Алексей Сальников«Красная и белая»

Алексей Сальников

«Красная и белая»

иллюстрации:

ульяна подкорытова

Алексей Сальников — первое имя, которое вспомнит русский читатель, когда подумает о Новом годе. Вспомнит о «Петровых в гриппе», об их странной, потусторонней реальности, о том, как советское прошлое в его романах становится почти мифологическим временем. Или не почти — так, в вышедшем в 2022 году романе Сальникова «Окультреггер» действуют вполне реальные ангелы, демоны и ведьмы. Но рассказ «Красная и белая» кажется, наоборот, предельно реалистичным. Мы точно знаем, что действие его происходит в декабре 2022 года, во время, когда без всякой магии нужно придумать какое-то действие, чтобы поверить в будущее, где празднование Нового года важнее происходящего вокруг. И герой Сальникова свое решение находит.

квартире у Шибовых живут две кошки, но звезда с елки в который раз падает без помощи зверей. Слишком тяжелая для проволочной верхушки искусственного дерева, сначала клонится в сторону, а затем бесшумно катится вниз, но застревает в «дождике», гирлянде, бусах.

— Да опять! — громко говорит Шибов, жмет на паузу, чтобы сериал в телевизоре замер, поднимается с дивана и начинает пристраивать звезду обратно.

Жене плохо слышно Шибова из кухни, да еще и телефон у нее громко проигрывает аудиокнигу. Она приостанавливает чтение на пару секунд, чтобы весело спросить:

— Чего материшься?

Шибов только вздыхает в ответ. Сын позвонил с утра и сообщил, что не завернет в гости 31 декабря, а будет встречать праздник у невесты. Друг семьи, который мог прийти в гости в новогоднюю ночь, поступил и того хуже — умер, недели еще не прошло. Шибову кажется, что именно эти два никак не связанных события и подтолкнули его к тому, что он кинулся наряжать елку очень рано, буквально в первую неделю зимы.

Кошки, обнявшись, спят в кресле возле батареи, жена подсмеивается шуткам из книги. Звезду никак не удается пристроить ровно, Шибову некуда деть легкое чувство тоски, грусть невозможно держать в себе, но и портить настроение еще кому-то не хочется. Но он все же хватает и перекидывает через плечо одну из кошек, идет со звездой на запахи жарящегося фарша, нагретого масла и пара из кастрюли.

— Хватит этой эквилибристики! Выкину ее на фиг. Какой год уже нервы портит, — заявляет он жене. — Каждый раз одно и то же. Сейчас поеду и новую куплю.

Он вертит звезду, чтобы понятно было, о чем речь, но кошка на всякий случай вырывается, спрыгивает сначала на табурет, затем на пол, уходит, задрав хвост.

Жена улыбается ножу и картофелине у себя в руках:

— Подожди уходить. Сейчас заодно мусор захватишь.

В приоткрытое окно слышно, как во дворе всячески вопят гуляющие дети.

— Внуков катастрофически не хватает, — замечает Шибов категорически. — Честное слово, в такие дни хоть кради у соседей, хоть в аренду бери.

Жена иронично косится на мужа, добавляет:

— Если разобраться, откуда это у нас? Мама у меня постоянно на работе была. Мы елку особо и не наряжали. Вообще не наряжали. Игрушки были, а елки никогда не было. Я ближе к празднику шла в лес рядом с домом, отламывала ветку, в вазу ставила. Вешала на ветку два шарика и космонавта розового. Немного ваты сверху клала. У тебя тоже, насколько знаю, та же история. Ради Мишки все это делали, да и втянулись... Ну и где он теперь?

В ее взгляде ни капли грусти, а все та же ирония. Даже удовольствие оттого, что у сына своя жизнь, работа, дом, девушка, а среди детей ее знакомых полно разных обратных примеров.

— Ты в бак ее не бросай, когда пойдешь, — предлагает жена, — рядом где-нибудь оставь, может, кому-нибудь пригодится.

В ожидании Шибов еще раз притаскивает кошку на кухню, тетешкает ее, преодолевая сопротивление животного и попытки покинуть его объятия, гневное верещание, битье задними лапами сначала без когтей, а затем и всерьез.

— Вот зараза, — комментирует он очередной кошачий уход, разглядывая свежие царапины, — попросишь ты у меня еще чего-нибудь. Вот так заводишь, думаешь, будет любовь, а в итоге только жадность и холодный расчет.

Жена смеется, кивая на звезду, лежащую на столе возле Шибова:

— Сколько ей лет вообще? Удивляюсь, что она так долго прожила, сколько ты на нее психовал. Иногда думала, что ты ее на пол бросишь и начнешь топтать.

— Зачем топтать мою любовь? — поет Шибов.

Песня настолько привязывается, что он пробует насвистеть ее, уже когда ждет лифт. Он, может быть, и напевал ее, но не знает слов, кроме нескольких из припева. В подъезде это звучит так, будто кто-то дует в горлышко стеклянной бутылки. Шибову слышно, что он фальшивит. Стесняясь этого, он тем не менее продолжает и в лифте, и до самого выхода на улицу. Там его отвлекает от свиста катающийся так и эдак грузовик, который с хрустом давит снег и пытается пристроить чей-то переезд (на боку машины так и написано «Спокойный переезд») поближе к крыльцу.

Довольно холодно. Шибов рад, что жена уговорила его надеть шапку и теплые штаны. Чтобы сказать ей об этом, он звонит с автобусной остановки. «Я же говорила», — отвечает она, и в голосе ее слышится превосходство над его умственными способностями, которые и так не блещут, но еще и ухудшаются с каждым выходом на прогулку в минусовую температуру без головного убора. Рука Шибова успевает замерзнуть, пока они перекидываются несколькими словами.

В маршрутке тепло, но каждый из заходящих на очередной остановке пассажиров заносит немного мороза на своей верхней одежде. Но воскресенье, большинство людей едут не на работу, отчего веселые, улыбающиеся в телефоны, музыке в наушниках.

Будто захваченные этим настроением, веселы и две продавщицы за прилавком с новогодними товарами на рынке. Торговлю они ведут на открытом воздухе, но это не вызывает у них грусти. Они в шапках с ушами, в толстых пальто, валенках, рукавицах, не вязаных, а таких, которые в детстве Шибова называли шубинками. Продавщицы смеются, пьют кофе из термоса, и в них столько позитивного настроя, что кажется, что кофе у них не простой, а по-ирландски.

Шибов надеется, что со времен, когда покойный друг семьи подарил им старую звезду, многое поменялось, что появились новые какие-нибудь украшения, поинтереснее прежних. Он хочет приобрести что-то такое воздушное, похожее на снежинку, в каких-нибудь таких ледяных кристаллах, чтобы похоже было, что звезда покрыта инеем: так он представлял то, что купит. Но пока шарит взглядом по товарам, совсем не может найти не только такую, какую предполагал выбрать, — ни одной звезды не попадается ему на глаза. Внимание привлекает почему-то фигурки пары антропоморфных оленей в шапочках Санта-Клауса, свитерах и шарфах с узором, который изображает оленей же, только бегущих. Такая рекурсия настолько вгоняет Шибова в ступор, что он чуть не просит продавщиц упаковать их ему. Но все же берет себя в руки, интересуется насчет елочных макушек.

— Так вот же! — показывает ему одна из продавщиц.

— И все? Других нет? — слегка разочарованный, вздыхает Шибов.

Звезд всего два вида. Белые, с холодными светодиодами внутри, красные, как кремлевские на советских праздничных открытках. Зато они гораздо меньше и легче прежней, что утешает.

Шибов ненадолго задумывается. Ему тяжело уйти и направиться на поиски дальше. И еще одна небольшая проблема существует. Что бы ни покупал Шибов, жене кажется, что он делает неправильный выбор. Так, к примеру, он уже купил не ту микроволновку, слишком большую, по ее мнению. Не ту мультиварку он купил. Выбрал не те жалюзи в гостиную. Много чего он купил не так. Вот тот самый мертвый товарищ, по совместительству давний одноклассник жены, он притащил новогоднее украшение, и оно сразу оказалось то, что надо. С Шибовым такое не прокатит. Ведомый ответной вредностью, способной, когда он вставал порой не с той ноги, пустить весь выходной семьи по одному месту, Шибов просит сразу и белую звезду, и красную. Чтобы достать сначала одну, а когда жена скажет, что звезда не такая, сказать «Ага!» и предъявить ей вторую. Имелась вероятность, что жене не понравятся обе, однако попробовать стоило.

— Карина Борисовна, правильно? — осведомляется Шибов, переводя деньги продавщице.

— Правильно, правильно, — отвечает продавщица, — только Карине Бориковна, а не как вы сказали.

— Да не может быть! — восклицает Шибов, вглядываясь.

— А вот! — смеются продавщицы. — Еще дедушки с бабушками сюда приехали. Так и живем.

Шибов благодарит их и спешит восвояси.

В первую очередь предъявленная жене красная звезда приводит супругу в такой восторг, что Шибов просто теряется.

— Всегда, когда со своей веточкой возилась, хотела, чтобы именная такая была. Как на картинках в букваре. Она еще и горит что ли?

Он только смущенно кряхтит:

— Ну да, если до розетки шнур дотянется, то будет гореть.

— Если не дотянется, пододвинем елку, — решительно говорит жена.

Шибов из любопытства показывает еще одну звезду.

— О! Тоже красивая! —говорит та. — Не нужно беспокоиться, если кошки до этой доберутся. Сразу запасная.

Вечером Шибов поочередно созванивается с еще живыми друзьями и почему-то виноватым голосом рассказывает, чем озаботился в этот день.

— Ну ты заморочился, конечно, — веселится один из них, — придумал себе проблему в двадцать втором-то году, ничего не скажешь! Молодец!

Через неделю этот друг звонит ему сам, сообщает, что заказал в маркете пять разных звезд, а на вопрос «Зачем?» ответил с нотками мечтательности в голосе:

— Вот пройдет лет сорок, мне уже будет под девяносто, я уже ничего помнить не буду, родственники будут околачиваться у меня в квартире, все время будут натыкаться на эти звезды под Новый год, уже некоторые и знать не будут, на фига сумасшедшему деду столько этих штук. А я буду знать. Буду помнить все это время. Буду радоваться, что так закупился.

— Сомневаюсь, что такое забудется, — возражает Шибов.

— А ты не сомневайся, — утверждает друг. — Так и будет.

перейти к остальным новогодним сказкам