Росстрах

Давний дефицит триллера и хоррора на отечественных экранах продюсеры решили восполнить, обратившись к истории настоящих преступлений, которые совершили отечественные серийные убийцы. Чикатило, витебский маньяк Михасевич и его ангарский «коллега» Попков — главные герои нашего времени. Общественная повестка не отстает — публика спорит об интервью Ксении Собчак со скопинским маньяком, а криминальными расследованиями теперь занимаются лучшие репортеры страны. Все это вполне в духе всемирного тру-крайм бума, однако есть и чисто местная специфика.

Так называемый тру-крайм — то есть история реальных преступлений и их расследований, кажется, главный телевизионный жанр последнего десятилетия: востребованный стриминговыми платформами, обласканный критиками, социально значимый и этически противоречивый.

США можно в принципе считать родиной тру-крайма, ведь именно здесь Трумен Капоте написал роман «Хладнокровное убийство», ставший эталоном нового жанра — сперва в литературе. Однако и в XXI веке, когда на почетном месте рассказчика человека с блокнотом сменил человек с видеокамерой, Америка осталась законодательницей мод. Из компоста проходных передач «о самых страшных преступлениях в истории» прорастали настоящие цветы зла вроде многосерийной документалки «Создавая убийцу», журналистского подкаста Serial или документального сериала «Я исчезну во тьме». Все эти проекты не просто рассказывали жуткие истории максимально подробно и разносторонне, но и отказались от любования фигурой злодея, к которому мы так привыкли благодаря Голливуду 1990-х и культуре таблоидов. Новое телевидение, кажется, хочет, чтобы времена фанатов, дежурящих у суда в ожидании Теда Банди, и эпистолярных невест Чарльза Мэнсона канули в Лету. Этот новый, этичный подход достиг своих вершин в британском док-сериале «Йоркширский потрошитель», все серии которого, кроме самой последней, посвящены жертвам Питера Сатклиффа — серийного убийцы конца 1970-х.

Кадр к сериалу «Создавая убийцу»

Кадр из сериала «Я исчезну во тьме»

Кадр из сериала «Йоркширский потрошитель»

Высокобюджетный художественный «тру-крайм» ставший ядром нетфликсовского контента, также не сосредотачивается на классическом кровопийце, предпочитая истории банального и обезличенного зла: полицейской халатности и равнодушия в «Невероятном», системного расизма в «Когда они нас увидят», бедности, отчаяния и невежества в «Преступлении в Дели».

Российские телеканалы и стриминговые платформы, притом что популярность тру-крайма уловили и вовсю используют, законы жанра соблюдают весьма волюнтаристски, дела выбирают постарше и безопаснее, да и от центральной фигуры злодея отказываются с большим трудом. По большому счету единственным прогремевшим за последние годы проектом, попытавшимся реконструировать реальные события без участия маньяка, стал сериал «Перевал Дятлова» на ТНТ — половину эпизодов герой Петра Федорова скрупулезно, хотя и несколько мелодраматично расследует обстоятельства гибели туристической группы на Урале в 1959 году. Однако мистические эпизоды, которыми все это перемежается, вызывают куда больше вопросов, главный из которых — неужели выпускать тру-крайм без сверхъестественных завитушек до сих пор слишком рискованно?

Кадры из сериала «Перевал Дятлова»

Никакие риски, в том числе репутационные, кажется, не смущают режиссера Сарика Андреасяна. Первым его опытом в жанре криминальной реконструкции стал фильм «Непрощенный», в котором Дмитрий Нагиев сыграл инженера-строителя Виталия Калоева, убившего авиадиспетчера Петера Нильсена — одного из виновников авиакатастрофы над Боденским озером. Потерявший семью отец неизбежно вызывал у зрителя сочувствие, а фильм (что далеко не всегда случается с картинами Андреасяна) окупился в прокате. В этом году Андреасян вновь приковал внимание зрителя к Нагиеву, однако на этот раз в кадре даже не злодей, а чудовище — советский серийный убийца Андрей Чикатило, чья фамилия стала именем нарицательным, а заодно и названием нового сериала на стриминговой платформе Okko. В этот раз любое сопереживание герою режиссер решительно отвергает: «Самое трудное — сохранить баланс вымысла и реальности и не сделать Чикатило героем. Это история не о нем, а о расследовании. Это американцы в своих фильмах пытаются изучать природу маньяков, очеловечивать их и вызывать у зрителей понимание. Объясняя преступления сложным детством, к примеру».

Кадры из сериала «Чикатило»

Со стороны можно подумать, что камень Сарик бросает не только в американский огород, но и в российских коллег по цеху. В 2017 году продюсер видеосервиса Start Ирина Сосновая встретилась с Михаилом Попковым — ангарским маньяком, бывшим сотрудником МВД, который убил как минимум 79 женщин и одного милиционера. По словам Сосновой, в ходе многочасового разговора она пыталась понять, как появился самый страшный маньяк в России: «После общения с ним и со следователем, занимавшимся его делом, нам удалось докопаться до детской травмы, которая, наверное, легла в основу его психического заболевания. Как и любое отклонение, часто уходящее корнями в детство, его болезнь стала следствием серьезных травмирующих событий. Ты разговариваешь с ним и в глубине души задаешь себе вопрос: „А села бы я к нему в машину, если бы не знала, что он маньяк?“ И я понимаю, что села бы, потому что перед тобой обычный мужчина, совершенно не похожий на убийцу, старается быть обаятельным. Но его детская травма и то окружение, в котором он рос, жизненные обстоятельства, патриархальная среда сделали его самым страшным маньяком по числу жертв, и все, кроме одной жертвы, — женщины».

Кадры из сериала «Хороший человек»

Источником вдохновения для получившегося в итоге сериала «Хороший человек» Сосновая называет также статью Саши Сулим, однако снятый Константином Богомоловым триллер с Никитой Ефремовым и Юлией Снигирь имеет с реальной историей ангарского маньяка слишком мало общего. Славный своими колониями сибирский Ангарск превратился в универсально-провинциальный Вознесенск, патрульный милиционер Попков стал следователем местного СК, а придуманной уже совершенно полностью следовательнице из Москвы пришлось здесь работать с преступником рука об руку, находясь в постоянном эротическом напряжении, ведь маньяк такой обаяшка, что глаз не отвести.

Кадр из сериала «Хороший человек»

Посмотреть на проблему шире удалось сценаристке вышедшего этой же весной на «Амедиатеке» сериала «Душегубы» Юлии Шунто. Она — уроженка белорусского Витебска, где в 1970–1980-е орудовал Геннадий Михасевич, убивший за это время 36 женщин (сам маньяк, правда утверждал, что жертв было 43). «Я родилась и провела половину жизни в Витебске, где воспоминания о преступлениях Михасевича живы до сих пор. Эта тема просто не могла пройти мимо меня, тем более что среди моих знакомых есть реальные свидетели тех событий». Множественное число в названии сериала не намек на грядущий альманах о серийных убийцах, а скорее красноречивый жест: «Серийные убийства — очень темная и мрачная история, но меня всегда поражала не она, а произвол правоохранительных органов, из-за которого пострадало множество невинных людей: 14 человек получили сроки за убийства, совершенные Михасевичем, одного расстреляли, десяткам сломали жизнь. После поимки маньяка эти невинно осужденные были реабилитированы и выпущены на свободу, но годы и здоровье им уже не вернешь, их невозможно компенсировать никакими выплатами».

Обнаружить подобную системную проблему и подтолкнуть к ее решению — задача-максимум, которую мог бы поставить перед собой любой автор в жанре тру-крайм, однако пока за это берутся в основном журналисты, а не кинематографисты. Тем более что политическую и даже экономическую журналистику государство все чаще маркирует как экстремизм, буквально выталкивая талантливых и азартных репортеров в область криминальной хроники. Главред расследовательского проекта «Холод» Таисия Бекбулатова* объясняет: «В нашем случае это часто истории, смешанные с коррупцией и халатностью правоохранительных органов, когда силовики банально не хотят никого ловить, игнорируют происходящее и зачастую намеренно скрывают серийность преступлений. Тру-крайм — это часть настоящей политики, которая лежит за пределами этих красных ковров. Убийство Веры Пехтелевой, к которой несколько часов не приезжали полицейские, или история абаканского маньяка, которого раз за разом отпускали следователи, — вот настоящий показатель работы государства в России».

Кадры из сериала «Душегубы»

Однако читают статьи-расследования и слушают «криминальные» подкасты немногие, а самый популярный формат — видео — для независимых СМИ зачастую дороговат. В результате самой шумной тру-крайм-историей отечественного интернета за последнее время стал этически и профессионально небезупречный документальный фильм Ксении Собчак с так называемым скопинским маньяком, права на который, по утверждению Ксении, уже купил Netflix. Впрочем, кажется, у ценителей жанра больше причин ждать сериала «Мерзлая земля», который Валерия Гай Германика будет снимать для американского нишевого сервиса Topic — как раз по статье Таисии Бекбулатовой* «Дорога на Аскиз». «Интерес к таким темам в принципе заложен в человеческой природе. Хочется прикоснуться к чему-то опасному, но так, чтобы реального риска не было, — говорит Бекбулатова*, — и сейчас про это стали наконец нормально писать и говорить — без интонации „Криминальной России“ и смакования чернухи. В России освещать такие сюжеты сам бог велел — по числу и содержанию мрачных историй с нами мало кто сравнится. Это как страшные сказки, только, увы, не сказки».

*ПРИЗНАН ИНОАГЕНТОМ