RUtopia Теодора Курентзиса
текст:
ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
Ляля Кандаурова
Музыкант и ведущая лекций о музыке Ляля Кандаурова попыталась объяснить феномен и значение Курентзиса в российской и мировой музыке, а также сделала плейлист из 5 записей, с которых стоит начать, — для тех, кто хочет разобраться, в чем суть его дирижерских интерпретаций.
Оглядываясь на историю исполнительства в России начала XXI века, исследователь или журналист будущего, вероятно, будет воспринимать 2010-е и 2020-е как «эпоху Курентзиса». Конечно, помимо греческого маэстро и его коллективов — оркестра и хора musicAeterna — в эти десятилетия концертную жизнь в России определяли много имен и проектов. Грандиозные перемены произошли во многих ее областях. Это и исторически информированное исполнительство (так называется стилистически корректная интерпретация старинной музыки: целая наука, без знания которой сейчас не принято браться за сочинения, к примеру, эпохи барокко), и наоборот — новая и новейшая музыка. Это просветительство, «работа» со слушателем, вовлекающая его в соучастное переживание музыкального события. Это обновление самого взгляда потребителя на так называемую академическую музыку: выступления, выходящие за пределы привычных площадок и концертных ритуалов, ревизия представлений о «дозволенном» облике и поведении музыканта на сцене, пересмотр «приемлемых» границ интерпретации, изменение риторики публичного разговора о классической музыке и так далее. Во всех этих областях можно назвать несколько знаковых людей и событий — однако Курентзиса, его музыкантов, исполнительские концепции, личный стиль и конкретные выступления или записи нужно будет обязательно вспомнить в каждом из пунктов.
Оглядываясь на историю исполнительства в России начала XXI века, исследователь или журналист будущего, вероятно, будет воспринимать 2010-е и 2020-е как «эпоху Курентзиса»
Фото: Гюнай Мусаева
Фото: Никита Чунтомов
Вместе с тем для комментаторов самого разного уровня музыкальной эрудиции и слушательских пристрастий (а с недавних времен — еще и политических убеждений) Теодор Курентзис все эти годы являлся неиссякаемым источником возмущения. По самым разным поводам: кому-то казалась неподобающей пикантная фотосессия для журнала «Сноб»; другие иронизировали на тему любви маэстро к узким брюкам, загадочности, рассуждениям об ангелах, выступлениям в затемненных пространствах (иногда предварительно окуриваемых ладаном), к концертам глубокой ночью или их значительным задержкам по причине того, что слушатели сдавали телефоны перед началом, как на входе в берлинский ночной клуб. В анекдот превратились взвинченные московские цены «билетов на Курентзиса» и контингент слушателей в партере: нарядных, но забывающих отключить звук своих мобильных (что и привело к идее отбирать их на входе) и, возможно, еще накануне концерта не вполне уверенных в правильном произношении фамилии «Малер». Шутили, что свой уникальный, пленяющий своеобразием «греческий русский» Теодор целенаправленно культивирует, — после того как несколько раз, выступая публично, он поправлял «правильные» русские слова на свои фирменные «неправильные». Музыкальные интеллектуалы ёрничали над новогодним видеороликом спонсора оркестра, банка ВТБ, — и правда довольно комичным, где маэстро проводит артисту Слепакову (признан в РФ иностранным агентом) небольшой инструктаж по исполнению Первого фортепианного концерта Чайковского, а затем дирижирует им с несколько преувеличенным вдохновением.
Фото: Александра Муравьева
Вместе с тем, при всех упреках в прегрешениях против хорошего тона и чувства меры, Теодор всегда оставался явлением, игнорировать которое невозможно. Масштаб его личности и увлекательность взгляда на самые известные партитуры таковы, что для тысяч людей — новичков и коносьеров, простецов и циников, дилетантов и профессионалов — столкновение с искусством Курентзиса и его проектами в какой-то миг становилось трансформирующим событием, моментом истины, внезапного понимания того, что вообще такое музыка, зачем она существует и каковы ее силы — понимания, часто ошеломительного и выводящего из баланса, как все прозрения такого толка. Пережив его однажды, слушатели хотели повторить его снова — и, возможно, разочаровывались, когда Курентзис не оправдывал их эстетических или иных ожиданий. Однако, если считать, что смысл занятий искусством — в создании пространства для встречи людей с чем-то большим, чем они сами, а не в гарантированности «хорошего вкуса», возможно, и одной такой встречи вполне достаточно.
при всех упреках в прегре-шениях против хорошего тона и чувства меры, Теодор всегда оставался явлением, игнорировать которое невозможно
Фото: Надя Романова
Теодор Курентзис родился в 1972 году в Афинах. Ребенком учился игре на скрипке, в отрочестве занялся композицией, затем дирижированием, а в 1994-м оказался в Санкт-Петербурге, где стал учеником 90-летнего Ильи Мусина — человека-легенды, теоретика дирижирования, но главное — гениального педагога, преподававшего в Ленинградской консерватории на протяжении шести с лишним десятилетий, среди учеников которого — несколько поколений суперзвезд. Это и герои советской эпохи, такие как Арнольд Кац или Рудольф Баршай, и современные мэтры вроде Валерия Гергиева, Юрия Темирканова или Семена Бычкова, и представители «молодого» (в терминах дирижерской профессии, разумеется) поколения — Туган Сохиев и сам Курентзис. В середине 2000-х еще известный скорее профессионалам Теодор стал главным дирижером Новосибирского театра оперы и балета, там основал оркестр и хор musicAeterna, а в 2011-м почти в полном составе перевез их в Пермь, став худруком Пермского оперного театра.
Фото: Александра Муравьева
2010-е — годы, когда в дни крупных премьер Теодора утренние рейсы Москва—Пермь были на треть, а в дни Дягилевского фестиваля — почти полностью наполнены меломанами, интеллектуалами, журналистами и модниками; годы, когда в оборот вошло словосочетание «пермский Моцарт», относившееся не то к исполнительскому стилю легендарных записей Теодора тех лет, не то к нему самому; когда в одной из пермских кондитерских по дороге к театру продавались пирожные с темным шоколадом под названием «Ночь с маэстро» (или это все-таки городская легенда?); когда на улице Ленина в уральском промышленном городе можно было встретить пророка авангардного театра Роберта Уилсона или американского режиссера — анфан террибль Питера Селларса; когда в мотовилихинском ДК (тоже имени Ленина), в арендованном зале которого проходили репетиции, на нижнем этаже торговали белорусским бельем, а на верхнем пели Моцарта лауреаты премии «Грэмми»; когда уральскими почти белыми летними ночами центр Перми наполнялся сотнями ошарашенных людей, вышедших со спектакля Ромео Кастеллуччи. Эти годы сложно забыть любому, кто был к ним причастен, не говоря уже о том, что они сделали Курентзиса всероссийской и европейской звездой: постоянным участником Зальцбургского фестиваля и главным дирижером немецкого оркестра SWR в Штутгарте. В 2019-м «пермский период» закончился: Курентзис и его оркестр переехали в Петербург, где разместились в одном из знаковых пространств города, Доме Радио на углу Итальянской и Малой Садовой улиц, откуда вела свои трансляции во время блокады Ленинграда Ольга Берггольц, где бывали Шостакович и Мария Юдина. Дом Радио превратился в поражающий воображение хаб «другого» искусства и интеллектуальной культуры: помимо выступлений musicAeterna и камерных вечеров артистов оркестра там бурлят события в диапазоне от лекций или кино- и слушательских клубов до таинственных «концертов-мистерий» или «сеансов партиципаторного погружения».
Дом Радио превратился в поражающий воображение хаб «другого» искусства и интеллектуальной культуры
Когда belle époque закончилась, Курентзис и его оркестр как будто продолжили держаться прежнего курса: не сделав никаких политических заявлений, в середине марта 2022 года в столичном зале «Зарядье» маэстро исполнил недвусмысленно траурную программу — «Метаморфозы» Рихарда Штрауса («элегию памяти разрушенной культуры», как говорилось на сайте зала) и последнюю — самую трагическую — симфонию Чайковского, а затем уехал с этой программой в европейский тур (впрочем, скорее всего, она была намечена до 24 февраля, но в контексте новой реальности начала выглядеть особенно многозначительно). Заявлений от Курентзиса, однако, ждали: летом 2022 года несколько выступлений musicAeterna (в Парижской филармонии, Баварской опере и т.д.) были отменены или перенесены после протестных выступлений украинских активистов; Зальцбургский фестиваль 2022 открылся на фоне публичной полемики между послом Украины в Австрии и интендантом фестиваля Маркусом Хинтерхойзером о допустимости присутствия на, возможно, главном европейском культурном форуме дирижера и оркестра, якобы «принадлежащих системе Путина». В прессе — от New York Times до газеты Guardian — подчеркивали, что в попечительский совет фонда musicAeterna входят Андрей Костин, возглавляющий банк ВТБ, Эльвира Набиуллина — меломанка, еще в довоенные времена приезжавшая на выступления Курентзиса в Пермь, а также мэр Петербурга Александр Беглов. Одиозный музыкальный критик Норман Лебрехт назвал коллектив Курентзиса «Газпром-оркестром», намекая на то, что энергетический гигант выступил спонсором российского тура musicAeterna в 2022-м.
В день написания этого текста Теодор Курентзис триумфально выступил с Третьей симфонией Густава Малера в Берлинской филармонии. Он дирижировал своим новым коллективом, Utopia: международным оркестром, который существует на деньги европейских фондов и частных донаторов и работает по сессионному принципу — то есть собирается для конкретной программы или тура. Ранее сообщалось, что Utopia, как и оркестр musicAeterna (многие музыканты которого играют в обоих проектах) станут резидентами Дома Радио — но теперь уже берлинского; бывшего восточногерманского радиовещательного центра Funkhaus, который работает сейчас как площадка для музыкальных событий и техно-вечеринок. В то же время несколькими днями ранее в интернете появилось открытое письмо Курентзису от президента Немецкого союза композиторов (DKV) Морица Эггерта, полное патетики и временами откровенно грубое, начинающееся словами «дальше так продолжаться не может» и требующее от маэстро декларации определенной позиции. В 2023 году недавний новогодний ролик ВТБ смотрится уже слегка сюрреалистически, его герои вряд ли очутились бы сейчас в одном кадре: Семен Слепаков эмигрировал, сопрано Анна Нетребко спустя несколько недель молчания и общественного давления осудила СВО и выступает в Европе, ее муж Юсиф Эйвазов возглавил Азербайджанский театр оперы и балета, а Курентзис продолжает быть одной из главных сенсаций российской концертной жизни, вместе с тем значась в программе грядущего Зальцбургского фестиваля 2023. Правда, как с волнением отметили авторы культурных телеграм-каналов, маэстро наложил на себя епитимью: известный красотой и интенсивностью жеста, теперь он якобы дирижирует «почти сидя, без движения».
Фото: Александра Муравьева
записи Курентзиса — особый феномен, позволяющий более аналитически подойти к его мастерству
Краткая биография Курентзиса в одном известном стриминговом сервисе определяет его как very much a recording artist — «артиста записей». С этим сложно однозначно согласиться: каждый, кто был на концерте Теодора или видел его дирижирующим, знает, что важная часть его уникальности заключается в том, что по-английски называется stage presence: это сложно поддающееся рационализации умение органично, самозабвенно и концентрированно быть на сцене, управляя сценическим временем и заставляя окружающих — по обе стороны дирижерского пульта — смотреть на себя. Однако записи Курентзиса — особый феномен, позволяющий более аналитически подойти к его мастерству. Я выбрала пять коротких треков общей продолжительностью около пятнадцати минут, которые помогут понять, что особенного в трактовках Курентзиса и почему они стали предметом культа.
наведите на обложку,
чтобы узнать подробности
1
1
2
2
С моцартовского Реквиема во многом началась слава записей musicAeterna — начать с этой работы имеет смысл и слушателю. И сегодня, спустя двенадцать лет после релиза, эта версия одной из самых известных, изученных, заинтерпретированных вдоль и поперек партитур по-прежнему обжигает восприятие и хорошо иллюстрирует странную смесь строго аутентичного подхода с абсолютным волюнтаризмом, отличающую прочтения Теодора. Как известно, в Lacrimosa Моцарту принадлежат лишь начальные восемь тактов без всякой оркестровки; зияющая пустотами, ободранная «до костей», словно обдуваемая ветром Lacrimosa Курентзиса со своим страшным механическим шагом, прерывистым дыханием, внезапными вспышками и провалами громкостей являет собой трехминутный режиссерский спектакль в звуке, который говорит о смерти более доходчиво, чем могли бы слово или образ, и неожиданно кончается звоном бубенцов (разумеется, отсутствующих в партитуре); невидимая коляска увозит куда-то освободившееся от души тело.
В середине 2010-х musicAeterna с россыпью европейских оперных звезд записали «трилогию» Моцарта — три оперы, созданные им с либреттистом Лоренцо да Понте: вначале вышла «Свадьба Фигаро» — трогательный ромком о силе прощения, затем пронзительная трагикомедия «Так поступают все женщины», а последним — «Дон Жуан», возможно, главная моцартовская опера, «веселая драма» о свободе и смерти. Вместе с тем основная тема, которой объединены эти истории, конечно — любовь: побеждающая все на свете, вольная и дышащая, где ей угодно, любовь где-то высоко над добром и злом, благородным и низким, женским и мужским. Этот крошечный квартет, звучащий в самом конце оперы «Так поступают все женщины» — типично моцартовский момент выпадения из времени, «остановленное мгновение», в котором две пары, поднимая бокалы во имя любви, поют одновременно о ее чуде и — часто непоправимом — ущербе, который она способна причинить. Изумительная чистота и ясность «пермского Моцарта» здесь усилена еще и выдающимся составом солистов.
Вольфганг Амадей Моцарт, «Cosi fan tutte» («Так поступают все женщины»), К.588, «E nel tuo, nel mio bicchiero»
Вольфганг Амадей Моцарт, Реквием ре минор K.626, III. Sequenz «Lacrimosa»
Теодор Курентзис, musicAeterna и New Siberian Singers, Alpha Classics, 2011
Симона Кермес, Кристофер Мальтман, Малена Эрнман, Кеннет Тарвер, Теодор Курентзис, musicAeterna, Sony Classical, 2014
слушать:
слушать:
3
4
Запись «Весны священной» — одна из самых показательных в каталоге Курентзиса, демонстрирующая эту партитуру во всем ее устрашающем великолепии. Ее секрет — в безукоризненном балансе противоположных начал, ключевом для этой музыки Стравинского. С одной стороны — ее техногенность, оркестр как монструозный агрегат, в котором непрерывно стучат и лязгают, грохочут и щелкают какие-то шестерни и поршни, ручки и лезвия. С другой — жутковатая «языческая» витальность «Весны», кишащая всюду жизнь, чавканье и шипение, клокот и чириканье. Если послушать эту запись на виниле и хорошей стереосистеме, ее индустриальный натиск и доцивилизационная мощь буквально сметают с ног.
Игорь Стравинский, «Весна священная» K15, ч. 1, «Поцелуй земли», IV — «Вешние хороводы»
Если главная черта записей Курентзиса — их лучезарность и структурность, безупречное, поджарое, как бы «открахмаленное» звучание, доведенное до абсолюта в интерпретациях Перселла, Рамо, Моцарта, Бетховена, но ощутимое и в его Малере, и в Стравинском, то запись Шестой Чайковского, при обыкновенном для Курентзиса перфекционизме и внимании к мелочам, находится на территории мрака. Прежде всего — благодаря красивейшему тембровому балансу, местами хирургически выверенному авторскому, местами — изобретенному дирижером. Финал Шестой — один из самых катастрофических и не оставляющих надежды во всей истории музыки — открывается громким шипящим вдохом самого маэстро и завершается иссякающим, хриплым дыханием виолончелей и контрабасов, которые звучат словно в шумовой, а не в высотной части спектра.
П.И. Чайковский, симфония № 6 си минор ор. 74, IV — Adagio Lamentoso
Теодор Курентзис, musicAeterna, Sony Classical, 2017
Теодор Курентзис, musicAeterna, Sony Classical, 2015
слушать:
слушать:
5
Возможно, самая дионисийская из симфоний великого немца, где ампирная архитектура его музыки приходит в безостановочное, самозабвенное ритуальное движение, Седьмая содержит еще и одну из известнейших бетховенских медленных частей. Это прославленное Allegretto — странный, меланхолически-танцевальный траурный марш. Он начинается словно бы вынесенным на фронтиспис, отрешенно звучащим аккордом духовых, который ни к чему не относится, находится совершенно вне дальнейших событий части, звучит из-за предела ее реальности (точно такой же аккорд возникнет в конце). Достаточно послушать первые секунды записи musicAeterna, чтобы оценить дьявольски совершенную «сделанность» ее деталей — например, когда этот аккорд, разрезая тишину, искусно филируется от громкого к тихому и исчезает, заставляя слух сомневаться в том, действительно ли он существовал.
Теодор Курентзис, musicAeterna, Sony Classical, 2021
Теодор Курентзис, musicAeterna, Sony Classical, 2015
слушать:
