Ожидание ангела в туалете
ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
В семи городах России — Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Самаре, Перми и Владимире — начался седьмой фестиваль фильмов об искусстве The Art Film Festival. В его афише игровые и документальные фильмы о художниках и арт-течениях, но Олег Зинцов решил зайти в программу с неочевидной стороны и выбрал картину о критиках, которая оказалась гораздо шире заявленной темы и рассказывает, в общем, о том, где мы были последние 10 лет.
«В этой уборной не нужно спорить о журналистике в цифровую эпоху», — говорит арт-критик Джен Грейвз, надраивая общественный туалет. Она была одним из самых влиятельных культурных журналистов в Сиэтле, но из принципа ушла из Stranger, издания, в котором работала много лет, когда изменилась редакционная политика и от критика стали требовать писать быстрее и короче. «Это значит, что я должна меньше думать», — оскорбилась Джен и одним поздним вечером пришла с мужем и маленьким ребенком в пустую редакцию, чтобы собрать все свои вещи и попрощаться с профессией. Пока она складывает книги и альбомы по искусству в картонные коробки, ребенок плачет. «Я его понимаю», — комментирует Джен.
Для кого как, а для меня эта сцена — совершенно душераздирающая. Похожие картонные коробки, которые я вывез в 2020 году из «Ведомостей», до сих пор не разобраны, в них два десятилетия моей жизни критика и редактора культурной полосы, в них куча проблем, но куда больше счастья. Энди Уорхол называл такие коробки «капсулами времени», запечатывал и больше не открывал никогда, что прожито, то прожито. Но что делать, когда кончается профессия? Арт-критик Мэри Луиз Шумахер, уйдя из журналистики, решила заглянуть в свои «капсулы времени» и попросить о том же бывших коллег — художественных критиков со всех концов США. Так получился документальный фильм «Критика мертва, да здравствует критика», который снимался 10 лет и в оригинале называется Out of the Picture («Вне поля зрения»), что, конечно, точнее — это первая картина о тех, кто всегда вне картины, чей труд повсеместно недооценивается и мало оплачивается, кого не любят, одновременно боятся и презирают герои их статей, художники, творцы, высшая каста. А критики, рабочие пчелы искусства, продолжают собирать свой нектар и превращать его в мед — или в яд, но все равно по любви, по инстинкту, призванию, назовите как угодно. Однако в какой-то момент не выдерживают и они, обнаружив, что мед больше не нужен, — и срываются, как Джен Грейвз, которая идет мыть туалеты, возможно, даже не осознавая, что превращает работу уборщицы не просто в жест отчаяния, но в художественный акт.
В Голливуде нередко романтизируют профессию журналиста — это интересный герой, который постоянно что-то расследует, лезет в опасные места и задирает серьезных людей, рискует и пьет шампанское (ну ладно, куда чаще виски). Представитель свободной профессии, принципиальный и решительный, он действует в разных политических обстоятельствах и в разных жанрах, выводя на чистую воду всевозможных жуликов и мерзавцев. С другой стороны, у него много вредных привычек и сложности в личной жизни. Знакомый типаж? Но все это, конечно, не о тех, кто сидит в самой дальней комнате редакции с табличкой «Отдел культуры». Там скучно и многое непонятно, слишком заумно, заметки не собирают трафик, кому это нужно вообще?
Может показаться, что фильм об арт-критиках — чисто цеховая история, но это совершенно не так. «Вне поля зрения» — картина о том, как стремительно и радикально менялся мир за последнее десятилетие, как менялись медиа и в целом восприятие информации. Иногда для входа в глобальную тему нужна совсем не очевидная, малозаметная дверь, и Мэри Луиз Шумахер ее нашла.
«Вне поля зрения» во многом продолжает разговор, начатый в документальном фильме Эндрю Росси «Первая полоса: внутри The New York Times» — в 2011 году эта картина ответила на апокалиптические прогнозы о судьбе старых изданий в мире новых медиа. Вывод был вполне оптимистичен: газеты оказались по-прежнему нужны. Хотя сюжет и содержал полные символизма драматические эпизоды (увольнение ветеранов редакции, проработавших десятки лет, например, в отделе некрологов). Но в целом катастрофа была отложена. Блогер не заменил профессионального репортера, а пришел к нему на подмогу, институт редактуры никуда не делся. После паники, охватившей медиамир в 2009–2010 годах, все немного успокоились, поняв, что миллион маленьких обезьянок не написали «Всю королевскую рать». Хорошие авторские материалы и экспертное мнение остались в цене. Большинству пользователей социальных сетей оказалось проще сделать перепост, чем создавать оригинальный текст или другой серьезный контент. «Вне поля зрения», фокусируясь, на первый взгляд, на более узкой сфере, на самом деле расширяет проблематику.
«Первая полоса. внутри The New York Times», 2011
Искусство, особенно современное, живет в тесном контакте с реальностью, и даже хорошо знакомые вещи иногда приобретают новые смыслы при смене контекста. Но кто эти смыслы увидит, прочтет, сформулирует? Что будет с миром, в котором останутся только кликабельные заголовки и никому не будет интересна суть? Вот лишь часть серьезных вопросов, которых касается «Вне поля зрения».
Но дело не только в темах. Это очень личное, лиричное и горькое кино. История краха, разочарования и все-таки новой надежды, которая заканчивается поэтическим текстом о том, что искусство — это долгое ожидание ангела. Этот фильм задается сложными вопросами в начале — и приходит к еще более сложным в конце. Потому что так устроены его авторы и его герои: они не могут меньше думать, даже если решают уйти из профессии и мыть общественный туалет.
