В мире животных
На Netflix вышло продолжение документального сериала «Король тигров», первый сезон которого в прошлом году свел с ума весь мир. К выходу второй части, которая обещает быть не менее дикой, чем первая, редактор культуры The Blueprint Мария Бессмертная решила разобраться, как Джо Экзотик, карикатурный реднек с замашками садиста и психопата, стал настоящим народным героем.
Март 2020-го был в самом деле похож на апокалипсис: 1-го закрылся Лувр, 9-го работа Нью-Йоркской торговой биржи была сенсационно остановлена на пятнадцать минут, 11-го Всемирная организация здравоохранения наконец-то официально признала ситуацию с COVID-19 пандемией, 16-го Евросоюз закрыл границы на въезд. В Америке президент Трамп объявил режим чрезвычайной ситуации. В обезлюдевшей Венеции вода в каналах очищалась буквально на глазах.
На этом фоне 20 марта Netflix выпустил документальный сериал «Король тигров: убийство, хаос и безумие», которому удалось практически невозможное. Примерно на две недели мир забыл про эпидемию смертельного вируса, грядущие президентские выборы в США и обсуждал только одно — историю Джо Экзотика, бывшего полицейского, а теперь заводчика тигров из Оклахомы, кандидата-самовыдвиженца в президенты США, большого поклонника огнестрельного оружия, гомосексуала-двоемужца и осужденного преступника.
Джо Экзотик (настоящее имя Джозеф Аллен Мальдонадо-Пэсседж) казался человеком эпохи Возрождения. В свободное от основной работы время он баллотировался в президенты, раздавал всем презервативы со своим портретом, записывал музыкальные альбомы, вступал в неофициальные тройственные союзы с любовниками и то ли в шутку, то ли всерьез планировал убийство зоозащитницы Кэрол Баскин, которая пыталась закрыть его зоопарки с тиграми. Рассказывать, чем закончилось дело, кажется занятием неблагодарным, но на всякий случай главного героя «Короля тигров» к финалу сериала за попытку убийства (уровню маразма при организации преступления позавидовали бы даже герои «Фарго») приговорили к 22 годам заключения.
Тогда, в марте 2020 года, режиссеры «Короля», документалисты Ребекка Чейклин и Эрик Гуд, и подумать не могли, что фильм, над которым они работали в течение пяти лет, ждет такой успех — за первые десять дней сериал посмотрело 34 миллиона человек (на тот момент в сетке Netflix это был второй результат, больше было только у третьего сезона «Очень странных дел» с 36 миллионами зрителей). Среди этих 34 миллионов были, кажется, все. Звезда «Бойцовского клуба» Эдвард Нортон с репутацией одного из главных снобов Голливуда заявил, что мечтает сыграть Джо Экзотика. Николас Кейдж тут же ответил, что за роль придется побороться с ним. Дуэйн «Скала» Джонсон пытался купить права на экранизацию, но его опередил вездесущий Райан Мерфи. Ким Кардашьян и Джаред Лето тут же нарядились в костюмы главных героев, а президент США Дональд Трамп после разговора с сыном и вовсе заявил, что, возможно, удовлетворит просьбу Джо о помиловании.
Даже самим создателям, несмотря на то, что после пяти лет работы они, считай, были влюблены в своих героев, их затея казалась слишком уж сумасшедшей. Чего стоит только история о том, как Гуд заинтересовался темой диких животных, содержащихся в городе: его случайно познакомили с человеком, который путешествовал по Америке в трейлере со снежным барсом на заднем сиденье. В тот момент Гуд понял, что, видимо, кое-чего не знает о своей стране и, возможно, к сообществу любителей диких зверей стоит присмотреться повнимательнее. Ну а потом случилась встреча с Джо, который сначала покорил его, а потом и весь мир.
Причин было несколько. Во-первых, Джо был идеальным набором противоречий, никак не вписывающихся в раздираемый «пакетным мышлением» современный мир. Гей в традиционно консервативной части страны (реднек, если говорить грубо). Страстный любитель оружия, который дарит любовникам розовые винтовки, баллотируется в президенты, записывает кантри-альбомы. С одной стороны, он создавал образ чувствительного и доброго человека, который пристраивает на работу одиноких маргиналов, находящих у него в зоопарке дом и семью, а с другой, очевидно, был живодером и эксплуататором, который, может, и любит животных и людей вокруг, но использует их самым бессовестным образом. В общем, идеальная, живая и говорящая заготовка для мемов.
Его внешний вид — максимально дикий: стразы, звериные принты, обязательная пушка на боку — тоже вписался в определенную культурную традицию, по которой современный мир «хорошего вкуса» истосковался, а именно кэмпа. Веселье, нарочитую вульгарность и самоиронию в жизни мир моды, кстати говоря, отпраздновал за год до выхода «Короля»: в 2019 году темой Met Gala был как раз кэмп. И совершенно неудивительно, что Джо заприметил Джаред Лето — одна из главных муз Алессандро Микеле в Gucci, которые радуются жизни уж точно не меньше Экзотика.
Третьей, но, может быть, самой важной составляющей успеха стал правильно выбранный тон — и в этом заслуга режиссеров. Несмотря на то что «Король» был снят в уже традиционной для Netflix сенсационной стилистике, создатели сериала своего главного героя, как бы их ни совращала его фамилия, не экзотизировали. «Король тигров» стал в первую очередь любовным портретом «другого» и «другой жизни» — какой бы дикой она ни была.
Феномен Джо Экзотика (и это стало понятно только спустя восемь очень тяжелых месяцев после премьеры сериала) — это поп-культурный эквивалент защитных психологических механизмов. Нежелание, хотя бы на время, признавать собственный страх перед настоящим и будущим, вылилось в то, что самой популярной персоной в интернете ненадолго стал человек, который серьезно считает маллет хорошей прической и издевается над животными — его дикость идеально, классически совпала с моментом. Кэмп в его современном изводе развивался на фоне эпидемии ВИЧ в США, а у Боккаччо в «Декамероне», средневековом эквиваленте Netflix, например, похабными веселыми историями отвлекались от бушующей за окнами чумы.
Разница только в том, что главный герой «Короля тигров» не собирается ограничиваться пиром во время чумы. По словам его адвоката, в тюрьме Джо чувствует себя хорошо. Он абсолютно счастлив, что стал настолько известным, и уже раздумывает над тем, как он может подорвать американскую пенитенциарную систему. Смеяться тут не надо — с телевизионной он уже это сделал.
