Фаррелл Уильямс

Louis Vuitton, весна-лето 2024

Louis Vuitton

дебют Фаррелла Уильямса в Louis Vuitton

Культ личности

ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

В первый же день недели мужской моды в Париже весна-лето 2024 состоялся самый ожидаемый показ сезона — дебют Фаррелла Уильямса как креативного директора мужской линии Louis Vuitton. Настя Сотник насладилась отличным шоу, но не модным показом — и вот почему.

Кто такой идеальный креативный директор сегодня? Это дизайнер? Стилист? Инфлюенсер? Новатор? Менеджер? Капитан команды? Лояльный наемный сотрудник? Самобытный художник? Прилежный отличник? Хулиган? Фигура с именем в индустрии или неожиданно открытый талант, который растет на глазах? Ответ индустрия ищет уже несколько лет — и, судя по последним кадровым перестановкам как в глобальных, так и в нишевых брендах, не очень может определиться.

Конгломерат LVMH ищет правильный ответ, пожалуй, даже активнее других. Для него задача еще и со звездочкой — не упасть ниже рыночной стоимости, которая в 2023 году составила 500 миллиардов долларов, а еще лучше вырасти в ней. И учитывая, что Louis Vuitton — бренд, с которого, по сути, началась история корпорации, вопрос, кто идеальный креативный директор его мужской линии, стоит особенно остро.

В разное время дом отвечал на него по-разному. Работал и с настоящими художниками, и с ремесленниками, и с дизайнерами, тонко чувствующими коммерческую жилу. В каждом случае были свои нюансы, пока в 2018 году все запросы, казалось, не сошлись в одной личности — Верджила Абло. И после его смерти перед домом встал еще более сложный вопрос, можно ли найти идеального креативного директора дважды? Попыткой ответа на него стало назначение Фаррелла Уильямса.

Музыкант, икона стиля, лидер сообщества, предприниматель, продюсер и даже отельер. Обладатель целой палитры талантов, в показе Louis Vuitton он, кажется, продемонстрировал все. Фаррелл-продюсер придумал шоу на мосту Пон Неф, с живым оркестром и баптистским хором, с мировыми звездами в первом ряду, от героини первой кампании Фаррелла для Louis Vuitton Рианны до сбежавших на вечер с мирового тура Renaissance Бейонсе и Джей-Зи. Шоу задержали почти на час, но, похоже, для всех присутствовавших оно того стоило — в финале аплодировали стоя. Фаррелл-музыкант создал саундтрек из трех композиций: Peace Be Still by Pharrell Williams feat. Lang Lang; Chains & Whips by Clipse; и JOY (Unspeakable) by Voices of Fire feat. Pharrell Williams. Уникального по энергетике и звучанию Фаррела-исполнителя все услышали на вечеринке после шоу, когда Уильямс устроил концерт вместе с Джей-Зи. Фаррелл-лидер вывел всю дизайн-команду на подиум после своего поклона. Но какого мы увидели дизайнера?

Накануне шоу Уильямс анонсировал коллекцию курткой с надписями pupil и king, объясняя, что чувствует себя и учеником, и королем в Louis Vuitton одновременно. Он еще раз напомнил о своих ощущениях с помощью короткометражного фильма Pupil King Тодда Турсо с участием комика Джеррода Кармайкла и художника Генри Тейлора, который мы увидели прямо перед шоу. Но, кажется, ученика-Фаррелла в коллекции больше, чем короля. Как по учебнику, он прошелся по истории дома и нашел точки соприкосновения с ней. Вернул исторический логотип Marque L. Vuitton Déposée, которым украсил и джинсовки, и сумки. Поработал с фирменной, старинной (шутка ли, ее историю ведут с 1888-го года) шашечкой Damier, поиграв с цветами — синим, красным, бордовым, изумрудным, горчичным — и фактурами: шашечку перенесли и на костюмы и комбинезоны из денима, и на кожаные брюки и бомберы, и на пальто. Не забыл про коммерцию и сделал новую версию культовой сумки Speedy разных цветов: красную, синюю, желтую, зеленую — и ее уже хотят все.

Сделал обувь-мем в виде тапок-лап из овечьей шерсти. И обувь-восторг в виде мужских Мэри-Джейн из телячьей кожи. С помощью «отельных» слиперов напомнил, что создал один из лучших отелей в мире The Goodtime Hotel в Майами. Посотрудничал с художником, продолжив арт-направление Louis Vuitton, заданное еще Марком Джейкобсом — соавтором Фаррелла стал все тот же Генри Тейлор: эмблемы его вселенной (от героев черного сообщества до символов борьбы за права темнокожих) стали вышивками на вещах и аксессуарах. Фаррелл даже успел заскочить в глобальный тренд на геймификацию в моде: у той самой шашки Damier теперь есть «пиксельная» версия Atari Damier, созданная американским современным художником ET Artist, который в своих работах размышляет над связью технологий и искусства.

Но увидели ли мы в коллекции видение Фаррелла-дизайнера? Скорее, отражение его собственного стиля. И этот королевский на первый взгляд ход — выставить себя на первый план — на самом деле выглядит ученически. Фирменные университетские бомберы как воспоминание о собственной студенческой жизни. «Подстреленные» пиджаки с такими же шортами — из костюмной ткани или денима. Нарочито-рэперские total-луки в принтах The Louis Vuitton Lovers Presents, много золота и кристаллы-кристаллы-кристаллы. Такой «новый взгляд на уличную моду», эдакий дэнди-стритвир Фаррелл Уильямс на самом деле транслирует очень давно — и в личном гардеробе, и в коллаборациях с брендами, от adidas до Chanel, и в собственных проектах, как Billionaire Boys Club. Не спасает даже попытка упаковать все это в нарратив про связь с Louis Vuitton — через символ солнца как источника радости и наслаждения собой, через придуманное сообщество LVers, через путь в Париж как историю саморазвития — она даже кажется вымученной, надуманной, созданной лишь для того, чтобы оправдать такой культ Фаррелла в коллекции и без него культового дома.

Отдельно стоит отметить обилие милитари, которое Фаррелл тоже очень любит носить. Стиля, у которого большая история в моде и очень спорная репутация прямо сейчас. Спорным милитари показалось и на показе Louis Vuitton, особенно учитывая его количество — 21 образ! Шоу открылось буквально парадом камуфляжного принта — перфорированного, пиксельного, размытого — но более чем узнаваемого на всех вещах, от резиновых сапог из первого образа до кожаных курток, костюмов и сумок, появившихся на мосту следом. В клатчах узнавались армейские фляги, а в отдельных сумках сложно было не разглядеть кобуру. Слишком много для ненавязчивого признания Фаррелла в большой любви к милитари-принту. Слишком мало для высказывания против войны или за демилитаризацию военной формы. Тем более, что никакого обоснования этому параду мы не получили: Уильямс объясняет, что перед нами не камуфляж, а «damoflage», шашка Damier, скрещенная с камуфляжем. «Используемый в аксессуарах, рабочей одежде, джинсах цвета индиго, пижамных силуэтах, вещах из трикотажа и меха, а также в жаккардовых предметах, узор трех основных оттенков [зеленого, серого, коричневого] трансформирует символ Louis Vuitton, клетку Damier в часть лексикона личного стиля Фаррелла Уильямса», — объясняет нам пресс-релиз.

Бэкстейдж показа

Больше года назад, в марте 2022-го по следам обращения подписчицы модный критик Ванесса Фридман задалась на страницах New York Times вопросом: можно ли носить милитари сегодня? И корректно ли дизайнерам работать с подобной эстетикой, когда в мире идет война? Обратившись к дизайнерам, от Оливье Рустена она услышала, что всегда важно помнить о творческой свободе. «Нет, — ответил критику Дрис ван Нотен. — Для меня это единственный ответ. ОК, мы можем играть с военной символикой, но все это отходит на второй план, когда в мире происходит то, что сейчас». Что думает о происходящем Фаррелл Уильямс, можно только предполагать, но судя по показу, о себе в бренде он думает больше, чем о бренде в мировом контексте. И это мышление не столько идеального креативного директора, сколько настоящей суперзвезды