Многие западные бренды ушли с российского рынка — а многие остались, замерев в режиме ожидания. Многие их сотрудники ушли в локальные проекты, многие уехали — а многие продолжили работать в командах брендов, чьи магазины пусть и закрыты, но витрины обновляются. Неужели сотрудникам продолжают платить, притом что их работа на паузе? А как решают, кого и куда релоцировать? Настя Сотник задавалась этими вопросами весь год — пришло время на них ответить. Или хотя бы попробовать.
«Как вы?» После февраля 2022-го этот вопрос из ни к чему не обязывающего повода для смолл-тока превратился в рабочий. Встречаясь за уже нерабочими завтраками, обедами и ужинами, весь этот год мы интересовались, как дела у той или иной компании, какая ситуация с офисом, продолжает ли он работать и, главное, что с командами? Пока по рынку ходили слухи об «окончательном уходе» всех, от Louis Vuitton до Cartier, сотрудники брендов, будто успокаивая нас (а возможно, и себя), говорили: «Все неплохо, офис продолжает работать, мы пока здесь». «Мы» значит не только бренд, но и сотрудники. Это уточнение стало еще важнее в связи с волной релокаций российских сотрудников на другие рынки — приходится все чаще сверять стрелки касательно того, кто уже уехал, а кто остался. Знание, что остался еще много кто, как будто дает зыбкую почву для прогнозов: какие бренды рассчитывают на возобновление работы в России (и для этого сохраняют человеческий капитал), а какие пока нет.
«К сожалению, пока не можем дать комментарий». «По данному вопросу не можем дать комментарий». «Наше руководство не хочет коммуникаций на темы, связанные с коммерцией». «Мы не даем комментарии на тему релокации наших сотрудников».
Такие ответы я получила в ответ на официальный запрос The Blueprint о том, какие зарубежные бренды и как релоцировали сотрудников российских офисов на другие рынки. От комментариев отказались почти все: Cartier, Bvlgari, Tiffany & Co., Swarovski, Prada, Dior, Chanel, Louis Vuitton и Boss. Что ж, попробуем найти ответы иначе.
Один официальный комментарий по релокации мы все же получили. «В течение последнего года компания Gucci, как и многие другие зарубежные бренды, активно задействовала своих российских специалистов в различных временных и долгосрочных проектах в других странах присутствия. Поддержка и профессиональное развитие сотрудников — важные константы Дома Gucci во всех странах. В основном в миссиях участвовали сотрудники розничного подразделения», — ответила на запрос The Blueprint глава коммуникационного отдела Gucci Ольга Ряженова. Источники внутри других западных брендов позволяют прийти к выводу, что в основном релокации, они же «миссии», касаются именно «сейлзов», то есть продавцов из бутиков, и других сотрудников коммерческих отделов. В Dior, как сообщают источники The Blueprint внутри бренда, миссии в основном краткосрочные — обычно они длятся два-три месяца. Из разговоров с инсайдерами мы поняли, что подобные сроки актуальны для всех брендов, отправляющих сотрудников на миссии — а дальше уж как пойдет: кто-то остается, кто-то возвращается, кто-то попадает под сокращение.
«Я ездила по обмену опытом в Дубай. Насколько знаю, подобную возможность сотрудникам ретейла предоставляли и другие зарубежные компании, но у всех разные условия контрактов, — рассказывает бывшая сотрудница Miu Miu Айшет. — В нашем случае офис ОАЭ был заинтересован в русскоговорящих сотрудниках. Мы проходили собеседования, после чего отобрали несколько ребят. Важным критерием было хорошее владение английским. Мне предложили контракт на три года — и так как я стала сотрудницей эмиратского Miu Miu, он предполагал соразмерную их рынку зарплату (по условиям контракта не могу говорить, какую). Я была очень рада получить такой опыт, выйти из зоны комфорта, правда, через несколько месяцев поняла, что хочу заняться чем-то другим, поэтому решила уйти из ретейла». Как Айшет, повезло далеко не всем. «По слухам, Prada и Miu Miu релоцировали минимум сотрудников на другие рынки. Я слышала от знакомых, что другие компании ребятам предлагали больше мест в доступных для переезда странах», — говорит другая бывшая сотрудница Miu Miu, с которой бренд попрощался, выплатив компенсацию.
На вопрос, каковы критерии отбора и необходимые документы для потенциальных релокантов, никто конкретно не отвечает, поскольку «такие вопросы носят конфиденциальный характер». В основном говорят, что в западных брендах, работавших и работающих в России, персонал такого уровня, что он по умолчанию соответствует самым высоким требованиям. Но, по словам источника The Blueprint в Louis Vuitton, обязательный критерий отбора все же был, и многие на нем посыпались, — это английский язык.
Специфических требований при релокации нет — только знание английского языка
«Специфических требований при релокации нет — только знание английского, — подтверждает и бывший сотрудник бэк-офиса H&M в России, пожелавший остаться анонимным, и подчеркивает, что в компании релокации практиковались и раньше, поскольку всегда можно было отслеживать открытые вакансии на других рынках — и откликаться на них. Понятно, что после того, как российский офис бренда приостановил свою работу, этой возможностью попробовали воспользоваться еще больше сотрудников. — Особенность в том, что ты можешь релоцироваться в штаб-квартиру в Швеции, и если ты оттуда работаешь на глобальный рынок, тебе будет достаточно английского. А если релоцируешься на какой-то локальный рынок, желательно знать один из местных языков. Например, если ты уезжаешь в центральноевропейский офис в Гамбурге, пригодится немецкий. Это не значит, что без него тебе вообще не предложат работу. Возможно, твой опыт покажется настолько восхитительным, собеседование пройдет настолько волшебно, что на той стороне решат, что одного английского достаточно. У меня были собеседования с разными рынками, и жестких требований по наличию какого-либо языка (испанского или немецкого, например) я не встречал».
Несмотря на знание английского, уехать нашему собеседнику не удалось: «У меня было несколько собеседований с офисами из разных стран, но они ничем не завершились. Специфика моей работы — коммуникации — подразумевает, что мне, чтобы претендовать на аналогичную позицию, было бы неплохо обладать каким-то локальным опытом, связями, пониманием медиаландшафта. Такого у меня нет, поэтому я часто получал ответы, что (работодатели) сделали выбор в пользу локального кандидата. Были и другие причины, например, что сейчас „очень долго готовить документы для человека из России, а мы не можем ждать, поэтому решили остановиться на человеке, с которым не будет таких сложностей“».
Закончилось все увольнением — как и у многих сотрудников зарубежных компаний, окончательно ушедших из России. Впрочем, жалоб на компенсации — от трех до пяти окладов — слышно не было. «Было несколько волн сокращений, — продолжает наш спикер из H&M. — Я должен был попасть в первую, но не стал дожидаться и ушел еще раньше. Насколько мне известно, значительная часть сотрудников уже оставила российский офис».
На уровне топ-менеджмента самые громкие переезды (и самая прозрачная коммуникация по этому поводу) — в Richemont. Генеральный директор бренда Cartier в России Янина Новицкая теперь в Сингапуре и руководит работой Cartier в Юго-Восточной Азии и Океании. PR-директор Cartier в России и СНГ Виктория Крихели переехала в Париж, где теперь занимает должность PR-менеджера часового направления Cartier International. На полгода, по данным The Blueprint, отправилась в Штаты глава коммуникационного отдела Van Cleef & Arpels в России Юлия Мошкович — сейчас она отвечает за event-направление в нью-йоркском офисе. Отдельные сотрудники Chanel за последний год переехали в Париж, правда, в основном те, кто начал работу над собственным сценарием релокации несколько лет назад, еще до событий 2022 года. Так, во Францию перебрался Игорь Лебедев, отвечавший за visual-мерчандайзинг Chanel в России. Кроме того, маркетинг-директор бьюти-подразделения бренда Диля Шакурова уехала в Милан на пост главы digital-отдела в Италии.
Gucci про направления релокации говорят, что «география обширна: от Италии и Германии до Турции и ОАЭ». Dior в основном отправляют сотрудников в Турцию, ОАЭ, Казахстан и Чехию. «Сразу после 24 февраля у нас состоялся звонок с Boucheron, на котором коллеги предложили два варианта: продолжать платить нам по контракту, притом что мы остаемся в России, либо рассмотреть работу на другие рынки, — рассказывает основательница агентства Bureau du presse Мария Навроцкая, одним из клиентов которого остается французский ювелирный дом. — Я, конечно, сразу сказала, что мне безусловно интереснее работать, чем не работать. И теперь мы отвечаем за коммуникации бренда в Испании, Турции, Чехии, Польше и Казахстане (я переехала в Мадрид, а Bureau de presse работает как международное агентство)».
На вопрос, с чем связан такой, на первый взгляд, случайный набор стран, Мария отвечает: «Я думаю, бренды выбирают те рынки, на которые никогда не делали упор. На них не было бюджета, потому что, по сути, это действительно маленькие рынки. Для сравнения, один бутик Boucheron в Москве по продажам делал столько, сколько бренд делает в этих пяти странах».
Впрочем, говоря о рынках, на которые могут релоцировать сотрудника из российского офиса, наши собеседники чаще всего упоминали ОАЭ, преимущественно Дубай. Что объяснимо: развивающийся регион, большой приток русскоязычной аудитории и денег. Сюда, например, перебралась бывший директор бутика Dior в Столешниковом переулке Кристина Викулина — на новом месте она тоже отвечает за продажи. Генеральный директор Louis Vuitton в России Евгения Лешкова переехала на берега Персидского залива на должность директора по развитию ретейл-направления французского бренда на Ближнем Востоке.Туда же, по данным The Blueprint, в ближайшее время отправится и Ирина Водяхина, ставшая в прошлом году генеральным директором Chanel в России.
В ОАЭ направили и всех сотрудников российского офиса Farfetch, которых коснулась релокация. В том числе Вахтанга Акиртаву, который был управляющим и операционным директором Farfetch в России и теперь занял пост управляющего директора Farfetch в Европе, на Ближнем Востоке и в Африке (Вахтанг Акиртава не стал комментировать свой опыт релокации в ответ на запрос The Blueprint). Впрочем, не все в компании остались довольны процессом релокации. «Все было очень непрозрачно, случайно. Никаких критериев отбора, никакой конкретики — мягко говоря, все через одно место, — вспоминает в разговоре с The Blueprint бывший сотрудник компании, пожелавший остаться анонимным. — Многих подпугивали, заявляя, что, если будете распространяться о том, что происходит в российском офисе, сразу отзовем оффер. Общих условий не было — все договоренности о том, кого и на каких условиях релоцировали, так и остались за закрытыми дверями. Одному сотруднику вообще заявили: ничего не обещаем, роль в компании не определяем, предлагаем только краткосрочный контракт. Мужчин релоцировали по факту того, что они мужчины и их надо спасать, а остальным просто, кажется, искали роли из серии кто куда может пригодиться, кто на какие условия согласен или не согласен. Многим просто не предложили никаких опций — и вовсе ножом резали».
Еще одна часто встречающаяся точка на карте релокации — Казахстан: здесь постепенно выстраивается рынок модного ретейла, о чем, например, свидетельствуют периодические выездные мероприятия Cartier для инфлюенсеров и клиентов (впрочем, подобные выезды были и до 24 февраля). «Раньше этот рынок относился к тому же региону, что Россия и Беларусь, — эти страны по понятным причинам отчалили, и остался только Казахстан, он теперь относится к региону Восточной Европы с хедофисом в Польше», — рассказывает бывший сотрудник H&M.
Но помимо релокации и сокращения штата есть и третий вариант — сохранить всех сотрудников розницы, чтобы, как только появится возможность вновь открыть магазины, сделать это мгновенно (набор нового штата, очевидно, займет гораздо больше времени), но он требует еще больших бюджетов. «Из Boucheron точно никого не релоцировали и не увольняли. Все остаются на своих местах. И все получают в полной мере зарплату», — рассказывает Мария Навроцкая. В De Beers нам сообщили, что «офис и бутики продолжают работать, так как являются франшизой, в связи с чем в команде не было никаких релокаций на другие рынки». На этой утешающей ноте мы, пожалуй, остановимся. В конце концов, она дает надежду на то, что российский модный рынок не так уж ничтожен для зарубежных модных брендов, как писали год назад международные издания. И что проверенные отечественные кадры пользуются спросом по обе стороны границы.
