культура • личность

23 июля 2025

Жизненный путь

ФОТО:
GETTY IMAGES

Вчера, 22 июля, стало известно о смерти великого и ужасного Оззи Осборна — вокалиста, шоумена, одного из патриархов рок-н-ролла. Последние годы жизни артист страдал от болезни Паркинсона — но за несколько недель до смерти, 5 июля, успел дать прощальный концерт. Полвека назад, в составе группы Black Sabbath, Осборн заложил фундамент музыки, которую позже назовут хеви-металом, — а в своей длинной сольной карьере шаг за шагом переписывал ее каноны. Не только музыкальные, но и визуальные. По просьбе The Blueprint о стиле Оззи Осборна рассказывает музыкальный критик и автор канала Sobolev//Music Олег Соболев.

Группа Black Sabbath, 1970-е

  Начало пути —
на перепутье

Black Sabbath, 1970

Оззи Осборн — дитя британского рабочего класса, родившийся спустя три года после Второй мировой в крупнейшем индустриальном центре страны — Бирмингеме. Пока мальчик рос, город переживал экономический подъем, но это почти не касалось семьи Осборн. Оззи был одним из пятерых детей, ютившихся с мамой и папой в двуспальной квартире, а денег едва хватало на самое необходимое — порой даже на еду. О машине не могло быть и речи. К мрачной картине детства добавлялись школьные мучения: Оззи страдал дислексией, отставал в учебе и часто становился мишенью для издевательств сверстников. Случались эпизоды сексуального насилия: как потом вспоминал сам Осборн, другие парни иногда снимали с него штаны и трогали за гениталии.

В целом самое начало его карьеры — характерная для того времени и места история преодоления: трудный подросток из низов британского общества становится рок-звездой на волне бума рок-н-ролла шестидесятых годов. Обычно в этой части биографического текста принято описывать, как именно среда, в которой рос герой, повлияла на его творчество. Но с Осборном такая логика не работает. Он не был ни природным лидером, ни творцом с неисчерпаемой фантазией, которая бы вырвала его из окружения. Скорее, все то, что вложили в него школьные травмы и мрак рабочих кварталов Бирмингема, достали другие люди — его товарищи по группе, которая и сделала Оззи знаменитым.

В будущий ансамбль Black Sabbath, тогда еще носивший имя Earth, Оззи попал по объявлению — в 1968 году, последним, когда основной состав уже был сформирован: гитарист Тони Айомми, басист Гизер Батлер и барабанщик Билл Уорд. Музыку в основном сочинял Айомми, тексты — мрачные, заигрывающие с оккультизмом, — писал Батлер. У Осборна был резкий, пронзительный голос, который не подошел бы типичной рок-группе, — но Айомми и Батлер разглядели в нем недостающее звено: человека, который придавал бы саунду Black Sabbath законченность и который мог бы служить для нее идеальным фронтменом.

Дебютный альбом Black Sabbath — одноименный, выпущенный в феврале 1970 года, — критики по обе стороны Атлантики откровенно невзлюбили. Лестер Бэнгс, самый эрудированный представитель рок-журналистики своего поколения и прообраз героя Филипа Сеймура Хоффмана в фильме «Почти знаменит», писал в Rolling Stone, что группа звучит как слабая копия Cream — популярного в те годы психоделического рок-трио с Эриком Клэптоном у руля. Он обвинял Black Sabbath в штампованности и утверждал, будто их музыка не имеет ничего общего ни с мистикой, ни с оккультизмом, несмотря на все внешние атрибуты.

Оззи Осборн,1970-е

Сейчас дебютный альбом Black Sabbath воспринимается как безусловная классика хеви-метала, заложившая фундаментальные элементы жанра: тяжеленный гитарный звук Тони Айомми; крадущаяся ритм-секция Гизера Батлера и Билла Уорда; и кричащий, словно мучающийся от боли по ходу пения голос Оззи Осборна. Но если читать текст Бэнгса в контексте того времени, претензии критика становятся чуть более понятными. К началу 1970 года волна хипповой эстетики, расцветшая в конце предыдущего десятилетия — когда даже бывалые моды вроде группы The Small Faces заигрывали с психоделическими образами и музыкой, — начала заметно идти на спад. Мир рок-н-ролла находился в поиске новых форм, тембров и визуального языка.

Бэнгс точно уловил в Black Sabbath влияние Cream. Послушайте, например, концертную версию песни Spoonful в исполнении группы Эрика Клэптона: ритмически, да и с точки зрения общей тяжести звука, — это практически N.I.B., одна из ключевых композиций на дебютнике бирмингемцев. Да и в визуальном стиле группы влияние хипповской эпохи тоже чувствовалось: если взглянуть на фотографии Black Sabbath образца 1970 года, то с них на нас взирают еще не устрашающие титаны метала, а скорее потерянные дети шестидесятых, ищущие выход из затуманенного прошлого. В гардеробе Black Sabbath почти нет черного и нет кожи — а есть все те же характерные кардиганы и куртки конца шестидесятых. На одном из снимков Оззи Осборн и вовсе запечатлен в рубашке с классическим цветочным принтом — как будто за окном все еще царит «Лето любви», а не наступают суровые семидесятые. Эту же рубашку Осборн носит под пиджаком в клипе на Paranoid — песню, вышедшую в конце того же 1970 года и ставшую впоследствии хрестоматийным гимном хеви-метала.

Паранойя
и злодейство

Первую половину 1970-х — вплоть до взрыва панковской моды — в целом можно назвать длинной эпохой бохо. Хипповский максимализм и эскапизм в одежде никуда не исчезли — ни у мужчин, ни у женщин, — напротив, разрослись и вышли из-под контроля. Достаточно взглянуть на самые показательные образы Роберта Планта из Led Zeppelin: пышные завитые волосы, свободный фасон рубашек, повязки и ремешки, браслеты, общее ощущение некоей фантазийности образа. Заслуга Black Sabbath в том, что Оззи со товарищи со временем придали этому стилистическому направлению новое, более мрачное измерение: добавили в него деним и кожу, увесили себя массивными крестами, а длинным волосам придавали четкие формы и геометрию. Так они вплотную приблизились к оформлению той самой визуальной эстетики, которую сегодня принято считать канонической для хеви-метала и стоунер-рока.

Black Sabbath, 1974 

Музыка Black Sabbath с момента выхода их дебютного альбома стала феноменально коммерчески успешной — первый диск уже забрался на восьмое место в британских чартах, группу вскоре стали букировать хедлайнерами на большие фестивали. Успех, как это было характерно для рок-музыки 1970-х, принес не только деньги, но и кокаин. И чем дальше Black Sabbath погружались в кокаиновую бездну — по оценкам, они тратили на наркотики порядка 75 тысяч долларов в год, что сегодня эквивалентно примерно 600 тысячам, — тем более параноидальным и тяжелым становилось их звучание. Достаточно вспомнить такие нигилистические треки, как Wheels of Confusion, Sabbath Bloody Sabbath, Megalomania.

Но в этих нигилистских и мизантропичных песнях звучал голос Оззи — тонкий, будто наполненный гелием, чуть неестественный и потому придающий всей этой тьме легкую, почти мультипликационную иронию. Он добавлял в музыку кэмпа и трэша — комискового преувеличения. Даже в самых лиричных балладах Black Sabbath вроде классической фортепианной Changes Оззи не столько демон, сколько его анимационная, обаятельная версия.

Оззи Осборн, 1974 

Sabotage, 1975

В результате и образ Black Sabbath оказался на грани между хипповским наследием, кокаиновым беспамятством и зарождающейся металлической иконографией. Хороший пример — групповой портрет на обложке альбома Sabotage. На этом снимке легко различимы характерные черты визуального стиля Black Sabbath. На фоне того же Роберта Планта, выглядящего как натуральный эльф, бирмингемцы смотрелись дико: Гизер Батлер (крайний слева) был похож на дальнобойщика, Тони Айомми (второй слева) — на мелкого гангстера, Билл Уорд (второй справа), облаченный в обтягивающие красные джинсы и кожанку, — на персонажа «Шоу ужасов Рокки Хорора». Осборн, позирующий в мантии и туфлях на платформе, как раз напоминал злодея из комиксов — хрестоматийного гротескного персонажа.

Смутное время

От кэмповости Оззи не отказывался еще долго. По концертным видео Black Sabbath конца 1970-х сначала кажется, что группа уже полностью вписалась в окончательно кодифицированный к тому времени традиционализм хеви-метала: черная одежда, темные декорации, театральная строгость — все те элементы, которые впоследствии высмеет фильм «Это Spinal Tap». Но на фоне этого нового минималистичного пафоса Оззи снова немного выбивается из общего ряда. Он единственный выходит на сцену не в черном, а в белой мантии — и ведет себя куда более оживленно, чуть на грани, разрывая излишнюю мрачность сценического действа.

Black Sabbath

Разумеется, у фронтмена такая работа — быть самым заметным. Но устремления Оззи в самовыражении явно расходились со взглядами коллег по группе. В 1978 году Black Sabbath расстались с Оззи и пригласили на место вокалиста Ронни Джеймса Дио — обладателя классического выразительного металлического голоса и изобретателя знакового жеста «коза». С ним группа окончательно ушла в серьезный, тяжеловесный мрак.

Оззи же выберет противоположное направление. Взгляните на обложки его первых сольных альбомов — Blizzard of Ozz (1980) и Diary of a Madman (1981). Их эстетика куда ближе не к реальному ужасу, а к его театрализованной, немного карнавальной версии — в духе кэмповых хорроров вроде «Пятницы, 13-е», «Зловещих мертвецов» или «Баек из склепа», которые расцветут в поп-культуре 1980-х.

Blizzard of Ozz, 1980

Diary
of a Madman, 1981

Музыка снова соответствовала такому образу. Mr. Crowley, один из главных хитов ранней сольной карьеры Оззи, звучит точь-в-точь как заглавная тема к фильму ужасов. Синтезаторное вступление словно отсылает к саундтрекам Джона Карпентера, оказавшим прямое влияние на музыку и к более поздним кэмповым картинам. Гитарная партия в исполнении Рэнди Роадса оказывается совсем не такой монотонной и тягучей, как у Тони Айомми, а строится на эффектной, почти цирковой виртуозности. Вокальная мелодия Оззи и вовсе как будто мигрировала из мюзиклов Стивена Сондхейма.

Если включить клип на Mr. Crowley, становится очевидно: в начале 1980-х Оззи был не в форме. Да, в общем, он все десятилетие не приближался к форме ни на йоту. Проблемы с алкоголем и наркотиками едва не стоили ему карьеры: альбом The Ultimate Sin 1986 года — худшее, что он вообще выпускал.

Оззи Осборн в клипе Mr. Crowley

Оззи и его сын Джек, 1985

И, скорее всего, пагубные увлечения стоили бы Оззи жизни, но жена Шэрон — возможно, величайший менеджер в истории хеви-метала, — в конце восьмидесятых взяла своего обаятельного демона в ежовые рукавицы: отправила в рехаб и выработала для него новую визуальную стратегию, основанную на переменах и в музыке. Так сольная карьера Оззи Осборна наконец пришла к тому, что Нил Теннант из Pet Shop Boys как-то остроумно назвал «имперской фазой», — периоду в карьере артиста, когда он одновременно переживает творческий расцвет и выходит на пик коммерческой популярности.

Оззи и Шэрон, 1987

Обретенный статус

Большим камбэком Оззи стал альбом No More Tears 1991 года: выверенный, немного пафосный, самую малость грубоватый. Он объединил в себе элементы южного рока в духе The Black Crowes, хэйр-метала, сохранил немалую дозу бродвейского кэмпа — и в целом звучал как программное заявление, а не как саундтрек к страницам вымышленного комикса с чернухой и расчлененкой. На обложке красовался совершенно неузнаваемый Оззи, в котором с помощью грима и ретуши обнаружилась ангельская красота.

No More Tears, 1991

No More Tears был первой ласточкой в глобальной трансформации образа Оззи. Безумный фрик на глазах постепенно превращался в крестного отца самой модной тяжелой музыки своего времени. Гитарные партии в песнях ключевых групп эпохи гранжа — Soundgarden и Alice in Chains — звучали как прямое продолжение лучших риффов Тони Айомми, а их вокалисты Крис Корнелл и Лейн Стэйли пели так, будто в детстве слушали альбомы «Сэббат» с благоговением, вникая в каждую строчку Оззи. На этом фоне Black Sabbath внезапно перестали считаться группой для сорокалетних папочек с брюшком и стали восприниматься молодой публикой как безусловные отцы рок-н-ролла. Начиная со второй половины 1990-х Оззи несколько раз воссоединялся с бывшими коллегами — и позже даже записал вместе с Black Sabbath еще один альбом.

Оззи Осборн, 1990-е

В рамках своей сольной музыки и в публичном образе Оззи тоже окончательно стал фигурой, ассоциирующейся с фирменной «саббатовской» эстетикой — тьмой, мраком, флером потустороннего. С музыкальной точки зрения его поздние альбомы — от немного гранжевого Ozzmosis (1995) до масштабного по звучанию Patient Number 9 (2022), — это вариации на тему классического, зрелого, статусного хард-рока. Да и выглядел он опять же ровно так, как звучала его музыка — строго, с достоинством рок-патриарха. Много кожи. Дорогие черные пиджаки. Фирменные круглые очки. Тяжелые цепи и перстни.

Таким образом Осборн сделал круг. Сначала, в конце 1970-х, из-за своей кэмповости перестал вписываться в ставшую куда более серьезной Black Sabbath. Но уйдя из группы, пройдя сквозь кризисы 1980-х годов, наоборот, отказался от кэмповости и перенял серьезность и статусность, которые стали отличительной чертой Black Sabbath.

Шоу «Семейка Осборн»

При всей выверенности такого образа Оззи никогда не терял комиксового обаяния. Достаточно вспомнить культовую «Семейку Осборнов», гремевшую на российском MTV: реалити-шоу о жизни Оззи, Шэрон и их детей — Джека и Келли (Эйми отказалась от участия) — само по себе выглядело как роскошный балаган. Каждый эпизод представлял собой небольшой фрагмент — день, неделю, пару недель — из жизни семьи, словно сошедшей со страниц макабрической мыльной оперы: властная и несгибаемая Шэрон, вечно вляпывающийся в истории Джек, амбициозная и дерзкая Келли и сам Оззи — трясущийся, суетливый, нелепый, но трогательный до невозможности. В телевизоре он был куда человечнее, чем на сцене — и при этом вовсе не разрушал ореол легенды, а скорее расширял его.

Прощальный аккорд

↑ Оззи Осборн,  2024 Rock & Roll Hall Of Fame Induction Ceremony

На прощальном концерте Back to the Beginning, прошедшем в английском Бирмингеме несколько недель назад, Оззи сидел на сцене в огромном кожаном кресле, украшенном декоративным элементом в виде летучей мыши. Образ оказался точным. В нем соединились статусность, память о долгом пути и тонкий юмор. Дело в том, что когда-то, в самый кэмповый момент своей карьеры, на концерте в Айове в 1982 году, Оззи откусил летучей мыши голову. В то время поступок Осборна вызвал страшный скандал, породил кучу мифов и городских легенд, да и сам Оззи долгое время у многих ассоциировался исключительно с несчастной мышкой.

И вот круг замкнулся: все, что когда-то шокировало, теперь стало милыми насмешками над прошлым. Ошибки превратились в память. Оззи будто собрал в один образ все свои многочисленные метаморфозы, сложности жизненного пути, серьезность и нелепость, — и лучшего повода, чем прощание со сценой, для этого правда не было. Да и теперь уже не будет.