Ожидая будущее: «Примесь»
The Blueprint совместно с Garage Screen запустил кинопрограмму «Ожидая будущее», где мы пробуем представить, что ждет нас через десяток (а то и меньше) лет. После «Лобстера» Йоргоса Лантимоса и его рассуждений о перспективах института семьи мы даем слово американцу Шейну Кэрруту — бывшему программисту, прогремевшему в середине нулевых со своим фильмом-головоломкой «Детонатор». В летнем кинотеатре «Гаража» мы покажем его второй (и пока что последний) фильм «Примесь» — столь же запутанную и очень красивую элегию об утрате идентичности и попытке найти ее через любовь.
На обычную, в меру успешную молодую женщину Крис нападает в подворотне странный вор. За несколько дней, которые он проводит в ее доме, подсадив ей в кровь червей-паразитов и загипнотизировав, она переписывает на него все свое имущество, не ест, не разговаривает, пьет ледяную воду, клеит колечки из бумаги. Очнется Крис без средств к существованию, уволенная с работы, но главное — с абсолютно рассеянной памятью и не понимая толком, кто она есть и как дальше существовать. Какой-то загадочный человек на свиноферме вытащит из ее тела червей. Дальше будет жизнь на автопилоте, в которой однажды ей встретится Джефф — мужчина, настойчиво идущий на сближение, но в остальном такой же растерянный. Нервно обнявшись, они станут разбираться, что, черт возьми, происходит с их жизнями; примерно так же, как мы, пока смотрим на эту историю.
Второй фильм Шейна Кэррута, автора полюбившегося критикам умного гаражного сайфая «Детонатор» из 2000-х, вышел семь лет назад и довольно сильно всех разволновал: ничего не было понятно. Чтобы пересказать сюжет в деталях, посмотреть придется пару раз (там немного больше поворотов — мы, например, не упомянули про орхидеи, переливание крови и музыкальные концерты для свиней). Но главным образом не совсем было ясно, зачем так усложнять. Складывать ребус с детективной развязкой, при этом снимать долгие планы бликующих на солнце цветов, интерьеров и водоемов, рассредотачивать по кадру музыкальные переливы, в которых тонет речь героев, и так еле-еле способных определить себя в окружающем пространстве. Рассылать персонажам по почте книжку Генри Торо. Режиссер многословно объяснялся, журналисты ругались, поминали Линча и Малика. Спустя несколько лет, в отрыве от возмущенного и восхищенного галдежа, это кино смотрится как-то гораздо спокойнее. Оно действительно очень красивое и, кажется, совсем не так уж агрессивно настаивает на своей экстравагантности.
«Детонатор», выстроенный на схеме микропутешествий во времени, был фильмом для гиков — люди даже схемы рисовали, чтобы его объяснить, и без них объяснить его взаправду было трудно. Эта слава Кэррута как сюжетного инженера-конструктора, пожалуй, «Примеси» на пользу не пошла. Тем, кто счастлив копаться в головоломках, тут, конечно, дан пресловутый детектив со свиньями и орхидеями. Но фильм существует не в нем, фильм цветет вокруг, проплывает с краю кадра по ручью мимо сюжета. И на самом деле во второй своей полнометражной работе режиссер проделывает обратное «Детонатору» упражнение — размывает конкретику, чтобы отпустить зрителя в свободное эмоциональное плавание. Научить, что не надо постоянно решать головоломку. Объяснить, что не всякая головоломка решаема.
«Детали оставляют вопросы, но детали — это еще не фильм. Можно было опубликовать сценарий, чтобы все прочитали и разобрались. Но сценарий на бумаге — тоже не фильм. Как бы ни путался зритель, на самом деле он точно знает, что происходит на экране, весь сюжет он переживает в эмоциях, а для этого есть кадр, музыка, монтаж. Лично я хочу выходить из кино именно с этим чувством — ты понял достаточно, но ты не знаешь всего», — объясняет Кэррут, отвечавший в этом проекте за все, от исполнения главной роли и написания музыки до дистрибуции. И тут кое-что становится яснее. Его настойчивое желание усложнять не высокомерно. Он не предлагает загадку с разгадкой, он надеется вызвать у зрителя радость интуитивного понимания. Объяснить (не он первый и не он последний, конечно — но это не главное), что кино — не сюжет. Что последовательность событий — еще не история. Что понимать — это не узнавать знакомое, а познавать неясное.
Можно предположить, что так Кэррут и понимает свою настойчивую отсылку к Торо: подобно «Жизни в лесу», «Примесь» — избыточно детализированный текст о том, как усложненному человеку докопаться до чего-то простого. Можно предположить, что эту же мысль он старается донести формально, намекая на работу с конкретной музыкой — составленная из блоков света, звука и фактур, его изобразительность робко утверждает, что часто материал в кадре важнее роли этого кадра в сценарии.
Если вы любите простых и лаконичных, вам, конечно, не сюда. Кэррут правда не умеет сказать короче. Но напыщенная на первый взгляд идея «Примеси» на деле сложна ровно настолько, насколько есть желание усложнить у смотрящего. В редких интервью, где ему удается ответить на вопросы ясно, режиссер сообщает, что выдумал такой сюжет лишь затем, чтобы не отвлекать зрителя на какой-то уже готовый стереотип. То есть, допустим, если бы герои были наркозависимы — все бы подумали, что это фильм про проблему зависимости. И это уже было бы лишним.
Показывая людей, утративших идентичность, Кэррут не хочет объяснять произошедшее, а хочет сосредоточиться на состоянии, в котором они оказались. Смогут ли они найти мир без опоры? На чем будут ее строить? Готовы ли освободиться от собственных сюжетов? Он ставит эксперимент, пытается провести свое путаное философское расследование: что остается от человека, когда у него отнимают большую часть параметров, по которым он сам мог себя определить и презентовать остальным. Что остается тогда у человека, кроме растерянности? Результат у этого эксперимента, надо сказать, довольно тревожный — как для героев, так и для самого автора. Практически ничего не остается. Человек продолжает решать головоломку.
