и «Ведьминой службы доставки».

«Снежная Королева», 1957

«Король и птица», 1980

«Ведьмина служба доставки», 1989

Но после коммерческого провала почти всех фильмов («Принцесса Мононоке» заработала 2,3 млн долларов, «Ходячий замок» — чуть меньше пяти; даже оскароносные «Унесенные призраками» всего десять), стало понятно, что американская публика работы Миядзаки воспринимает с трудом. Америка любит простые сюжеты с простой моралью: злодеи в диснеевских мультфильмах всегда злодеи, принцессы всегда принцессы, а целевая аудитория — как правило, дети. Но как определить, на какой возрастной ценз рассчитан «Ходячий замок» и является ли госпожа Эбоси из «Принцессы Мононоке» настоящей злодейкой? Все эти «проклятые» вопросы остаются без ответа, и Америка продолжает признавать величие Миядзаки с безопасного расстояния, раз в десятилетие выдавая фильмам мэтра по «Оскару» (у Миядзаки три статуэтки, за «Унесенных призраками» и «Мальчика и птицу», плюс одна почетная).

Хотя в конечном счете Миядзаки повлиял и на Америку. Без его фильмов Джон Лассетер, возможно, был бы простым ремесленником, а не революционером от анимации и основателем студии Pixar. Лассетер увидел отрывок из фильма Миядзаки «Замок Калиостро» еще в 1981-м, на стажировке в студии Disney, и, кажется, в первый раз задумался о том, что мультфильм может ломать шаблоны. Именно Лассетеру Миядзаки показывал эскизы «Моего соседа Тоторо» еще на стадии создания, и Лассетер же добился того, чтобы «Унесенных призраками» показали в Америке на большом экране.

«Унесенные призраками», 2001

Среди тех, кого вдохновил Миядзаки, можно назвать и Уэса Андерсона: микрокосмос его картин — это отчасти подражание макрокосмосу Хаяо (особенно это очевидно в «Острове собак», недаром действие в нем происходит в постапокалиптической Японии). Внимание к деталям, неожиданные типажи, сценарий, который был в прошлой жизни мудбордом, — проблема только в том, что, в отличие от Миядзаки, веселые картинки Андерсона мало чем подкреплены, за ними не видишь ни «Скотного двора» Оруэлла, ни «Маленького принца» Экзюпери, ни детских воспоминаний о Второй мировой войне.

«Остров собак», 2018

«Остров собак», 2018

Гораздо лучше Миядзаки понимает Европа. Удивительно, конечно, с какой легкостью Миядзаки стирает границы — почти андерсеновская русалочка Поньо пробует на вкус традиционную японскую лапшу рамен, демон огня не щадит себя, чтобы поджарить английский бекон для колдуна Хаула (который вообще-то дальний родственник Синей Бороды из европейской сказки). Ведьмочка Кики взрослеет явно на севере Европы, а Порко Россо рассекает небо Адриатики. В «Небесном замке Лапута» есть не только Свифт, но и, например, Брейгель-старший («Вавилонская башня»), и Фриц Ланг («Метрополис»). «Ходячий замок» вдохновлен иллюстрациями французского «отца стимпанка» Альбера Робида, отчасти Жюлем Верном, и еще немного — русскими сказками (избушка на курьих ножках, да, это она, родная). «Порко Россо» отчасти напоминает «Касабланку», название фильма «Ветер крепчает» вообще позаимствовано из строчки стихотворения «Морское кладбище» Поля Валери. При этом герои Миядзаки парятся в японских банях и собирают обед бенто. В Японии, кстати, Миядзаки критикуют за идеализацию повседневной жизни японцев — но все мы понимаем, что судить по мультфильмам Хаяо о реальном быте — это все равно что верить в то, что все уличные туалеты в Токио выглядят так, как в «Идеальных днях» Вима Вендерса.

«Рыбка Поньо на утёсе», 2008

«Порко Россо», 1992

В Европе огромное множество фанатов Миядзаки, но тоже нет подражателей. Можно, наверное, вспомнить Гильермо Дель Торо, да и то не целый фильм, а одну-единственную сцену из «Лабиринта Фавна»: момент входа юной героини Офелии в каменный лабиринт в точности напоминает эпизод из «Унесенных призраками», в котором юная Тихиро заходит в темный туннель. Но это все: в каком-то смысле отсутствие прямых цитат и откровенного закидывания в кадр Тоторо тоже является знаком уважения к режиссеру.

«Лабиринт Фавна», 2006

Арт-референсов к картинам Миядзаки гораздо больше: возможно, дело в том, что художников не так тяготит груз имени, как режиссеров. Британская художница Монстр Четвинд использовала образ Котобуса в перформансе 2010 года («Спартакус Четвинд, Налоговая гавань, управляемая женщиной»): в нем специально нанятые артисты управляли головой и лапками миядзаковского кота из папье-маше, как это обычно бывает с бумажными драконами на японских уличных шествиях. Канадский художник комиксов Жюльен Чеккалди называет фильмы Миядзаки (в первую очередь «Порко Россо» и «Ходячий замок») одним из главных источников вдохновения для своей серии Solito. Легенда японского поп-арта Такаси Мураками говорит, что без «Навсикаи из долины ветров» его творчество было бы совсем другим: посмотрев фильм, он увлекся идеей аккумулировать образ Японии в своих собственных работах, подобно тому, как это делал Миядзаки: «Я был глубоко впечатлен амбициями Миядзаки и его поисками аутентичности». В 2013 году Мураками даже попытается скопировать эстетику режиссера в своем фильме «Глаза медузы». А в токийском филиале Kaikai Kiki Co, компании свободных художников, принадлежащей Мураками, работают в том числе и аниматоры из студии Ghibli.

«Унесенные призраками», 2001

Японку Хироюки Ямаситу вдохновляет ностальгия миядзаковских фильмов (хотя сам режиссер не любит этого слова). Сказочный мир ее картин — как волшебное зеркало, отражающее одновременно настоящее и прошлое, в точности, как это делает Хаяо. «Работы Миядзаки были со мной с самого детства, как и истории, которые рассказывала мне бабушка».

«Спартакус Четвинд, Налоговая гавань, управляемая женщиной»

С fashion-миром чуть проще: принты с Тоторо, котиком Дзидзи и Безликим из «Унесенных призраками» регулярно появляются в коллекциях самых разных брендов от массмаркета (очевидная коллаборация с японцами Uniqlo и неочевидная с LL Bean) до статусной Loewe. Причем Джонатан Андерсон выпускает коллекции порционно, сериями: в 2021-м у него была коллекция, посвященная «Моему соседу Тоторо» (как прекрасна была сумка с чернушками, и как же жаль, что она была распродана в первую очередь), через год — «Унесенным призраками», еще через год — «Ходячему замку» (must-have — накидка с перьями, позаимствованная из гардероба красавца колдуна Хоула). Те, кто не могут себе позволить сумку-«ведро» Loewe, ищут на eBay аукционе старую «лимитку», шопер Le Sportsac с принтами из «Моего соседа Тоторо».

Возвращаясь к «Ходячему замку»: не стоит забывать, что фильм, вышедший на экраны впервые двадцать лет назад, был, кажется, единственным у Миядзаки, создавшим модный тренд. Главная героиня Софи носила платья с высокими воротниками в викторианском стиле, шляпки, кружевные накидки. Ее лук — сильно идеализированный образ европейской барышни конца XIX века — был подхвачен молодыми японками и стал самостоятельной субкультурой под названием «готическая Лолита». И пусть сам Хаяо не очень в теме (в конце концов, дочерей у него нет), этот факт еще раз подтверждает, что Миядзаки — вообще про все, что может прийти к вам в голову. И собирать этот кубик Рубика совершенно не обязательно, достаточно просто прийти в кино, а глубинная память и сердце сделают за вас все остальное.

«Ходячий замок», 2004