Я — Марлен

фото: 

Музей К.Г. Паустовского,

архив пресс-службы

Сегодня в Лимасоле на Кипре состоится премьера спектакля «Я — Марлен» Саввы Савельева с Елизаветой Янковской и Семеном Штейнбергом в главных ролях. Постановка стала второй частью трилогии Савельева, посвященной памяти, — первая часть «Берегите ваши лица» по пьесе Вознесенского вышла год назад в тогда еще существовавшем «Гоголь-центре». «Я — Марлен», поставленный по воспоминаниям Марлен Дитрих и рассказу Константина Паустовского «Телеграмма», строится вокруг одной фотографии, на которой запечатлена историческая встреча актрисы и писателя. Рассказываем ее историю.

В 1964 году Марлен Дитрих в рамках своего мирового турне приехала с концертами в Советский Союз. В аэропорту актрису обступили журналисты: «Что или кого вы хотели бы увидеть в СССР?» — спросил кто-то из репортеров. Ответ оказался неожиданным. «Я хотела бы встретиться с вашим писателем Паустовским, это моя мечта».

Так выяснилось, что звезда «Голубого ангела» и муза Ремарка больше всего на свете любит автора «Дремучего медведя» (хотя, стоит признать, едва ли Марлен мучили в школе сочинениями по его рассказам). И конкретно его рассказ «Телеграмма» — о том, как уехавшая в большой город дочь перестает общаться с матерью, оставшейся в деревне, и не успевает с ней попрощаться перед ее смертью, — который Дитрих когда-то увидела в английском сборнике рассказов современных писателей. «Он произвел на меня такое впечатление, что ни рассказ, ни имя писателя, о котором никогда не слышала, я уже не могла забыть. Мне не удавалось разыскать другие книги этого удивительного автора», — писала она потом в своих воспоминаниях.

Мечта Дитрих осуществилась — с Паустовским она встретится на своем концерте в Центральном доме литераторов, а фотография этой встречи тут же станет одним из символов ХХ века и того, что культуре холодная война, бывшая тогда в разгаре, не указ.

«Изначально спектакль должен был ставиться в ЦДЛ», — говорит The Blueprint режиссер «Я — Марлен» Савельев. Недавние события внесли свои коррективы в выбор площадки, но только подчеркнули современность материала. «Наша история и о войнах, и об отношениях между детьми и родителями, — рассказывает режиссер. — Фрагменты биографии Дитрих и рассказ Паустовского в современность попадают очень точно. Но сам спектакль еще и о том, как работает человеческая память. Что мы помним, а что забываем — и как это влияет на нашу жизнь».

Вот как вспоминала эту встречу Дитрих: «По окончании концерта меня попросили остаться на сцене. И вдруг по ступенькам поднялся Паустовский. Я была так потрясена его присутствием, что, будучи не в состоянии вымолвить по-русски ни слова, не нашла иного способа высказать ему свое восхищение, кроме как опуститься перед ним на колени»

Встреча Марлен Дитрих с Константином Паустовским в Москве, 1964 год

Говорит падчерица Паустовского Галина Арбузова: «Константин Георгиевич хотел пойти на ее концерт в Дом литераторов, но врачи — к тому времени у него было несколько инфарктов и тяжелая астма — его не пускали. И, кроме того, он только что вернулся из больницы. Но его любимый домашний врач, Виктор Абрамович Коневский, сказал: „Ну хорошо, я пойду с вами“».

Савва Савельев с актерами спектакля

После концерта Марлен Дитрих задали несколько вопросов: знает ли она русскую литературу? Кто ее любимый писатель? И она сказала, что любит Паустовского. По залу пошел шумок: Паустовский здесь, Паустовский здесь... Переводчик ей это перевел, и она стала смотреть в зал, думая, что писатель сейчас поднимется. А Паустовский — я могу рассказать много историй, каким он был застенчивым, — не вставал. Тогда зал стал аплодировать, как бы подталкивая его выйти на сцену. Он вышел, и, не говоря ни слова, Марлен встала перед ним на колени в своем вечернем платье, расшитом камнями.

Лиза Янковская в образе Марлен Дитрих

Платье было таким узким, что нитки стали лопаться и камни посыпались по сцене. Люди, думая, что это драгоценные камни, бросились их собирать, чтобы отдать ей. А Марлен в своем узком платье стояла на коленях и не могла подняться. Доктор подбежал к сцене и закричал Константину Георгиевичу: «Ни в коем случае не поднимайте!» Потом Марлен, наконец, помогли подняться, он поцеловал ей руку, и неловкость исчезла. Позже она прислала ему три свои фотографии на память..."