Преступление и наказание
ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
Сегодня в мировой прокат выходит мюзикл «Джокер. Безумие на двоих», премьера которого состоялась в сентябре на Венецианском кинофестивале. Первая часть — «Джокер» Тодда Филлипса — когда-то задала высокую планку — взяла «Золотого льва» в Венеции и собрала сокрушительную кассу в прокате. Продолжение же критики единогласно признали неудачным, а Катя Морозова, посмотрев фильм одной из первых, пришла к выводу, что его песенка точно спета.
Однажды актеру Хоакину Фениксу приснился сон про поющего Джокера. Проснувшись, Феникс позвонил режиссеру Тодду Филлипсу, и вскоре началась работа над фильмом. Так авторы джокериады начинают легенду о работе над новой частью. Возможно, это и есть единственное объяснение тому, зачем вообще понадобилось продолжение невероятно успешного фильма, с восторгом принятого и жюри в Венеции, и толпами зрителей, фильма, который сыграл на таких мощностях, что любому очевидно отсутствие сил для равноценного продолжения. Содержательно к законченной истории и цельному образу, разыгранному Фениксом, что-то добавить было невозможно. Решением мог стать только формальный прием, и Филлипс решил обратиться к новому жанру. Зрителям пообещали мюзикл (не забываем, что во сне Феникса Джокер пел). Под эту задачу к касту присоединилась Леди Гага, чтобы исполнить роль злодейки Харли Квинн, Бонни для Джокера-Клайда.
Предыдущий «Джокер» — идеальный поп-культурный феномен, играющий в авторское кино на материале культовых комиксов. Артур Флек — жертва чему-то неведомому, принесенная обществом, бессмысленная, потому что в агрессии к нему окружающего мира нет ничего рационального. Мучительную историю превращения Артура в Джокера, когда зло и отторжение окружающих буквально толкнули его на убийства («Одно в прямом эфире!» — как любят повторять в новой части), мы видим его глазами. Насколько он надежный рассказчик, каждый решает для себя, но нельзя забывать о сокровенном правиле — жертва всегда права, а страданию того масштаба, что нам рисует Филлипс, остается только поклониться. Мы все виноваты в том, что с ним случилось, — таков мог быть вердикт присяжных и общества.
Однако во второй части «Джокера», как и положено в неолиберальном обществе с развитой пенитенциарной системой, на скамье подсудимых — Артур Флек, он же Джокер, убивший пять человек. Довольно быстро Артур сознается в шестом убийстве — он задушил подушкой свою жестокую (приемную) мать. Этим признанием он бравирует перед внезапно, прямо в тюрьме, встреченной поклонницей. Флек между тем ждет суда; его адвокат надеется выиграть дело, доказав диссоциативное расстройство личности; поклонница же, быстро ставшая возлюбленной, верит лишь в Джокера и его шоу. Вечно одинокий, униженный и оскорбленный, герой выбирает любовь. Примерно с этого момента Хоакин Феникс и Леди Гага начинают петь — в очередных грезах Флека о любви и вечном шоу. В перерывах между совершенно проходными музыкальными номерами (разобрать и покритиковать которые не успел только ленивый) идет судебное заседание и продолжаются тюремные садистские издевательства. Зал суда — тоже сцена; эта метафора слишком очевидна, но Тодд не брезгует ее вовсю эксплуатировать и заигрывается так, что напрочь забывает про некоторые важные для прошлого фильма линии. Джокер однажды уже вызвал «народный бунт», кажется, что его суд должен стать идеальным фоном для взрыва народного гнева. И хотя мы в конце концов увидим взрыв буквальный, это не будет иметь никакого отношения к толпе почитателей Джокера, которые лишь разбегутся по городу. Это больше не фильм о том, как и почему рождается насилие и причем тут общество, это фильм о наказании, которого больше всего жаждут, кажется, создатели картины.
В новом «Джокере» по-прежнему солирует Хоакин Феникс, он, как всегда, хорош, но все это мы уже видели в его же исполнении. Его фирменные приемы — очевидный самоповтор, не подразумевающий развитие персонажа. Отмеченная даже в названии фильма, героиня Леди Гаги, с которой должен разделить безумие то ли любви, то ли революции Артур-Джокер-Флек, здесь не более чем функция. Ей в очередной раз предстоит унизить Флека так, чтобы его окончательно сломило человеческое несовершенство. Героини-злодейки, той, какой должна была бы быть напарница и иногда соперница Джокера, в фильме не заметно. Лишь ее облик в финальных сценах намекает на возможное развитие ее линии. Артуру Флеку продолжать особо нечего, поэтому Филлипс решает быть с ним посуровее. Его судьба в самой мрачной из мрачных версий Готэма (специально ли оставлен ляп в сцене, когда председательница жюри присяжных называет город Нью-Йорком?) не оставляет сомнений — ты существуешь, только если ты виноват.
