Закрытые границы, открытые отношения
иллюстрации:
полина калашникова
Пока на территории нашей с вами страны любовь к родине потихоньку вытесняет из обихода все прочие нежные чувства, пары, разделенные иммиграцией, продолжают бороться за свое хрупкое счастье. Журналист и автор телеграм-канала #безфильтров Настя Полетаева обнаружила, что полиамория стала одним из инструментов этой борьбы.
«Последний год я, как и многие российские мужчины, чувствую себя в уязвимом состоянии, чувствую внутреннюю необходимость начать жизнь заново. Спустя три месяца после начала мобилизации я предложил своей девушке, с которой мы были вместе 2,5 года и оказались в разных странах, начать открытые отношения и встречаться с кем-то еще. Не ради возможности легитимной измены, а для того, чтобы почувствовать в чужой стране хоть какую-то опору. Для меня открытые отношения были, возможно, мнимым, но все же мостиком к спокойствию. Правильно ли я поступил?» — у айти-специалиста Алексея нет ответа на собственный вопрос. В сентябре 2022-го он перебрался из Москвы в Ташкент. Попытка «открыть» моногамные отношения не удалась, его постоянные отношения закончились, бывшая девушка по-прежнему живет в Москве, а сам Алексей с планами на будущее пока не определился.
2022 год со всеми его потрясениями оказал на пары два полярных эффекта: кто-то внезапно расстался, кто-то так же внезапно сблизился сильнее прежнего или даже женился. Причины расставаний не вызывают вопросов — стресс не сделал ни одного человека более здоровым и не привнес гармонии ни в одни отношения. Браки тоже не удивляют: огромное количество юридических и миграционных вопросов решать гораздо проще, когда вы женаты. Да и романтические порывы на фоне рушащегося мира — явление архетипичное.
Но есть и третий тип пар, которые застряли где-то между тотальным разрывом и тотальным принятием друг друга, — партнеры, оказавшиеся в отношениях на расстоянии. И часто именно они, находясь в тысячах километров друг от друга, на фоне угнетающих новостей начинают подозревать, что моногамия — это роскошь, которую они просто не могут себе позволить.
ДАЛЕКАЯ БЛИЗОСТЬ
Согласно исследованиям, в отношениях на расстоянии — они же LDR (long distance relationships) — усиливается желание эмоциональной близости. Просто из-за того, что партнера нет рядом. Примечательно, что ровно такой же эффект оказывает на отношения внешний стресс: люди из-за него начинают сильнее нуждаться в поддержке. Что происходит, когда оба этих фактора активируются одновременно?
«В сильном стрессе часто проявляются не лучшие наши черты: сдержанность и способность регулировать себя падает, происходит эмоциональный и поведенческий регресс, страхи и защитные процессы обостряются, — рассказывает практикующий психолог Даша Чернова. — Один партнер уезжает, и на новом месте у него масса новых проблем, а второй, как правило, остается с тем, что впопыхах брошено, и пытается с этим разобраться. Это не способствует взаимопониманию. Оба партнера переживают страх, одиночество, стресс, сомнения, неопределенность, а в случае с уехавшими добавьте сюда скудные ресурсы, переживание множественной утраты, депрессивный процесс, попытки встроиться в новую страну и новую жизнь. Также существует затянувшаяся адаптация, затянувшееся горевание — человек как бы не встраивается в новую реальность, он будто съездил в путешествие и вот-вот вернется, одна нога здесь, другая там».
В такой ситуации даже недолгие моменты воссоединения оказываются дополнительным стрессом. «Самое сложное — не быть рядом физически, не обняться с утра, не пошутить вечером, когда приходишь с работы. Когда я приезжаю к партнеру, первые два дня я не могу поверить, что вот он и он рядом. А потом уже нужно морально готовиться к отъезду. Плюс, когда твой партнер остался в другой стране, а на тебя вдруг упали все заботы (сделать документы животному, поменять квартиру, собрать его многочисленные вещи) — это сложно объяснить человеку, который пьет пивко на берегу Средиземного моря», — рассказывает Анна (имя изменено по просьбе героини). Ее муж вот уже полгода живет в Грузии, а она — в Петербурге. Переехать вдвоем они не могут, потому что у девушки нет возможности работать удаленно, а у мужчины — содержать их обоих. Опцию открытых отношений Анна с мужем не обсуждала и потребности такой не испытывает, но при этом она понимает, что отношения на расстоянии, в которых она живет между двумя странами, для нее не подходят: «Если партнер не вернется в Россию, это разрушит наши отношения. Я считаю, что его право и его выбор сделать так, как он считает нужным. Я постаралась описать ему свои чувства, нашу ситуацию и возможные варианты развития событий. Пока что он решил на какое-то время вернуться, но поживем увидим».
«Нам еще предстоит исследовать влияние такого дистанционного проживания на жизнь пары, — признается Даша Чернова. — Например, в длительных командировках часто возникают „временные“ командировочные пары, что, конечно, открытыми отношениями не является, но тем не менее третий человек в паре появляется. Такие отношения, впрочем, могут перерасти в основные и единственные отношения, а могут и не перерасти. Ну и феномен „второй“ семьи на стороне, в другом городе или стране не новый. Как говорила Эстер Перель (психотерапевт, специалист по отношениям в паре; писатель; автор нескольких книг; спикер TED Talks. — Прим. ред.), неверность и отношения на стороне существуют столько, сколько существует брак, и столько же порицаются и запрещаются, но никуда не уходят. Мы можем предполагать, что попытка открыть отношения [в парах сейчас] — это попытка исследовать новые, непонятные и неизведанные условия. Люди пытаются установить для себя какие-то правила в новой среде, найти кого-то, на кого можно опереться в отсутствие постоянного партнера».
В конечном итоге третий, четвертый и прочие партнеры появляются в стрессующей ячейке общества по разным причинам. Кому-то так действительно комфортнее. Для кого-то это способ покончить с одолевшим в чужой стране одиночеством плюс нежелание или отсутствие сил заканчивать имеющиеся отношения. Кто-то хочет почувствовать себя своим, встроиться через новые связи в новую среду. Других окрыляет ощущение физической свободы: после многих лет брака или моногамных отношений человек впервые оказывается вдали от постоянного партнера, как бы не под присмотром. Однако при столь разных мотивациях печальным общим местом большинства этих историй оказывается необоюдность.
ВСЕ РАВНО НЕ ВСЕ РАВНЫ
Красноречивой историей своих знакомых делится Анна, графический дизайнер, которая уже почти год живет с мужем в Тбилиси: «Я знакома с российской семьей: муж, жена, собака, маленький ребенок. Муж из-за мобилизации уехал в Ташкент, где живет как у Христа за пазухой. Он наконец-то вырвался из бытовухи, нашел новых друзей, гуляет, отдыхает, а потом нашел себе еще и девушку. Написал жене: „Ну, теперь мы живем втроем“. Что в такой ситуации может сделать жена? Наверное, развестись. Но она сидит в России и просто ждет, когда ее муж, что называется, нагуляется».
Открытые отношения — это разновидность полиотношений, когда пара остается парой, но каждый партнер может заводить связи и с другими людьми. В целом же спектр полигамных отношений очень широк: от полиамории, подразумевающей отношения сразу с несколькими партнерами одновременно, до многоженства, групповых браков, тройных союзов и прочего. Объединяет все эти разновидности полигамии два пункта: полипартнеры не обязаны быть только друг с другом, а все происходящее в их — любых — отношениях происходит по взаимному согласию и в оговоренных рамках, комфортных для всех участников процесса. Нетрудно догадаться, что такого рода союзы требуют довольно высокого уровня саморефлексии у всех, кто решил в них поучаствовать, — а еще дипломатических навыков, эмпатии и умения выходить на сложные диалоги. «Это действительно вопрос, можно ли считать вынужденное открытие отношений полностью добровольным или это не до конца добровольный шаг для спасения отношений, в которых остается ценность. Все-таки полиаморные отношения всегда строятся по принципу согласия всех участников. Ну и конечно, в ситуации когда партнера просто ставят перед фактом „открытия“ отношений, ни о какой добровольности и полиамории говорить не приходится», — комментирует Даша Чернова.
Специфика отношений на расстоянии в 2022–2023 годах заключается в том, что партнеры в них находились и находятся не на совсем равных условиях. Особенно в гетеросексуальных парах. Как правило, мужчины уехали от возможной мобилизации, а значит, возвращаться не могут даже на время. Мотаться туда сюда приходится женам и девушкам, которые параллельно разбираются с массой бытовых вопросов — от сдачи недвижимости и сбора вещей до оформления документов по доверенности. И весь этот Золушкин труд поездку на бал никак не гарантирует.
Маргарита (имя изменено по просьбе героини) готовилась к беременности и была обручена с партнером больше года, когда началась мобилизация. Мужчина уехал из Москвы на Филиппины, чтобы не попасть на фронт: они договорились, что после улаживания всех бытовых моментов со сдачей московской недвижимости Маргарита присоединится к нему, они вместе проведут зиму в Азии и позже решат, как быть дальше. Оба партнера работали в диджитал-маркетинге и могли работать удаленно, владели иностранными языками, так что проблем с переездом не было. На конец декабря у девушки были куплены билеты, но воспользоваться ими не пришлось. «Накануне Нового года Андрей позвонил и сказал, что благодаря этой ситуации понял — он больше меня не любит. Сказал, что влюбился в другую. И попросил освободить квартиру», — рассказывает Маргарита. Контракт на аренду был уже подписан, так что у девушки оставалось три дня на срочный поиск нового жилья.
Конечно, вариант «он уехал и нашел себе еще одну партнершу, она осталась и страдает» — не единственно возможный. 2022 год, помимо прочих сюрпризов, подарил нам очень много случаев отрицания реальности и рисков как раз со стороны мужчин: «У нас из-за разницы в возрасте и так были проблемы в общении, а из-за ситуации после 24 февраля появился как минимум еще один пласт тем, которые поднимать нельзя, если не хочется поссориться, — рассказывает Александра, 31. Она из-за ситуации в России улетела на Шри-Ланку, а ее 24-летний бойфренд остался в России. — Конечно, на градус в отношениях повлиял и стресс: уровень страсти точно снижался, потому что я прибегала к стратегии избегания партнера вообще — лучше не видеться и не общаться, чем случайно начать пустопорожний спор. Хотя я не являюсь лицом мужеского пола призывного возраста, уровень дискомфорта зашкаливал: от страха сделать репост и попасть под статью, от отсутствия поддержки со стороны близких, от плохого климата и так далее. С осени я вынашивала план, вскользь упоминая зимовку в разговорах со своим молодым человеком. Тем не менее сказать ему о том, что я купила билет и что через пару недель у меня самолет, было самым тяжелым моментом. Мы посмотрели „Аватар“ — символично, про океан, который меня ждал, после сеанса сели в кафе, и я раскрыла ему карты. Было больно обоим.
Через две недели меня встретила Шри-Ланка, и я почувствовала себя свободной. В течение месяца мы пару раз созвонились по видеосвязи, small talk, смысла говорить о политике и происходящем не было: как сотрудник IT он защищен от мобилизации, а в остальном жизнь осталась прежней (ну, кроме моего отъезда). Так что он продолжает свое существование на родине, как обычно: настолки, караоке. Я в другой стране живу, но работаю так же, как и раньше, онлайн«.
Александра и ее мужчина перешли в дружеский режим общения и теперь могут иметь связи с другими людьми, причем инициатором этой перемены был партнер Александры, за что она ему благодарна: «Я уверена, что в наших отношениях были неразрешимые разногласия с самого начала, которые лично я старательно игнорировала, а он не замечал просто по неопытности. Развернувшаяся ситуация была катализатором, и я увидела шанс сбежать. Сейчас мы друзья на уровне скидывания друг другу мемов и нюдсов, на расстоянии. По-моему, он меня ждет и, когда я вернусь, будет рад видеть».
ПРАВИЛЬНЫЕ ПРАВИЛА
Полиаморный дискурс, как мы уже упоминали, очень сложный и состоит из множества нюансов (ознакомиться с основными подводными камнями можно, например, в колонке Лолы Феникс «13 ошибок, которые люди совершают, пробуя полиаморию»). Но главным вопросом (а в условиях СВО еще более важным) остается добровольность таких отношений. И некоторым, как мы убедились, все же удается найти общий язык.
«Первый полиопыт у меня был больше десяти лет назад: я одновременно любила двух мужчин, они любили меня, ситуация была кошмарная, длилась мучительно долго, и еще дольше я себя за нее винила. После этого я наложила железное табу: никогда не изменять, никогда не разбивать пары. Говорила о себе как о „патологически моногамном“ человеке. Прожила опыт серийной моногамии — несколько долгосрочных эксклюзивных отношений. Был период, когда я избегала привязанности, выбирая короткие связи. Попробовала friends with benefits, но с тем человеком в принципе не надо было ничего пробовать», — рассказывает Ольга, 44. «А потом в моей жизни появился очень мощный, неординарный, близкий по духу человек, который давно и принципиально придерживается немоногамной модели. Первые полгода было адски сложно, мы привыкли жить по-разному и пытались хоть как-то сложить неслагаемое, несколько раз расставались. И когда я решила, что все, совсем все, случилась мобилизация, и вдруг все привычные связи порушились. Друзья начали уезжать, пары разваливаться или внезапно объединяться, люди, казавшиеся надежными, подводили. В общем, стало понятно, что многие связи держались на чем-то хрупком. Мы оказались в разных странах, но при этом я увидела, что на этого человека могу положиться, что мы очень важны друг другу и хотим быть вместе. Было похоже на обнуление, после которого мы начали все отстраивать заново — сразу договорившись, что у нас нет моногамных ожиданий».
Перестройку на другую модель отношений Ольга для себя во многом связывает с СВО, называя в числе причин ряд обязательств, не позволявший ей пока покинуть Россию — и смену личных приоритетов: «Сама идея „нормальности“ утратила силу, а это, как оказалось, для меня было более сдерживающим фактором, чем ревность — в общепринятом смысле у меня ее нет». Она отмечает, что немоногамия выглядит жизнеспособной, когда строится на доверии и умении договариваться — и не исключает, что и у нее в будущем могут появляться другие партнеры. «Раньше я считала, что эксклюзивные отношения — более устойчивая и надежная конструкция, а немоногамия — априори более высокорисковая. Опыт показал, что все не совсем так: моногамную пару появление третьего человека скорее разрушит, а немоногамную — с большей вероятностью нет»
«Думаю, что СВО больше повлияла на мои отношения с друзьями и семьей, чем на формат наших отношений с партнером, к тому же мы вместе переехали в США. Мы прошли уже так много всего, что наша пара стала за прошлый год только крепче. Единственным испытанием были отношения на расстоянии полтора месяца, когда я жил в Азербайджане, а он заканчивал работу в России», — делится Федор.
Его отношениям уже 13 лет. Открытыми они были с самого начала и стали таковыми по инициативе его партнера, который сразу проговорил, что не рассматривает никакую другую модель. «Мне очень понравился человек, и я решил, что можно попробовать. Сейчас, по-моему, он уже сам не рад: была и ревность, и чего только не было (смеется). Если серьезно, то открытые отношения — это способ коммуникации. Он требует практики, требует разговоров. И такие отношения бывают очень разными. У нас это не только возможность заняться с кем-то сексом вне пары. Скорее, это более свободное понимание партнерства. Например, я могу сходить на свидание, если с кем-то познакомился, и не важно, будет это дружеское свидание или секс-свидание. Мы не ограничиваем свободу друг друга, и я не хочу думать, что на мне сошелся весь мир или что мой любимый человек может общаться только со мной».
Федор рассказывает, что практика открытых отношений в ЛГБТК±сообществе никого не удивляет, а вот гетеросексуальным парам такой образ жизни реже кажется приемлемым: «Границы допустимого — это очень интересный вопрос. Именно из-за них люди открытых отношений боятся. Человек хочет обладать своей половинкой, в том числе физически, чтобы у партнера не было секса больше ни с кем. „Этот человек принадлежит мне, никто больше не имеет права его трогать, заниматься с ним любовью и испытывать к нему чувства“. Люди боятся, что случайный секс, который сам по себе для многих не такая уж проблема, может перерасти во что-то большее. Что ж, это возможно. Более того, у меня такое было, и даже не раз. Но сейчас я знаю, что мы друг друга любим. Я не встречал никого более удивительного, доброго, принимающего и никогда не хотел быть ни с кем другим».
Вместо вывода
В октябре 2019 года научное онлайн-издание ScienceDaily опубликовало результаты исследования Университета Рочестера под интригующим названием «Действительно ли работают открытые отношения?». В исследовании приняли участие 1658 респондентов, которым предложили заполнить очень подробные анкеты. В итоге отношения участников исследования объединили в 4 условные группы: моногамные, принципиально не моногамные для обоих партнеров, частично открытые (со смешанным отношением участников к моногамии, но и с меньшим уровнем комфорта в паре) и односторонне открытые отношения, в которых только один партнер имеет сексуальные связи с другими людьми, тогда как второй хочет моногамных отношений. Сотрудники психологического факультета во главе с профессором Рональдом Рогге хотели выяснить, как работают более сложные модели взаимоотношений в современном западном обществе, культура которого исторически моногамна.
Вывод получился поистине сенсационным (нет): исследователи пришли к выводу, что работает не какая-то конкретная модель отношений, а честность партнеров. Самыми довольными оказались респонденты из полностью моногамной и принципиально немоногамной групп: они охарактеризовали свои отношения как комфортные и здоровые, а еще реже всех остальных жаловались на ощущение психологического дискомфорта и чувство одиночества. Люди из всех трех немоногамных групп ожидаемо оказались более заинтересованы в поиске новых сексуальных ощущений, чем их моногамные коллеги по исследованию. А самой несчастной оказались опрошенные в односторонне открытых отношениях — тут опять же без сюрпризов.
Один из спикеров этого текста сказал, что в слове «полиамория» из двух латинских корней для него важнее «амор», а не «поли». Возможно, что ответ на вопрос «Работают ли открытые отношения?» лежит где-то в этой области. И если любовь здесь — это честность, партнерство, уязвимость, добровольное согласие, притяжение, то «поли» и «моно» становятся просто опциями. А в остальном любые отношения могут существовать и без этих явлений через запятую. Вопрос, скорее, в том, как долго и насколько счастливо.
