Рисковая вдова
ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
В российский прокат выходит фильм «Мадам Клико», описывающий первые шаги в бизнесе самой знаменитой «вдовы Шампани». Гастрожурналист и автор телеграм-канала «Профессор кислых щей» Анна Кукулина рассказала, чем примечателен этот байопик и каких фактов ему не хватило.
Самое удивительное в нынешней премьере то, что такой фильм сняли только что, хотя биография Барб-Николь Клико-Понсарден кажется готовым сюжетом для фильма или романа любому человеку, который с ней знакомится. Не менее поразительно, что одну из национальных героинь воспели не французы, как следовало ожидать, а большая международная команда с английским режиссером Томасом Нэппером во главе: сценарий написан по книге канадки, профессора истории Тилар Маццео, а в главной роли блистает американка Хейли Беннетт («Великий уравнитель», «Элегия Хиллбилли», «Сирано»).
В целом обсуждение этого фильма происходит двумя способами: людям, которые ищут в кино сильный сюжет, все нравится, а начинающие любители вина недоумевают, поскольку в компактное полуторачасовое повествование не поместились внятные описания того, за что Барб-Николь, собственно, вошла в историю как новатор и человек, во многом определивший, как шампанское делают до сих пор. Поэтому перед тем, как поговорить о том, что это за фильм, обсудим то, что стоит знать перед просмотром, чтобы лучше понять происходящее с винной точки зрения.
Винная шпаргалка к фильму «Мадам Клико»
Короткие кадры, где главная героиня пробует что-то розоватое из бокала и говорит «розовое мне нравится больше», не вполне объясняют неподготовленному зрителю, что, по мнению многих историков, мадам Клико изобрела метод получать розовое шампанское путем добавки в белое вино небольшой доли красного. Все остальные розовые мира (и тихие, и игристые) делают иначе, более того, для всех прочих такой способ обычно запрещен законодательно, — и только большую часть розовых шампанских до сих пор делают именно так.
Чуть более понятно из монолога героини,
зачем она потихоньку крутит бутылку
с осадком. Процедура называется «ремюаж» и предназначена для того, чтобы свести дрожжевой осадок от вторичной ферментации в бутылке (которая и обеспечивает вино пузырьками) к горлышку, откуда его потом легко убрать, чтобы шампанское было прозрачным. Медленно переворачивать бутылки в ящиках с песком «вниз головой» умели уже монахи в XVII веке, но этот метод был неудобным. Мадам Клико по легенде сколотила первый пюпитр для ремюажа из собственного кухонного стола: наклонила столешницу и просверлила дырки для горлышек. Нынешние пюпитры из двух наклонных досок создал другой человек попозже, но идею он развивал ту же самую. В любом уголке мира, где делают игристые традиционным методом, пюпитрами пользуются до сих пор, хотя в очень ограниченном масштабе и обычно для топовых кюве, — базовые шампанские, кавы, франчакорты и креманы проще и дешевле крутить при помощи электричества в огромных проволочных контейнерах-жиропалеттах.
1
2
Во флешбэке, где погреб винодельни выглядит как поле боя под обстрелом, зрителю тоже мало что объясняют, хотя из диалога можно понять, что Франсуа Клико сделал что-то не так. Стекольная промышленность долго не поспевала за нуждами шампанских домов: внутри бутылки шампанского давление около 5-6 атмосфер, и чтобы его выдерживать в течение длительного времени, нужно очень прочное стекло без малейших дефектов, потому что именно в местах крошечных сколов и пузырей в стекле поверхность не выдерживает. Обычная униформа виноделов Шампани в погребе до XIX века — плотная роба и шлем вроде того, что носят сварщики, чтобы уберечь глаза от осколков. Даже при нормальном поставщике стекла лопалась каждая десятая бутылка, а в начале XVIII века взрывалось около половины. Судя по всему, Франсуа решил сэкономить на бутылках — и получилась канонада.
Луи Бон появляется в фильме как друг мужа главной героини и фактически «директор по продажам» ее винодельни. В действительности его работа была тоже новацией, но ее автор — Франсуа Клико. Он был одним из первых виноделов, кто попробовал работать с коммивояжерами, — им-то Бон и был. В отличие от ходового образа из американской литературы, коммивояжер по продаже шампанского в Европе в первой половине XIX века — это человек, который торговал вином со всеми европейскими дворами и дружил с монархами и аристократами, невзирая на войны, торговые блокады и двигающиеся границы.
«Год кометы», о котором говорит героиня, для истории виноделия имеет огромное значение: этот год считается одним из лучших, если не лучшим в XIX веке. В обществе комета, которую было видно невооруженным глазом почти весь 1811 год, воспринималась скорее как дурное предзнаменование и волновала всех, от Ханса Кристиана Андерсена, описавшего ее в мемуарах как ярчайшее впечатление детства, до китайских религиозных диссидентов, которые сочли ее знаком для свержения (неудачного) правящей династии. Мадам Клико решила, что «год кометы» — отличный маркетинговый инструмент, и запустила на рынок, видимо, первое официально винтажное (одного года урожая) шампанское в 1812 году. Когда 10 000 бутылок сложными обходными путями достигли Санкт-Петербурга, Александр I сказал, что не будет пить ничего другого, кроме «вина кометы». Через несколько лет в великом русском романе «вина кометы брызнул ток», и очень вероятно, что Пушкин пишет именно о шампанском Клико.
3
4
5
Долгая выдержка
Создатели шампанского обычно никуда не торопятся — это вино невозможно без долгой многомесячной или даже многолетней выдержки в погребе. Фильм про «гранд даму Шампани» тоже развивается неспешно. Начинается все с похорон Франсуа Клико (Том Старридж, которого мы любим со времен «Рок-волны», потом появится в обширных флешбэках) и вначале кажется незатейливой романтической историей про молодую женщину, которая потеряла обожаемого мужа, осталась с дочерью и пытается не отдать в руки Моэтов виноградники, которые покойный муж безумно любил. Но по мере развития событий и Барб-Николь проявляет себя далеко не просто преданной памяти мужа вдовой, да и супружество их оказывается далеко не таким радужным, как нам представляют в первых ее воспоминаниях: ее очевидная и взаимная любовь к мужу прошла очень суровые испытания.
Такого рода фильмы снимать непросто: мы все видели бутылки с желтыми этикетками на полках магазинов и отлично знаем, что в результате у Барб-Николь все получится. Задача авторов — показать, как именно у нее получилось, и постараться сделать так, чтобы зрителям было интересно на это смотреть. Поэтому, разумеется, сценаристы слегка усилили концентрацию невзгод, которые на нее обрушиваются по ходу событий. Ей не хотят отдавать в управление винодельню, потому что женщины до сих пор этим не занимались, и «что она вообще понимает» (в качестве главного мизогина истории выступает управляющий виноградниками, которого зачем-то играет блестящий актер Пол Рис, на месте которого мог быть кто угодно). Плохая погода, порушенные наполеоновскими войнами торговые связи, финансовые сложности — все неудачи, которые могли обрушиться на девушку, которая решила сама руководить бизнесом во Франции XIX века, ее настигают. Но как бы сценаристы ни старались, в целом это все равно довольно привычный «фильм об успехе в бизнесе», который всегда устроен по модели «через тернии к звездам». Это безусловно интересно, как интересна любая история такого рода, основанная на реальной биографии, действительно заслуживающей экранного воплощения.
Но то, ради чего фильм на самом деле нужно смотреть, кроется во флешбэках и грандиозной работе Хейли Беннетт и Тома Старриджа. Барб-Николь и Франсуа вступили в брак по сговору родителей, двух крупных торговцев в Реймсе, которые решили объединить капиталы через брак детей. Такое начало обычно не предвещает большой любви, но она случилась. Из-за этой любви Барб-Николь учится разбираться в виноделии, — потому что это крайне важно для ее мужа. Из-за любви выносит то, во что превращается ее брак, и не прекращает любить.
И потом из-за любви не только бьется за его наследие, но даже использует чувство вины отца Франсуа как оружие в сражении за свое дело. Беннетт очень хороша в этих сценах, показывая все сразу: и отчаяние, и решительность, и длящееся горе. Барб-Николь закалилась не в противостоянии всему миру после раннего вдовства, а в непростом браке, и вышла в мужской мир, закованная в панцирь погибшей любви и желания сохранить ее главное наследие — мечту мужа сделать ее саму виноделом. В одной из сцен она говорит окружающим мужчинам, что «когда лозы борются за свое выживание, они становятся крепче, становятся теми, кем должны быть», — незатейливая метафора того, как сложилась жизнь самой Барб-Николь. Преодолевая жизненные обстоятельства, она стала тем, кем должна была стать. А ее великий роман превратился из истории супружества в длинную любовную историю с виноградниками Шампани.
Женская история
Оператор обычно тоже мужская профессия, но «Мадам Клико» снимала женщина, фантастическая Каролин Шампетье («Корпорация “Святые моторы”»), которая прекрасно перенесла на экран и ясный свет на виноградниках, и мерцающий от свечей полумрак погребов, и драматический огонь костров, которыми греют лозы в заморозки. А сам фильм — результат усилий в первую очередь Хейли Беннетт, которая прочла книгу Тилар Маццео и почувствовала, что нашла материал для очень подходящей ей роли. Вдобавок «Мадам Клико» — начинание почти семейное, — как, собственно, и положено такой истории. Томас Нэппер до начала собственной режиссерской карьеры много лет был вторым режиссером Джо Райта («Искупление», «Анна Каренина»), а Хейли Беннетт много лет с Джо Райтом встречается, и они оба — продюсеры фильма.
«Мадам Клико» описывают как «фильм о женщине, которая была феминисткой до того, как это слово появилось». Настоящей феминисткой (точнее суфражисткой) была на самом деле ее правнучка, Анна д’Юзес, герцогиня, первая женщина во Франции, получившая водительские права, и активистка борьбы за женские права. Сама Барб-Николь просто отстаивала свое право жить так, как она считает нужным. Но так получилось, что в то время главным препятствием для этого был ее пол, поэтому ей пришлось всю жизнь доказывать мужчинам, что женщины способны не только сидеть дома и воспитывать детей. Парадокс в том, что, если бы она не потеряла любовь всей своей жизни и не была вдовой, у нее бы ничего не получилось. Упоминаемый в фильме кодекс Наполеона прямо запрещал женщинам заниматься бизнесом без разрешения отца или мужа. Единственное исключение — как раз вдовы: они имели право продолжить дело покойного супруга, сохраняя его для будущих наследников. Сценарий этот момент опустил, но мадам Клико ориентировалась на уже имеющийся опыт нескольких вдов, которые вином торговали (но не производили). А потом и она сама стала практически ролевой моделью.
Почти одновременно с Барб-Николь вдова Аполлина Анрио возглавила винодельню покойного мужа и, вооруженная лишь учебником по виноделию и силой духа, превратила ее в один из почтеннейших домов Шампани Henriot. Аполлина уступила Барб-Николь русский двор, зато не менее успешно приучила к своему шампанскому двор австро-венгерский. Чуть позже мадам Поммери, потеряв мужа, тоже не стала отказываться от возможности возглавить семейное дело. Вдова Поммери не переименовывала винодельню, которая и сегодня называется Pommery, но историю шампанского тоже перекроила довольно крепко. Она провела все отрочество в британском пансионе, говорила по-английски и отлично представляла себе рынок этой страны, где шампанское в середине XIX века продавалась не очень успешно: для англичан в тот момент оно было слишком сладким. Чтобы понимать, от чего суховатые по характеру джентльмены отказывались, достаточно сказать, что «русский дозаж» (в винах для российского рынка, основного для Клико) доходил до 200 г сахара на литр вина (то, что сейчас называется «сладким шампанским» — это около 50 г). Мадам Поммери поняла, что шампанское для англичан надо «осушить», — и сделала свой дом первопроходцем в области брютов. Примерно тогда же Луиза Перрье, вдова винодела по фамилии Лоран, добавила свою фамилию к его и основала дом Laurent-Perrier. «Вдовья» мифология настолько сильна, что словечко Veauve («вдова» по-французски) в XX веке стали ставить в названия новых марок игристых, придуманных маркетологами даже не в Шампани, а где-то еще: никакой закон не может заставить называть так вина, сделанные только женщинами, которые действительно похоронили своих мужей.
Барб-Николь прожила долгую жизнь и умерла в 89 лет, успев повидать даже правнуков. В конце жизни она обладала таким же смелым и трезвым умом, что и в юности. В письме правнуку она писала слова, которые может взять в качестве слогана любой современный стартапер: «Мир находится в вечном движении, и мы должны изобретать вещи для завтрашнего дня. Нужно идти впереди других, быть решительным и требовательным и позволить своему разуму направлять свою жизнь. Действуй смело».
