Что стало с Лолитой в эпоху #MeToo
1 марта в издательстве «Синдбад» наконец выходит перевод романа Кейт Элизабет Рассел «Моя темная Ванесса». Лиза Биргер проводит параллели между человеком, столкнувшимся с сексуальным насилием, и обществом, открывшим на насилие глаза. А заодно вспоминает еще три важные книги о совращении.
Кейт Элизабет Рассел «Моя темная Ванесса»
Перевод с английского Любови Карцивадзе
Дебютный роман Элизабет Рассел — одна из самых обсуждаемых книг 2019 года и редкий случай, когда ярлык, навешанный прессой, — «Лолита в эпоху #MeToo» — совсем не голословен. Это действительно история «Лолиты», точнее, пятнадцатилетней девочки, прочитавшей роман Набокова и воспринявшей его как руководство к действию. Даже название этой книги взято из Набокова, пусть другого: имя возникает на 37-ой странице «Бледного пламени»: «Дай мне ласкать тебя, о идол мой, моя Ванесса темная». Книга кажется идеально скроенным романом о неприятных вещах, которые нельзя игнорировать: что станет с девочкой, которая «дала себя ласкать», почему она это делает и как века искусства, романтизировавшего отношения девочек со взрослыми мужчинами, повлияли на развитие этих отношений.
«Когда мы со Стрейном познакомились, мне было пятнадцать, а ему сорок два — почти идеальная тридцатилетняя разница. Такой она мне тогда казалась — идеальной. Мне нравилась ее гармоничность: он был втрое старше меня, и так легко было представить, как я трижды помещаюсь у него внутри: одна я свернулась вокруг его мозга, другая — вокруг сердца, третья — превратилась в жидкость и бежит по его венам».
В 2017 году Ванессе 32 года, и она все еще дружит со своим школьным учителем литературы, который когда-то делал ей, пятнадцатилетней, куннилингус в перерыве между школьными уроками. А на факультативах рассказывал истории романов великих писателей с ученицами. Начиная со Свифта, придумавшего имя Ванесса в честь влюбленной в него ученицы Эстер, то есть Эссы, Ваномри. Ванесса из романа «иногда чувствовала, что именно так он поступает и с ней — разнимает на части и складывает их по-другому».
Кейт Элизабет Рассел рассказывала в интервью, что начала писать роман «Моя темная Ванесса» в пятнадцать лет, когда идея любовной истории между учителем и ученицей еще казалась ей прекрасной: настоящее воплощение идеальных чувств. Но прошло десять лет, и чем больше авторка узнавала о любви, тем радикальнее менялось ее отношение к теме. Когда в двадцать пять она заканчивала роман, это уже была история соблазнения.
Ванесса из романа проходит тот же сложный путь осознания, что и авторка (на всякий случай Рассел много раз подчеркивает в предисловии и интервью, что ничего автобиографического в этой истории нет). Сначала кажется, что отношения взрослого и ребенка — про зрелую, «настоящую», любовь. И когда другая ученица Джейкоба Стрейна, Тейлор Берч, в 2017 году выдвигает против него обвинения в домогательствах и получает лавину поддержки в социальных сетях, Ванесса поначалу оказывается на стороне насильника, но не жертвы. Она переживает за него, вспоминает свою первую, возможно, единственную, любовь. И только в этот момент осознает, насколько же искусно ей манипулировали.
Литературная сила «Моей темной Ванессы» именно в том, как искусно она превращает в психологический триллер факты из учебника об отношениях насилия и власти. Ее Ванесса приходит к осознанию пережитой травмы столь же медленно, как и общество приходит к осознанию опасности построенных на власти отношений. Ей приходится заново пережить свою историю, чтобы увидеть, что на нее перекладывали ответственность за случившееся (если бы ты не хотела, я бы не решился), убеждали, что она сама и была коварной соблазнительницей, единственной, особенной и, конечно, не жертвой. До обвинений Тейлор Ванессе казалось, что главная беда этих отношений — в том, что однажды они исчерпались. Она не сразу понимает, почему, когда ей исполнилось двадцать, у возлюбленного на нее перестал вставать член.
У «Моей темной Ванессы» есть только один возможный недостаток — Рассел довольно подробно описывает сцены секса между героями и подробности соблазнения, но ни разу не решается показать красоту их отношений. Ее можно понять — ведь сама ее героиня говорит, что все примеры подобных отношений старших с младшими в искусстве, будь то литература, которую здесь в избытке читают, или кино, которое так же постоянно смотрят («Красота по-американски», «Трудности перевода» и т. д.) подают эти связи красиво, как истории любви. А авторке очень важно показать, что на самом деле это некрасиво. И ее героиня почти любой сексуальный акт, кроме куннилингуса, переживает как насилие: «Он делал это тебе, а теперь ты должна сделать это ему». Конечно, это и есть насилие — но тогда непонятно, почему еще целых двадцать лет Ванессе удавалось верить в великую любовь между ними.
То, что никакой любви на самом деле не было, очевидно здесь с первых страниц. Это история прозрения героини, которая легко переносится на прозрение общественное. В книге все говорят о границах — и все их нарушают. Кураторка школы, например, даже не приглашает школьников к себе, чтобы не ломать границ, но не замечает неустановленных отношений между ними. И даже сам мистер Стрейн, соблазнив Ванессу, устраивает за ней настоящую слежку, чтобы она не нарушила «установленные ими границы» (читай — никому ничего не сказала бы).
В книге без конца говорят о любви, но и о ней не имеют настоящего представления. «Моя темная Ванесса» написана так хорошо потому, что каждое слово здесь — правда. Коллективный иск о насилии, предъявленный в тревожащей литературной форме. Заявив в предисловии, что ее текст никак не связан с реальностью, в послесловии писательница опровергает саму себя: «Спасибо вам, самопровозглашенные нимфетки, с которыми я познакомилась за эти годы, Лолиты, пережившие похожие истории насилия, принимаемого за любовь, и видящие в себе Долорес Гейз. Эта книга написана только для вас». Да, Ванессы вокруг нас. Их много. Им легко заморочить голову. На уроках литературы мистер Стрейн учит, что «мир состоит из бесконечно переплетающихся историй, каждая из которых важна и правдива». Так вот это неправда. Литература нередко лжет. И задача читателя различить ложь. Не каждая история правдива, и только та, которая правдива — важна.
Майя Анджелу «Поэтому птица в неволе поет»
Великая книга, воспитавшая не одно поколение феминисток — от Вупи Голдберг до Опры Уинфри. Майя Анжелу начала писать воспоминания после убийства Мартина Лютера Кинга — это было как бы продолжение борьбы, но в литературной форме. В них она довольно откровенно рассказывает, каково было взрослеть на Юге середины прошлого века, где расизм, казалось, влился в кровь: белым школам строят лаборатории, а черным — спортивные залы. Тут же находится довольно жуткая автобиографическая история: восьмилетняя Майя была изнасилована бойфрендом ее матери и на годы перестала разговаривать.
Стивен Чбоски «Хорошо быть тихоней»
Любимый роман — и поставленный по нему одноименный фильм — для поколений тинейджеров. Он вышел в Америке в 1999-м, а до России добрался 13 лет спустя, вместе с выходом кино. Этот роман в письмах рассказывает историю мальчика по имени Чарли, который переходит в новую школу, пережив нервный срыв после того, как его лучший друг покончил с собой, а тетя Хелен, единственная в семье, которая его обнимала, погибла в автокатастрофе. Он без конца читает, слишком много чувствует и пытается забыть, но с объятиями любимой девушки возвращются воспоминания, что когда-то его, семилетнего, уже так целовали и трогали. Огромная симпатия автора к своим персонажам помогла ему написать легкую историю о сложных проблемах — в конце концов, именно с разговора начинается путь к исцелению.
Бернхард Шлинк «Чтец»
Пятнадцатилетний Михаэль влюбляется в 36-летнюю кондукторшу Ханну, затем она пропадает, и он снова встречает ее через восемь лет на процессе над надсмотрщицами Освенцима. Тогда он понимает, что она не виновата, поскольку не умеет читать и писать, учит ее грамоте, и, начитавшись книг, Ханна осознает свою вину. Как часто бывает в написанных мужчинами историях, любовь здесь — только красивый фон для более сложных отношений, и осуждать связь 15-летнего мальчика с женщиной, более чем в два раза старше его, автору не приходит в голову — у него есть темы поважнее. И все же это книга о том, что в жизни бывают вещи принципиально неправильные — в том числе всякое проявление власти.
