Бал правит

ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

В Музее Виктории и Альберта проходит выставка Marie Antoinette: The Origins of a Style, посвященная стилю французской королевы и его влиянию на культуру и экономику эпохи и на моду наших дней. Дарья Коноваленко исследовала экспозицию и пришла к двум выводам. Во-первых, это идеальная бренд-интеграция, причем двойная: партнер выставки — Manolo Blahnik, приурочивший к ней специальную коллекцию, а в соседних залах проходит выставка Cartier, так что разговор о роскоши продолжается как бы сам собой. И во-вторых, мода — это власть. Ну или по крайней мере сила.

«Недавние исследования опровергли мнение о ней как о фривольной транжире, но роль Марии Антуанетты как покровительницы искусств и иконы стиля еще предстоит как следует изучить. Искусство ее времени остается связано с именем ее мужа — стиль Людовика XVI. Что если мы вместо этого будем говорить о “стиле Марии Антуанетты”?» — предлагает при входе на выставку кураторский текст, и с первого шага становится понятно, что поднадоевшей всем «тихой роскоши» пришло время посторониться. Под потолком позвякивают подвески хрустальных люстр, перенося зрителя из музейного зала на версальский бал.

Выставка охватывает период с 1770 года, когда четырнадцатилетняя Мария Антуанетта вышла замуж за пятнадцатилетнего дофина Франции, четыре года спустя ставшего королем Людовиком XVI, и до ее смерти на гильотине в 1793 году. В экспозиции более 200 экспонатов — от платьев, обуви и шелковых лоскутов до парфюмерии, фарфора и сатирических гравюр — из коллекций V&A, Версаля, Лувра и частных собраний. Начинается все статусно — в центральной витрине платье конца 1770-х: корсаж с высокой грудью, пантегрюэлевская юбка со шлейфом, ручная вышивка, но главное тут, по мнению кураторов, — китайский шелк цвета soie changeante, проще говоря, с эффектом хамелеона, переливающийся от голубого к розовому при каждом движении.

Такие шелка из импортного волокна ткали в Лионе, а выбирала лично Мария Антуанетта. В соседней витрине лежит увесистая книга образцов, своего рода fashion-библия: сотни лоскутов ткани с пометками «слишком тускло», «слишком тяжело», «оставить для зимы». По словам исследователей, только за один год королева заказала 172 новых платья. А в среднем каждую зиму и лето ей шили «двенадцать grand habit (официальный придворный наряд, вроде того самого из переливающегося шелка), двенадцать robes parees (тоже парадное платье с юбкой-панье, но попроще), двенадцать нижних платьев. И это не считая “домашних” платьев из муслина и хлопка, которые закупались по необходимости. В конце сезона все это раздавалось прислуге в качестве части жалования».

Зачем все это? Кураторы выставки во главе с доктором искусствоведения Сарой Грант считают, что именно с помощью нарядов Мария Антуанетта, миниатюрная чужестранка, не блиставшая, по воспоминаниям современников, не только особыми талантами или ученостью, но поначалу и знанием французского языка, завоевывала при дворе вес и влияние. Что было особенно важно, учитывая, что ее такой же юный, как она, муж интересовался охотой и механическими приборами куда больше, чем делами семейными или государственными. Не обладая политической властью, Мария Антуанетта освоила то, что мы теперь называем мягкой силой.

(1)

(1) Жан-Этьен Лиоард,
портрет Марии-Антуанетты
в возрасте 7 лет, 1762

(2) Джозеф Кранцингер,
портрет Марии-Антуанетты в возрасте 16 лет, 1762

(2)

Выставка Marie Antoinette: The Origins of a Style, 2025

Платье и прическа, куда можно было инкорпорировать целый корабль и тем самым поддержать недавнюю морскую победу Франции, становились манифестом. А гардероб королевы — центром экосистемы, ниточки которой тянулись и к лионским ткачам (поддерживать национальную индустрию — задача королевы), и в заморские колонии, обеспечивавшие поставки шелковых и хлопковых нитей. И, как подчеркивают кураторы в разделе Styling the Queen, именно при Марии Антуанетте возникает модный продакшн. Руководила им Роза Бертен, хозяйка модной лавки Le Grand Mogol на улице Сент-Оноре и, как бы мы сейчас сказали, селебрити-стилист, которую в те времена называли ни много ни мало «министром моды». А под ней был целый штат портных и парикмахеров, ювелиров и поставщиков.

Книга о французских модных прическах с 1776 года, вверху слева новая прическа под названием «La Frégate la Junon», Рейксмюсеум

Жан Франсуа Жанине, Портрет Розы Бертен

В экспозиции письма, эскизы, списки покупок и реакция публики. Любимая ткань? Уже копируют. Новая линия лифа? Уже обсуждают в зарождающейся модной прессе. Личное, включая такой интимный процесс, как примерка платья, превращается в публичное, мода становится инструментом коммуникации. Выставка показывает это аккуратно, без морализаторства, но с отчетливым восхищением: так рождается система, которая пережила саму королеву и стала частью культурного кода Франции. Особняком представлена витрина с предметами повседневности. Флаконы с духами, шкатулки, веера, записные книжки. Все с инициалами MA, будто королева маркировала мир вокруг. Повсеместная логомания, кажется, тоже началась тогда.

Золотые застежки
Марии-Антуанетты
с бриллиантами
и инициалами королевы

Выставка Marie Antoinette: The Origins of a Style, 2025

Корсет Марии-Антуанетты 

Но рождалось все это великолепие на фоне эмоциональной изоляции. Ее письма к друзьям и сестрам полны скуки и жалоб. Она писала, что не может найти общий язык с мужем, что тоскует, что придворная и светская жизнь делает ее пустой. У каждого есть свой способ сбежать от реальности, и раздел Enchanted Escape — про мир, который Мария Антуанетта построила вокруг себя, чтобы выжить при дворе. Королева пряталась в выдуманный рококо-рай: деревенский, цветочный, чистый, сделанный на заказ. Здесь то, что окружало ее в Малом Трианоне: мебель, садовые инструменты, сервизы. Они выполнены из фарфора и металла, но выглядят скорее как реквизит из спектакля, чем как утилитарные предметы. Даже лейка похожа на декоративный элемент: слишком изящная, чтобы копаться в земле, скорее украшение для павильона. Еще одна знаковая бытовая деталь — миска в форме женской груди, с выпуклым соском. Она входила в сервиз из 108 предметов, созданный для молочной фермы в Рамбуйе, где королева не столько наслаждалась парным молоком, сколько следовала моде на «деревенские» удовольствия. По форме сосуд восходит к античным кубкам mastos, но в отличие от классики выполнен с куда большей натуралистичностью, что породило слухи, будто он снят с груди самой Антуанетты.

Туфли Марии-Антуанетты из розового шелка, расшитого бисером

Чаша из сервиза
«La Laiterie de Rambouillet», 1787

Говорят, миска с соском — дань моде на материнство, которую одни считают еще одной показной причудой королевы, а другие ее настоящим призванием. На портретах она с детьми и без короны — образ «естественной матери», который в XVIII веке был почти революционным.

И за этот образ ей тоже прилетело. В 1783 году художница Элизабет Виже-Лебрен представила портрет Марии Антуанетты в «простом» муслиновом платье-рубашке, chemise à la reine, в котором она, как предполагают исследователи, ходила во время беременности (ничего похожего на современный минимализм, все закрыто, сплошь рюши и складки) — работа вызвала скандал не меньший, чем история с ожерельем, о которой ниже. Мол, и слишком скромно, и слишком интимно, и вообще какой индийский хлопок, когда есть лионский шелк. Куратор Сара Грант в интервью The Cultivist сравнивает Марию Антуанетту с Елизаветой II, говорившей «Я должна быть на виду, чтобы в меня верили», то есть работа королевы — появляться на публике. И, как считает куратор, популярность француженки пошла на спад, когда она стала предпочитать приватность и простоту публичности и роскоши.

Элизабет Виже-Лебрен, «Портрет Марии-Антуанетты с детьми», 1787

Элизабет Виже-Лебрен, «Мария-Антуанетта муслиновом платье», 1783

Выставка Marie Antoinette: The Origins of a Style, 2025

А что ожерелье? Реконструкция бриллиантового колье в 2843 карата — главный экспонат раздела Queen of Sparkle. Король Людовик XV заказал его для своей любовницы, но умер раньше, чем оно было готово, а в 1785 году мошенники, сказав, что на оставшееся бесхозным украшение положила глаз Мария Антуанетта, убедили пытавшегося снискать ее расположение кардинала де Руана купить «для нее» колье. Тот передал драгоценность «посланцу королевы», в итоге ни денег, ни украшения (говорят, его продали по частям на черных рынках Лондона и Парижа), королеве дурная слава, а нам легенда под названием Diamond Necklace Affair.

→

«Ожерелье королевы» (реконструкция)

Раздел The Wicked Queen показывает, как та же самая женщина, чьим именем называли духи и веера, превращается в монстра. В витринах гравюры, памфлеты, афиши разоблачительных спектаклей. Обвинения во всем, включая принадлежность к несуществующему движению, которое Минюст РФ считает экстремистским. Критика была вездесущей и безжалостной. Цитата из письма к сестре Марии Каролине, королеве Неаполя, вынесена на стену: Everything that ends torture is good («Хорошо все, что закончит пытку»).

Карикатура на Марию-Антуанетту
и Людовика XVI, 1789, Рейксмюсеум

Выставка Marie Antoinette: The Origins of a Style, 2025

Здесь же представлены вещи, с которыми она провела последние месяцы. Простое белое платье, в котором ее казнили, — тоже, между прочим, fashion statement, до последнего дня свергнутая королева носила траур по мужу. На витрине лежит и ее последняя записка: в глазах не осталось слез, чтобы плакать по детям. Медальон с надписью «Дружба» с волосами младшего сына и своими собственными. И конечно, фрагмент гильотины. Рядом — восковая маска, которую снимала вроде бы не Мари Гросхольц (будущая мадам Тюссо), но которую в ее музее потом показывали.

Смерть не закончила историю Марии Антуанетты. В XIX веке образ королевы вернули на подиум: сначала в романтических портретах, потом в костюмах императрицы Евгении. В послевоенные 1920-е века Vogue писал о ней как о самой стильной женщине Европы. Финал выставки выглядит как подиум. Джон Гальяно для Dior, Карл Лагерфельд для Chanel, Алессандро Микеле для Gucci и Valentino, Рианна в Fenty x Puma — все возвращались за вдохновением к образу королевы.

↑

Выставка Marie Antoinette: The Origins of a Style, 2025

София Коппола, «Мария-Антуанетта», 2006

←

Manolo Blahnik the Marie Antoinette Capsule Collection

Moschino осень-зима 2020/2021 

Chanel Resort 2013

Dior Couture осень-зима 2000/2001

Valentino Couture весна-лето 2025

Гламур, спектакль и реальная трагедия сплелись так тесно, что невозможно отделить одно от другого. В конце зала еще одна цитата: We have dreamt a pleasant dream, that is all («Нам снился прекрасный сон, вот и все»). Сон о платьях и первой иконе стиля, о пирожных вместо хлеба, об одинокой девочке-королеве, построившей замок из слоновой кости. Сон, который длится двести пятьдесят лет и который мы хотим смотреть и дальше.