Секс, ложь и духовиденье
ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
В российский прокат вышел мистический триллер «Присутствие», в котором режиссер Стивен Содерберг нашел способ в очередной раз обновить историю про дом с привидениями. Ощутив себя на сеансе немного призраком, Олег Зинцов вспомнил другие примеры нетривиального подхода к жанру.
«присутствие»
С первых кадров «Присутствие» напоминает сон, в котором в вашем доме появляются чужие люди, и вы не можете ничего с этим сделать. Вот они заходят — обычная семья, мать, отец, двое детей-подростков, обсуждают с риелтором выгодную сделку, недолго спорят, но Ребекка (Люси Лью), которая, очевидно, здесь главная, быстро убеждает мужа (Крис Салливан), что лучше дома в этом районе они не найдут. Два этажа, огромная гостиная, готовая кухня, старинный комод с благородно потускневшим зеркалом, заезжай и живи. Но Крис зачем-то хочет перекрасить стены в будущей комнате дочери. И удивляется, что один из рабочих наотрез отказывается туда заходить. Из пары скупых фраз становится понятно, что у Ребекки проблемы с законом, но она надеется, что как-нибудь выкрутится. Крис выходит на веранду, чтобы позвонить адвокату и спросить, будет ли он юридически в безопасности, если разведется. Голос приглушен, вы видите Криса через окно, выйти из дома вам нельзя. Все в этой семье как-то неладно. Дети терпеть не могут друг друга, мать обожает старшего — Тайлера, который делает успехи в спорте, а дочь Хлою считает скорее обузой: после внезапной смерти ближайшей подруги Нади та сама не своя и нуждается в терапии. Отец относится к ней внимательней, но он в семье ничего не решает. Хлоя (Каллина Лян) первая, кто начинает что-то подозревать, обращать на вас внимание. Она подходит к шкафу, сквозь щелястые дверцы которого вы видите комнату, и неуверенно спрашивает: «Надя?».
Сам по себе прием не нов — субъективную камеру, которая сама словно бы становится персонажем, впервые использовал в 1947 году Роберт Монтгомери, экранизируя детектив Рэймонда Чандлера «Леди в озере». Из относительно недавних примеров можно вспомнить «Вход в пустоту» Гаспара Ноэ, где в первые минуты дух юного героя-драгдилера покидал тело и начинал долгое почти безмонтажное путешествие-кружение по болезненно подсвеченному неоном мегаполису, присматривая за сестрой-стриптизершей, которой в детстве поклялся на крови всегда быть вместе; раскачиваясь на волнах чувственной памяти и ухая с американских горок галлюциноза в тоннель, ведущий машину родителей к лобовому столкновению с грузовиком; снова возвращаясь к сестре (видят ли наши мертвые, как мы занимаемся сексом? — о, да), но не только к сестре: к матери, отцу (момент их секса, момент их смерти), к другу, его матери, с которой переспал; расширенное, вышедшее за пределы тела сознание, летая туда и сюда, отчаянно билось в тесноте скучного бытия, предшествовавшего смерти. В отличие от этой визуальной вакханалии у Содерберга все скупо и строго. Может показаться, что он снимает на обычный смартфон, в котором камера переведена в режим широкоугольной съемки («рыбий глаз»). Каждый эпизод снят одним долгим планом, следующий идет через затемнение. Взгляд не проникает дальше веранды. За сексом Хлои с одноклассником брата Райаном камера стыдливо подсматривает из шкафа. Райан говорит, что отдает Хлое полный контроль, все будет так, как она захочет, но зачем он что-то подсыпал ей в сок? Надя вы или нет, вам это не нравится, и стакан с соком падает с прикроватного столика.
«присутствие»
«вход в пустоту»
Сочувствие к Другому — призраку, неупокоенному мертвецу — тоже не новость для мистического триллера. В 1999 году вышло этапное для жанра «Шестое чувство» М. Найта Шьямалана, в котором герой Брюса Уиллиса, психоаналитик, работал с юным пациентом, уверявшим, что видит умерших людей. Оглушительный финальный твист всем давно известен: герой понимал, что все это время был мертвым он сам. Тибетская «Бардо Тодол» («Книга мертвых») подробно описывает, какой путь проходит душа после смерти и что ей надлежит делать, чтобы следующее рождение было удачным. «Когда поток сознания покидает тело, он спрашивает себя: “Жив я или мертв?” — и не может ответить. Он видит своих родных и близких, как видел раньше, и слышит их плач. Жуткие кармические видения еще не появились; ужасные переживания, связанные с Божествами Смерти, также не наступили». Знаменитый мистик Эмануэль Сведенборг в книге «О небесах, о мире духов и об аде» тоже уверяет, что поначалу «человек, обращаясь в духа, не замечает никакой перемены, не знает, что скончался, и считает себя все в том же теле, в каком был на земле».
«вход в пустоту»
«шестое чувство»
«другие»
Эти духи, еще недавно бывшие людьми и не осознавшие перемены, и становились героями самых заметных мистических триллеров рубежа веков. Вслед за «Шестым чувством» в 2001 году вышли «Другие» Алехандро Аменабара, где героиня Николь Кидман с детьми в конце Второй мировой самоизолировалась в особняке рядом с кладбищем. Муж пропал на войне, дети страдали странной аллергией на солнечный свет, поэтому в доме нельзя было раздвигать шторы и открывать одну дверь, пока не закрыта другая. Дети первыми поняли, что в доме жили и Другие. Но ужас был не в этом. Уже наученная Шьямаланом публика довольно скоро начинала подозревать, что границу миров ей показывают, вероятно, не с той стороны.
Содерберг не скрывает этого с первых кадров. Но оставляет интригу — чьими глазами мы смотрим фильм? А сценарист Дэвид Кепп (написавший среди прочего «Смерть ей к лицу», «Путь Карлито» и адаптацию «Парка Юрского периода») сочиняет такой финальный твист, что вопрос этот оказывается не то чтобы не важным, но скорее неправильно заданным. И когда вы посмотрите наконец в потускневшую амальгаму, то поймете, что попались на простой, но дьявольски искусно исполненный фокус.
«секс, ложь и видео»
«Присутствие»
В фильмографии Содерберга больше полусотни картин, снятых в самых разных жанрах, но «Присутствие», возможно, больше всех рифмуется с его полнометражным дебютом «Секс, ложь и видео», в 1989 году принесшим режиссеру «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля. Герой Джеймса Спейдера в этом фильме тоже был тем, кто видел, но не мог — страдая импотенцией, он снимал сексуальные исповеди знакомых женщин. В «Присутствии» эта роль в каком-то смысле достается не только призраку, но и зрителю: субъективная камера ставит его в ситуацию вечно подглядывающего, не знающего, что предпринять. Разве что книжки сложить аккуратно или, напротив, что-нибудь уронить. В этом триллере почти нет «бу-эффектов», но когда вы покидаете кинозал, то еще некоторое время чувствуете, что реальность вокруг как-то зыбка. Хотя и видите себя все в том же теле и, как и предупреждал Сведенборг, не замечаете никаких перемен.
