Замедленный просмотр

В летнем кинотеатре Garage Screen запустилась программа «Счастливые часы» — в нее вошли новаторские фильмы, которые раздвигают границы кино и зрительское восприятие времени. Это не обязательно очень длинные фильмы (хотя в их числе есть и семичасовое «Сатанинское танго» Белы Тарра, которое будут показывать почти всю ночь). По такому поводу кинокритик Наиля Гольман вспоминает эти и другие фильмы, где время течет не спеша. Ведь замедлиться — один из главных полезных советов в нашем стремительном мире.

(1.) «Мамочка и шлюха»

Режиссер: Жан Эсташ

Год: 1973

Продолжительность: 217 минут

Один из наиболее знаковых фильмов французских семидесятых; та сторона новой волны, которая требует от взгляда усилий. Главный герой бесконечно болтает, обсуждает действительность, задается вопросами — один за другим длятся дни, полные одинаковых разговоров. Он словно бы ищет решений, но ничего не решает. Живет у любовницы, спит с бывшей возлюбленной и увлекается встреченной случайно медсестрой. Сидит в кафе, ходит в гости, обсуждает искусство, политику, вчерашние идеалы и то, что от них сегодня осталось в воздухе. Ни один из этих конфликтов не разрешается, ни одна из этих драм не солирует. Панорама будней Александра, парижского интеллектуала и бездельника с Сен-Жермен-де-Пре, длится три с половиной часа. Время это тянется пестро, но монотонно. Это время — похмельный коктейль 1973 года, и Эсташ растворяет в нем все, что осталось от пьянящих фантазий мая 1968-го.

(2.) «Жанна Дильман, набережная Коммерции, 23, Брюссель 1080»

Режиссер: Шанталь Акерман

Год: 1975

Продолжительность: 202 минуты

Величественно медленный скандал, подрывная картина быта. Дни матери-одиночки Жанны Дильман, невероятно монотонные и размеренные, зафиксированы на экране женской командой: Шанталь Акерман и ее постоянной операторкой Бабетт Мангольт (которая также часто снимала балеты). Вот героиня качает ребенка, вот пьет свою чашку кофе в кафе, вот покупает продукты, месит фарш, ест суп. Вот — прибирается в квартире и спит с мужчиной за деньги. А вот — внезапно сидит за ночным столом в гостиной и не знает, что делать после того, как внезапно обнаружила выход за рамки этой размеренности.

Акерман работает с отрезками времени как с камешками, из которых не спеша строит башню — один на другой, один на другой, — чтобы в итоге та обрушилась, открыв зрителю невыносимо пустынную перспективу. Три с лишним часа (невероятно красивых) статичных планов, как стежки в вышивке, как товары на конвейере — ведут к тихому, не проговариваемому, но и неизбежному — коллапсу. Это сложный путь, и пройти его в одиночку нелегко. Но он того стоит, и ровно по этой причине шанс посмотреть картину Акерман в кино (и тем более — с 35-миллиметровой пленки) — редкая удача.

(3.) «Тропическая болезнь»

Режиссер: Апичатпонг Вирасетакул

Год: 2004

Продолжительность: 118 минут

Сельский парень Тонг и молодой солдат Кенг начинают дружить и со временем понимают, что их отношения — больше, чем просто дружба. Увлеченность друг другом открывает обоим новый мир, но в какой-то момент один их них пропадает. Второй отправляется в лес. В лесу царят совсем другие порядки: здесь каждый не тот, кем он привык быть, а время течет не так, как ожидаешь.

На самом деле в этом списке с легкостью мог оказаться любой из фильмов таиландца Апичатпонга Вирасетакуна. В том числе — «Дядюшка Бунми, который помнил свои прошлые жизни», принесший ему Гран-при Каннского кинофестиваля, или снятое спустя пять лет «Кладбище великолепия» о спящих посреди джунглей волшебным сном солдатах, которые ведут во сне войну древних королевств. Почти все они длятся долго и еще дольше живут в зрительском сознании, расцветая смыслом и сюжетами. Вирасетакун использует время как ловкий восточный философ, каждый сюжет превращая в метафору или условный коан, смешивая прошлое с будущим, реальные минуты — с мифическими столетиями. Заставляя нас раз за разом задавать себе не частый ныне в быту, но не менее важный от этого вопрос: уверены ли мы в том, что реальность — это то, что мы знаем и видим?

(4.) «Туринская лошадь»

Режиссер: Бела Тарр

Год: 2011

Продолжительность: 155 минут

Фундаментальная (как, впрочем, и почти все остальные его фильмы) по хронометражу и по сути картина Белы Тарра, его последняя крупная киноработа. Формально это сюжет, привязанный к историческому анекдоту: в 1889 году на Туринской площади плачущий мужчина кинулся обнимать рабочую лошадь. Этим мужчиной был Фридрих Ницше, которого сразу после поместили в лечебницу для душевнобольных. По факту про эпизод с Ницше зритель фильма едва ли много раз вспомнит на протяжении 155 минут его экранного времени, которое по больше части уделено лошади — ее жизни, ее хозяевам и монотонному, тяжеловесному, снятому плавной обстоятельной камерой Фреда Келемена деревенскому быту, граничащему с бытием. После этого фильма сам Тарр заявил, что не будет больше снимать полнометражные игровые картины, так как своей задачей видел создание специфического киноязыка, идею которого в «Туринской лошади» удалось сполна воплотить. Время здесь — железная дорога с нескончаемыми рельсами, главный инструмент для глубинного погружения в суть всего сущего. Вещи длятся — и следовательно, они существуют.

(5.) «Наш любимый месяц август»

Режиссер: Мигель Гомеш

Год: 2008

Продолжительность: 147 минут

Португальская глушь, лето. Деревенские певцы, певицы и эстрадные коллективы наряжаются и выходят на ресторанные сцены, чтобы спеть на камеру обезоруживающе нежные и неспешые песни про жизнь и любовь. В веселых сумерках звенят в кафе стаканы, зажигаются на деревьях гирлянды из лампочек. Кто это все снимает, как и для чего, мы так до конца и не поймем. Члены съемочной группы столько спорят, что невозможно толком разобрать. У документального фильма про песни есть режиссер, операторы и гримеры, но нет ни сценария, ни главных актеров, ни конкретных задач. Зато есть мы, зрители, которые два с половиной часа будут смотреть, как вновь и вновь выходят на сцену артисты, болтают киношники, влюбляются и ссорятся юные актеры. Вместе с временными рамками этих странных, никем толком не спланированных съемок растворяются две вещи: границы нарратива и наша тревога. Почему это так срабатывает, какими волшебными заклинаниями хитрому, но душевному португальскому умнику Мигелю Гомешу удается заставить нас перестать о чем бы то ни было волноваться, точно не ясно — но за экватором фильма, на втором часу, с большинством его зрителей случается именно это. Наступает состояние полной августовской беззаботности.