Немецкая волна

ТЕКСТ:
Алла Шендерова

ФОТО:
АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБ

Уже почти два года, как многие из тех, с чьими именами связан недавний расцвет российского театра, переместились в Германию. Уехали компаниями и в одиночку. Некоторые — осели на новом месте, другие существуют на две страны. Третьи работают по всему миру. Однако больше всего постановок российских художников выходит там же, в Германии, где культура отлично спонсируется государством, и как итог — немецкий театр уже несколько десятилетий остается в топе сильнейших в Европе. Специально для The Blueprint Алла Шендерова изучила, что делают российские театральные деятели в Германии и как они меняются, попав в новый контекст.

<1>

<5>

<4>

<3>

<2>

<6>

<8>

<7>

<1>

<2>

<3>

<4>

Кирилл Серебренников ■ «Барокко»

Kirill&Friends ■ «Apocalypse tomorrow»

Максим Диденко ■ «Кремулятор»

Тимофей Кулябин ■ «В одиночестве хлопковых полей»

<5>

<6>

<7>

<8>

Филипп Григорьян ■ «Ксеркс»

Александр Маноцков и Эмилия Кивелевич ■ «Сотворение мира, или Каббалат Шаббат»

Игорь Титов и Андрей Стадников ■ «Уезжаете? Уезжайте!»

Аня Демидова ■ «Калигула»

 ■ 

Кирилл
Серебренников

Серебренникова в Германии знали еще с 2011-го, когда на фестивале F.I.N.D. показали его «Отморозков». Даже в 2018-м — 2022-м, став невыездным из-за «дела „Седьмой студии“», он выпускал в Германии один спектакль за другим — передавая чертежи и режиссерские планы через адвокатов, репетируя онлайн, etc. Тогда же спектакли Серебренникова почти каждый год успешно гастролировали в Авиньоне — режиссер присутствовал на этих показах в виде картинки на планшете. Так что в марте 2022-го, когда он наконец оказался в Европе, Германия спорила за него с Францией.

«Барокко»

Сегодня в гамбургском театре «Талия» идет новая версия его «Барокко», где причудливые («барокко» в переводе c итальянского и значит «причудливый») голоса оперных солистов, среди которых русское сопрано Надежда Павлова и поющие артисты «Гоголь-центра» Светлана Мамрешева, Ян Гэ и Один Байрон выступают партнерами немецких звезд вроде Феликса Кноппа. А история студента Яна Палаха, совершившего самосожжение в знак протеста против вторжения советских танков в Прагу в 1968-м, сочетается с историями других смельчаков, противостоявших тьме и иногда сгоравших в буквальном смысле.

Судя по трейлеру на сайте театра, немецкое «Барокко» в чем-то даже превзошло русскую версию. Ближайшие показы — в марте 2024-го.

Из других планов режиссера — 27 апреля в берлинской Комише Опер состоится премьера Le Nozze di Figaro («Свадьба Фигаро») — продолжение трилогии Моцарта на либретто Лоренцо да Понте (в Комише Опер уже идут Cosi Fan Tutti, выпущенные Серебренниковым в прошлом сезоне). В конце сентября в Венской опере выйдет «Дон Карлос» Джузеппе Верди. А в октябре в Опере Цюриха — «Жизнь с идиотом» по Виктору Ерофееву на музыку Альфреда Шнитке.

Кирилл, по твоим ощущениям, что изменилось (или меняется) в твоей режиссуре, когда ты работаешь в немецком контексте?

Меняются зрители, остальное — не меняется. В России существовал наш театр («Гоголь-центр». — Прим. авт.), который закрыло и уничтожило государство. В него ходили наши зрители, с ними был простроен диалог. Была собранная техническая команда. Здесь этого нет. Техническую команду я собираю заново (благо уехали лучшие профессионалы). А зрители во всех городах и странах разные — и по цели похода в театр, и по зрительскому опыту.

Драматических постановок в твоих ближайших планах нет?

В августе будет большой драматический проект, но я не могу пока о нем говорить — институция просила молчать. Летом же мы проведем школу для актеров и режиссеров, «мы» — это Школа искусств Гамбурга и компания Kirill & Friends.

 ■ 

Kirill&Friends

Представление этой компании состоялось на днях в Берлине, на прекрасной вечеринке в честь старого Нового года. А уже 31 января в театре «Талия», на фестивале Lessingstage, режиссер Евгений Кулагин, хореограф Иван Естегнеев, художница Ксения Перетрухина и драматург Михаил Дурненков выпустят спектакль Apocalypse tomorrow.

Трудно найти человека, который в последнее время ни разу не задумался бы, что все происходящее сегодня — это и есть апокалипсис. Поначалу шесть актеров (Светлана Мамрешева, Один Байрон, Никита Кукушкин, Кэмпбелл Каспари, Адела Махарани, Капуцин Шаттлайтнер) импровизировали на репетициях, представляя, что сделали бы, если бы до конца света оставалась пара дней. Михаил Дурненков объединил их импровизации в историю о том, как шесть незнакомцев решают укрыться от хаоса, в который погрузилось агонизирующее человечество, и вместе отпраздновать приближающуюся смерть.

 ■ 

Максим Диденко

Диденко, как и Серебренников, много работал в Германии и раньше, до 2022-го. Год назад в Театре Максима Горького он поставил «Последнее слово» (журналист и кураторка Анна Наринская соединила выступления в суде женщин-политзаключенных, которые в спектакле по-английски произносит Алиса Хазанова).

Сейчас на модной берлинской площадке Säälchen Максим выпускает театральную версию романа белорусского писателя Саши Филипенко «Кремулятор». В спектакле о белогвардейском офицере Петре Нестеренко, вернувшемся в СССР ценой сделки с советской властью и ставшем директором крематория, заняты Максим Суханов, Игорь Титов и снова две актрисы «Гоголь-центра», Светлана Мамрешева и Ян Гэ. Музыку пишет композитор Сергей Невский.

Светлана Доля, продюсировавшая твою «Норму» (спектакль Диденко по Сорокину вышел в Театре на Бронной в 2019-м. — Прим. The Blueprint), говорит, что о «Кремуляторе» вы думали еще в Москве.

Да. Но с тех пор концепция поменялась. Материал непростой: он о смерти на фоне исторического перелома. Когда я читал роман до 24 февраля 2022 года, мне казалось, что это предостережение. Книга начинается с того, что немецкие войска атакуют СССР, героя — бывшего белого офицера — арестовывают, и он рассказывает всю свою жизнь. Сане (Филипенко. — Прим. The Blueprint) этот сюжет подкинула сотрудница «Мемориала». Это был реальный чувак, совершивший заказное политическое убийство, чтобы вернуться в Москву, где он стал директором 1-го московского крематория, работавшего на территории Донского монастыря. Днем крематорий работал официально, а вечером Нестеренко сжигал там расстрелянных. Сейчас для меня в этом сюжете главная тема: смерть как измеритель жизни. И тема тюрьмы, которая в России является формообразующим институтом.

Петра Нестеренко сыграет Максим Суханов?

Да. И это для меня — отдельное, очень интересное путешествие. Дед и бабушка Суханова играли у Мейерхольда. Максим на репетициях очень много рассказывает о них, об истории Вахтанговского театра, о Мирзоеве. Вообще, удивительно, как наш театр, меняясь, все же сохраняет культурный код.

Ты ощущаешь, что работа в Германии меняет тебя как режиссера?

Думаю, меня изменила не Германия, а происходящее в мире. Я стал делать очень мрачные вещи. Если раньше во мне сохранялось какое-то количество позитива, то теперь я с трудом представляю себя выпускающим комедию или мюзикл.

Какие у тебя планы после «Кремулятора»?

Четвертого мая в Шаушпильхаусе Дрездена выйдет «Замок» по роману Кафки — на эту постановку меня звали еще до ковида. Там же, в Дрездене, в марте покажут наш спектакль «Последнее слово».

Как тебе работается с немецкими командами?

Да, в общем, то же самое. Просто разные люди и контексты. И немецкий у меня пока плохой. Но мне нравится!

 ■ 

Тимофей Кулябин

Одним из самых востребованных режиссеров в Европе остается и Кулябин. «У меня сейчас в планах Франция, Греция, Болгария, Япония — я не германоцентричен. И пока не могу сказать, есть ли страна, в которой мне некомфортно работать. Язык театра — везде одинаков», — говорит режиссер.

«В одиночестве хлопковых полей»

Сейчас он репетирует «Пиковую даму» в Лионской опере (премьера в середине марта). 22–23 марта в Тбилиси и 20–21 апреля в Гамбург приедет спектакль Кулябина по тексту одного из самых загадочных авторов конца XX века. Речь про Бернара-Мари Кольтеса и его пьесу «В одиночестве хлопковых полей». В темном переулке встречаются два человека. Один — Дилер, другой — Клиент, оба бесконечно спорят друг с другом. Со временем зритель понимает, что предметом продажи является некое тайное влечение. Два персонажа должны признаться друг другу в своих взаимных чувствах, но это оказывается невозможным. Кулябин выпустил этот спектакль, ставший копродукцией рижского театра «Дайлес» и продюсерки Екатерины Якимовой при поддержке Blavatnik Family Foundation, в конце весны 2022-го. Но играют его нечасто: у занятых в нем Ингеборги Дапкунайте и Джона Малковича сложные графики. Так что, если вдруг у вас есть возможность оказаться в Тбилиси или в Гамбурге, увидеть его надо обязательно.

«В одиночестве хлопковых полей»

В начале следующего сезона в Штатстеатре Карлсруэ начнутся репетиции «Страха и отчаяния в Третьей империи» по текстам Брехта. Двадцать четыре коротких документальных пьесы с общим названием были написаны по горячим следам — эмигрировав из нацистской Германии, Брехт фиксировал рассказы других эмигрантов, в разное время включая в текст новые эпизоды. Не менялось одно: подробное воспроизведение того, как режим день за днем развращает и разрушает людей, манипулируя их сознанием.

Вместе со своим коллегой, драматургом спектакля Романом Должанским, Кулябин выбрал для постановки примерно половину эпизодов и несколько их осовременил. За основу взяты два: «Жена-диссидентка» («Жена-еврейка» у Брехта) и «Шпион», а между ними в качестве перебивок появляются все остальные.

Спектакль «Страх и отчаяние в Третьей империи» в Русском театре Эстонии

Представители власти, конвой, атмосфера концлагеря — всего этого в спектакле нет, как нет и примет нацистской Германии. На сцене — сегодняшние люди в современных квартирах или в студии звукозаписи. Все начинается с эпизода «Радиочас для рабочих», где ведущие вынуждают рабочих рассказывать о том, как улучшилась их жизнь с приходом к власти нацистов. Двоих просят говорить громко и четко и перебивают третьего, который пытается объяснить, что вообще-то все не так радужно. Затем от сцены к сцене спектакль становится все тише. В последних эпизодах скованные страхом персонажи общаются только глазами, а зрителям понять их помогают субтитры. В конце прошлого лета Кулябин уже выпустил спектакль по тем же текстам Брехта в Русском театре Эстонии. Его приезда ждали в Берлине, на фестивале с говорящим названием Voices. Его кураторы — бывший главред журнала «Театр», ныне программный директора Зальцбургского фестиваля и режиссерка, чей спектакль «Музей неучтенных голосов» вошел в шестерку лучших премьер Австрии 2023 года, Марина Давыдова и композитор Сергей Невский. Но привезти спектакль по разным причинам пока не получилось. Зато теперь немцев ждет своя версия. Премьера намечена на 3 ноября 2024 года.

 ■ 

Филипп Григорьян

А вот Филипп Григорьян, известный своими постановками драмы, оперы и редкой красоты перформансами, которые всегда сам же и оформляет, работает в Германии второй раз: дебютом стала прошлогодняя опера «Замок герцога Синяя Борода» в Вуппертале.

Десятого февраля в Штадттеатре университетского города Гисена, славного в том числе тем, что в нем находится знаменитый Институт прикладного театроведения, Григорьян выпускает оперу «Ксеркс». Это последняя опера Генделя, написанная в 1738 году и совершенно не имевшая успеха. Впрочем, критиковали ее не за музыку, а за либретто. И за то, что Гендель предпринял опережающую свое время попытку соединить в одном сюжете высокую трагедию и низкую комедию.

Насколько я знаю, в Гисене драматический и оперный театр делят одно здание.

Да, это так. Театр и само здание театра — большая ценность для города: когда во время Второй мировой город почти стерли с лица земли, все, кто выжил, помогали тушить горевший театр, и они его спасли. Оперная труппа здесь очень хорошая. С ней я впервые в своей жизни ставлю барочную оперу и получаю огромное удовольствие.

Ты выбрал оперу, которую после провала на премьере в 1738-м не ставили почти 200 лет. Зачем?

Сегодня она довольно часто ставится, есть несколько очень успешных постановок. Но если говорить о либретто, то и правда в нем сложно разобраться, если слушаешь впервые. Царь Ксеркс собирается в поход и строит мост из Азии в Европу. Параллельно все во всех влюблены, причем именно царь влюблен безответно. Там одна из самых важных идей: даже если ты царь, то тебе не все позволено. А вообще, у нас это будет история про релокацию. Одну из самых известных барочных арий, которую Ксеркс поет платану, у нас он поет в транзитной зоне в аэропорту — денежному дереву, которое взял с собой из дома в эмиграцию.

Сюжеты твоих спектаклей сильно изменились после переезда в Германию?

Все и всё меняется, так устроена жизнь, и театр вместе с ней. Сейчас я проживаю то, что проживаем все мы, и отражаю этот отрезок жизни в спектакле. По-другому лично я никогда не работал и, видимо, уже не смогу.

 ■ 

Александр
Маноцков и Эмилия Кивелевич

Предпремьерный показ оперы режиссерки Эмилии Кивелевич, дебютирующей в музыкальном театре, «Сотворение мира, или Каббалат Шаббат» прошел еще в октябре 2023-го в Мелахтон-кирхе Дюссельдорфа. Премьера же намечена на 18 февраля в городском музее «Старая синагога» в Эссене. Зрителей ждут: музыка Александра Маноцкова, сыгранная на иранском сантуре, фисгармонии, бансури и других инструментах; футуристические костюмы и декорации Венеры Казаровой.

Музыканты приглашают всех собравшихся сесть за длинные столы и разделить трапезу, символизирующую сотворение мира. «Каббалат Шаббат» в переводе с иврита — «Встреча Субботы».

Эмилия Кивелевич:

«Мы были травмированы большим количеством войн и хотели сделать что-то про объединение. Всеобщее объединение, с которым не поспоришь. Таким для нас стало сотворение мира. Мы не рассматриваем нашу оперу как ритуальное произведение. Это светское мероприятие, включающее в себя еврейскую культуру. Опера написана на иврите, но большая часть нашей команды — не евреи. Впрочем, мы не делим людей по национальностям».

 ■ 

Игорь Титов и Андрей Стадников

«Уезжаете? Уезжайте!»

Актер-«брусникинец», режиссер и композитор Игорь Титов и драматург и режиссер-экспериментатор Андрей Стадников снова размышляют о судьбе барда Александра Галича. Первая часть, «Право на отдых», появившаяся в 2019 году в Москве, была основана на стенограмме заседания Союза писателей, посвященного исключению Галича из его членов. Вторая вышла уже в Берлине (уточним, что Стадников продолжает жить и работать в Москве) и называется «Уезжаете? Уезжайте!». Она тоже базируется на документах, а сделана в форме прощальной вечеринки, куда Галич (его играет сам Игорь Титов) приглашает друзей накануне своего отъезда из СССР. В роли Вали, брата Галича, — Вадик Королев, солист группы OQJAV. Поют в спектакле много и хорошо. Во второй части вечеринка превращается в воображаемую «вечерю» — место встречи философов Чаадаева и Пятигорского, писателей Астафьева и Шаламова, политика Новодворской и поэтов Летова и Галича, снова и снова рассуждающих о судьбе родины.

В прошлом сезоне спектакль показывали в Берлине, теперь на очереди Амстердам, Гаага, Таллин. Его продюсер — Светлана Доля, одна из главных сейчас театральных продюсеров, выпускающих спектакли вне России.

Света, скажи, пожалуйста, что изменилось в твоей работе с переездом в Берлин?

Изменилось одно, но главное обстоятельство: в Москве у меня было наработано много связей с крупными коммерческими организациями. Здесь они будут появляться постепенно. Я заметила новую тенденцию: сейчас начали открываться фонды, которые будут поддерживать российских художников за рубежом. Ну и, пожалуй, еще одно отличие: в России мы работали без выходных. В Германии такое невозможно. Здесь есть профсоюзы, все и всё планируют заранее.

 ■ 

Аня Демидова

Было бы несправедливо, если бы мы рассказывали только о больших проектах уже признанных художников. Переезд в другую страну может подорвать силы, а может, наоборот, дать старт новому взлету карьеры, неожиданным возможностям, коллаборациям, etc. Таких примеров много. Вот один из самых ярких.

В 2018-м режиссерка Аня Демидова организовала в Москве маленький независимый театр Urban Forest Echo. Как вспоминает сама Аня, это был «жесткий андеграунд» с профессиональными актерами и музыкантами, а среди постановок были «Стражи Тадж-Махала» по пьесе американца индийского происхождения Раджива Джозефа — о том, есть ли в искусстве запреты и ограничения.

“Alice in Roboland”

В марте 2022-го Аня летела в Берлин, перечитывая «Бег» Булгакова. И почти сразу приступила к репетициям. Все, как в сказке, нашлось само: драматург Полина Бородина, актеры, помещение (им стала школа танцев), и грант на создание спектакля The Run: Refugee Rave, в котором российские исполнители существуют вместе с украинскими Потом был спектакль по «Маленькому принцу». Сейчас идут репетиции Alice in Roboland — героиня современной версии сказки Льюиса Кэрролла живет в Roboland’e, а спектакль, рассчитанный на детей и взрослых, будет исследовать отношения детей и всевозможных гаджетов, которые новые генерации осваивают еще до того, как начинают ходить и говорить. Премьера пройдет в Дубае, а потом приедет в Берлин.

Еще один проект Демидовой основан на «Калигуле» по пьесе Альбера Камю.

«Калигула». Эскиз Александры Хариной

Аня Демидова:

«В „Калигуле“ мы исследуем тему иерархии, власти и наших с ней отношений. Мне кажется, что в России иерархия гипертрофированная, в том числе в театре. Делая горизонтальный театр в Москве, я заметила, что актеры часто сами не готовы проявлять инициативу, нести ответственность.

Помню, мой коллега и соавтор The Run: Refugee Rave, хореограф Александр Андрияшкин как-то меня спросил: „Как тебе кажется, идея горизонтального театра так популярна среди молодых режиссеров, потому что вам это действительно интересно, или потому, что вас не пускают наверх?“ Мой ответ — новый спектакль о диктатуре и ее истоках».