Я иду, и ты иди
ФОТО:
АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБ
В прокат выходит «Долгая прогулка» — сделанная режиссером «Голодных игр» Фрэнсисом Лоуренсом экранизация раннего романа Стивена Кинга, оказавшегося неожиданно актуальным в 2025 году.
Полтора экранных часа два десятка молодых парней идут по жаре. Тех, кто падает или просто сбавляет темп, после трех предупреждений пристреливают. По обочинам — провинциальная Америка второй половины прошлого века, снятая оператором Джо Уиллемсом как будто тогда же (в альтернативной реальности романа и фильма действие происходит после какой-то глобальной войны). Редкие фермеры и домохозяйки провожают идущих сонным взглядом — ежегодная национальная игра на выживание за 19 лет стала рутиной. То же самое можно сказать про жанр — удивлять тут вроде бы давно уже нечем. И критики, конечно, написали, что в «Долгой прогулке» «Голодные игры» встречают «Игру в кальмара». Это и так, и не так. А режиссер Фрэнсис Лоуренс, кажется, прыгнул выше головы, сумев удержать постоянное напряжение в сюжете, главным качеством которого остается монотонность.
«Долгая прогулка», 2025
Для танго нужны двое
Правила жанра универсальны и предельно просты: ты привязываешься к нескольким героям, особенно сильно к двум, но знаешь, что по условиям смертельной игры выжить должен только один. Франшиза «Голодные игры» выкручивает этот прием на максимум: герои там влюбленная пара (во всяком случае, так их воспринимают зрители), что придает конфликту дополнительный мелодраматизм, но также позволяет авторам заходить в неочевидные для подросткового блокбастера темы. Режиссер первых «Голодных игр» Гэри Росс сделал кино про то, как устроено шоу: героиня Дженнифер Лоуренс должна была научиться не убивать, а нравиться публике, которая, конечно, жаждет крови, но обожает сюжеты про любовь, а значит, меткой лучнице надо было изучить, как действуют стрелы Амура, и разыграть страсть с нелюбимым партнером.
«Голодные игры: И вспыхнет пламя», 2013
«Голодные игры: Сойка-пересмешница. Часть 1», 2014
Взявшийся за продолжение Фрэнсис Лоуренс сосредоточился на другом актуальном сюжете — о том, как работают манипуляция и пропаганда. Причем с обеих сторон конфликта: героя использует тоталитарная машина, героиню — имиджмейкеры сопротивления. Один в прямом эфире у придворного шоумена призывает восставших одуматься и прекратить кровопролитие. Из другой лепят символ революции — Сойку-пересмешницу. Перешедшие на сторону восставших политтехнологи сначала пытаются сделать с ней примитивный ролик с компьютерной подложкой, но Сойка не умеет фальшивить, и приходится командировать ее в район боевых действий в сопровождении припанкованных молодых документалистов. Среди руин, трупов и раненых героиня находит нужные слова и эмоции, и ушлые киношники мгновенно фиксируют ее ненаигранный пафос, который вдохновит угнетенные массы на решительную борьбу.
«Долгая прогулка», 2025
В «Долгой прогулке» примерно те же исходные условия — тоталитарная антиутопия, в которой ради символического сплочения нации у телевизора разворачивается ежегодный ритуал игры на выживание. Рей Гэратти, герой Купера Хоффмана, как и Сойка-пересмешница, участвует в опасном испытании ради высокой цели (о ней мы узнаем ближе к середине фильма). С первых минут он заводит дружбу с еще одним участником похода — Питом (Дэвид Джонссон), и чем крепче становится эта дружба, тем напряженней ожидание финала. Но никаких широких обобщений и хлестких метафор история на этот раз не несет. Она не про то, как устроено общество. Она про вот этих людей, которые долго идут по жаре.
Игра без кальмара
«Игра в кальмара», 2021–2025
Сравнение с популярнейшим южнокорейским сериалом, на первый взгляд, не так очевидно — в «Долгой прогулке» нет изощренных испытаний и специфического дизайна детских игр, которые так удачно выстрелили в «Кальмаре». Но на базовом уровне это тот же сюжет. Прогулка, как и игра, — социальный эксперимент, ее участники — общество в миниатюре, которому предлагаются разные модели сотрудничества и соперничества. Похож и гуманистический посыл: героев раз за разом ставят в ситуации, где важно не только выжить, но и остаться человеком. Примерно одинаков уровень предсказуемости: понять, кто дойдет до финала, несложно, приходится ставить на то, в каком порядке умрут остальные — и те, за кого мы болеем, и те, кого мы ненавидим. Последних в «Долгой прогулке», правда, не много, и авторы дают им шанс уйти достойно. Внимание к второстепенным персонажам — еще одно важное сходство этих проектов: и тут, и там запоминаются даже те, кто первыми сходят с дистанции. В том числе — из-за жестокости, с которой обставлено выбывание. Но если в «Игре в кальмара» это какое-то изощренное изуверство, то в «Долгой прогулке» — просто выстрел в голову, показанный с редким для массового кино физиологизмом, с ходу даже не припомню, в каких голливудских картинах так натуралистично разбрызгивали мозги по асфальту.
«Долгая прогулка», 2025
Слон и осел
Во времена моего детства бытовал абсурдистский анекдот, который начинался так: «Сидят на дереве слон и осел — и вяжут. Вдруг над ними со свистом пролетает свинья. Осел говорит: «Смотри, слон, свинья летит!». Слон отвечает: «Ну и пусть летит, ты вяжи, и я вяжу». «Долгая прогулка» выглядит очень похоже: героям тут надо привыкнуть, что рядом с ними постоянно кого-то пристреливают. Сперва они отворачиваются и закрывают глаза, но постепенно все это совершенно рутинизируется: ты иди, и я иду. Что-то это определенно напоминает. Мы ведь тоже приучаемся многого не замечать — с каждым годом, месяцем, днем все больше. Опускать глаза в пол и думать: «Я дойду, я дойду, я дойду». А прогулка-то правда долгая, и финальной отсечки в ней нет — в фильме герои должны пройти не сколько-то миль, а до тех пор, пока не упадет предпоследний.
«Долгая прогулка», 2025
Но есть еще и вот какая штука: даже слон и осел постепенно понимают, что так быть не должно, и Стивен Кинг пишет про это всю жизнь. Режиссер Андрес Мускетти, в 2017 году экранизировавший один из самых популярных кинговских романов «Оно», сделал это ключевой темой. В старой ливневке прячется клоун Пеннивайз с красными воздушными шариками и заячьими зубами (а за ними другие, как у пираньи). Он приходит через каждые 27 лет, чтобы забрать новых детей. Он питается страхами. Но не только он. Попробуй ускользнуть из школы, не попавшись на глаза старшим пацанам с ножиками и зажигалками в карманах. Пройди на цыпочках мимо задремавшего отца, чтобы он не проснулся и не схватил тебя за руку: «Ты ведь все еще моя девочка?». Эти дети уже натерпелись кошмаров. И вот перед ними три двери, на одной написано «Страшно», на другой — «Очень страшно», а на третьей — «Уже не страшно». Давайте заглянем во все.
«Оно», 2017
Уже не страшно — это если ты умер, как младший брат главного героя, побежавший пускать кораблик по лужам и первым увидевший клоуна Пеннивайза. Страшно — это то, что всегда с тобой, в школе, дома и по дороге оттуда сюда. Очень страшно — это взяться за руки и вместе пойти в тот заброшенный дом, где злой клоун покажет каждому его самый сокровенный кошмар. Очень страшно — это вместе заступиться за слабого, когда его бьют хулиганы на два года старше и на голову выше. Очень страшно — понять, что никто не сделает это за нас.
«Долгая прогулка», 2025
В этом смысле «Оно» и «Долгая прогулка» очень похожи — и отличаются от «Голодных игр» и «Игры в кальмара», персонажи которых устроены все-таки проще. В какой-то момент герои «Долгой прогулки» начинают называть себя мушкетерами и повторять лозунг «Один за всех и все за одного!», вроде бы совсем неуместный, когда по правилам игры каждый сам за себя. Но даже в этой ситуации они находят основание для солидарности и дружбы. И получается, что эта история была не про выживание, а про то, как переступить через страх, перестать быть жертвой — и потому оказаться способным ее принести. Новая экранизация лишний раз подтверждает, что Стивен Кинг — один из важнейших писателей современности, умеющий придумать историю так, что ее смысл прорастает сквозь любые интерпретации. Андрес Мускетти и Фрэнсис Лоуренс — разные и по стилю, и по уровню режиссеры. Но оба, кажется, поняли в Кинге главное — и сумели перенести это на экран.
