Квир-фильмы о любви
19 августа в рамках 5-го Московского международного фестиваля экспериментального кино MIEFF в летнем кинотеатре Garage Screen стартует ретроспектива американского экспериментального режиссера Барбары Хаммер, работы которой называют манифестом женской гомосексуальности и освобожденной телесности. Если же вы впервые слышите о квир-кино, то можно подготовиться заранее — и начать с фильмов чуть более мейнстримных. Шеф-редактор The Blueprint Ольга Страховская и журналист Дмитрий Барченков рассказывают о пяти ярких фигурах квир-кинематографа и их визуально впечатляющих картинах-манифестах.
«Дурная ночь»
Гаса Ван Сента
Говоря о Гасе Ван Сенте — одном из главных современных американских режиссеров и негласном лидере New Queer Cinema 90-х, — обычно вспоминают его культовый «Мой личный штат Айдахо», незаслуженно забывая дебют. В 1985 году тридцатитрехлетний выпускник Род-Айлендской художественной школы и поклонник Уильяма Берроуза взял в руки 16-миллиметровую камеру и за крошечные (собственные!) 25 тысяч долларов снял черно-белое зернистое кино об ослепляющей страсти продавца винно-водочного магазина к юному мексиканского нелегалу, готовому продать свое тело за десятку баксов. Mala Noche принято прямо переводить как «Дурная ночь», но испанское слово mala подразумевает и нечто дьявольское, коварное. Как и страсть в фильме, запретная по всем статьям: барьер между героями не только социальный и языковой, но и возрастной, явно за гранью легального. Этот неоднозначный и явно романтизированный сюжет, впрочем, списан с реальности — портлендским «поэтом улиц» Уолтом Кертисом («Дурная ночь» — экранизация его повести 1977 года). И Ван Сент действительно снимает это как чистую поэзию почти документального толка, как делали до него и Джон Кассаветис, и Энди Уорхол: вглядываясь в лица и тела, ловя обрывки диалогов, без купюр и без морали.
1.
«Полный П.»
и «Нигде»
Грегга Араки
В разговоре о лидерах New Queer Cinema без Грегга Араки никуда — он во всех смыслах ярчайший представитель этой волны. Чего стоит его «Поколение игры в Doom», ухватившее дух 90-х не хуже «Криминального чтива» (не говоря уже о том, что героини обеих картин похожи, как сестры). Другой зрительский хит Араки «Загадочная кожа» вышел десятью годами позже и уже с совсем другой интонацией: это безупречно красивое и грустное полотно о насилии, детских травмах и последствиях эпидемии ВИЧ с Джозефом Гордоном-Левиттом в главной и сильной роли. Оба вы, скорее всего, видели (если нет — посмотрите!), но лучше всего на тему квирности в самом широком смысле Араки высказался в двух фильмах своей «апокалиптической трилогии о подростках» — «Полный П.» и «Нигде». В обоих калифорнийские тинейджеры, остро ощущающие свою инородность — и из-за возраста, и из-за ориентации, — пытаются как-то нащупать свой путь, нарушая все возможные правила. А если оба фильма вам зайдут, рекомендуем продолжить свежим сериалом Араки «А теперь — апокалипсис»: с высмеиванием голливудской киноиндустрии, гей-сексом и рептилоидами.
2.
«Нигде»
«Полный П.»
«Капризное облако»
Цая Минляна
Любимец каннской публики и один из главных нынешних азиатских режиссеров, Цай Минлян в 2013 году пригрозил уйти из профессии и жаловался, что фильмы даются ему нелегко. Но, к счастью, обещания не сдержал — и вернулся в этом году на Берлинале с новым фильмом «Дни» (который 26 августа покажут и в Garage Screen). Волноваться после его заявления было и правда за что: мало кто снимает кино так последовательно (если вам нравится один фильм Цая, скорее всего, понравятся и все остальные), так выразительно и при этом немногословно. По сути, каждый его фильм можно назвать негромким квир-манифестом: страсть в них лишь проскальзывает во взглядах и жестах, порой так и не находя выхода. На этом фоне «Капризное облако» выглядит чуть ли не громогласным: фильм принято называть эротическим мюзиклом — и там действительно поют (а также есть сцена секса с арбузом). Если все это вас не убедило — фильму на том же Берлине в 2005-м дали «Серебряного медведя» за лучшую режиссуру. Мы считаем, совершенно заслуженно.
3.
«Водяные лилии»
Селин Сьямма
Француженка Селин Сьямма в этом списке (да и вообще) отвечает не только за более свежую волну квир-кино, но и за так называемый женский взгляд. Правда, пока признанный только в Европе: в прошлом году, когда Натали Портман пришла на «Оскар» в кастомизированном кейпе Dior с именами женщин-режиссеров, обойденных вниманием американских киноакадемиков, там было и имя Сьяммы. Кино о женщинах и их чувствах — в том числе друг к другу — она снимает с середины нулевых, но широкой аудитории скорее всего памятен ее недавний хит «Портрет девушки в огне» — с давней кинопартнершей Сьяммы (в жизни они расстались) Адель Энель. «Водяные лилии» — полнометражный дебют режиссера, с которого начался их роман: о буднях женской команды по синхронному плаванию. В материале, который другой режиссер превратил бы в спортивную драму о соревновательном духе, Сьямма видит хрупкость чувств, тревоги взросления, осознание своей телесности и сексуальности — и, конечно, интриги и страсти. Оставляя зрителя в финале с чувством незавершенности — как в любом пубертате.
4.
«И все же Лоранс»
Ксавье Долана
Еще несколько лет назад мировая любовь к Ксавье Долану казалась непоколебимой: из года в год его называли не иначе как вундеркиндом (даже когда канадцу стало под 30) и с такой же регулярностью брали в каннский лайн-ап. То ли перехвалили, то ли все же остыли: последние два фильма Долана приняли куда сдержаннее. Что не мешает нам вспомнить по-настоящему грандиозный — своего рода магнум опус режиссера, транс-драму «И все же Лоранс». Школьный учитель-мужчина понимает, что внутри всегда была женщиной, и вступает на длинный извилистый путь по преображению — и внешности, и всей своей жизни. Пытаясь при этом сохранить то, что трансгендерный переход неизбежно ставит под вопрос: прежнюю любовь. Несмотря на сложную тему и массивный хронометраж (фильм идет почти три часа), Долану удалось не переутяжелить, да и по части стиля он точно не уступает «Воображаемым любовям».
5.
