Дело: туфли
N.early N.aked

фото:
JULIA TATARCHENKO

сет-дизайн:
анастасия сминова

стиль:
КАТЯ ПАВЛОВА

art-direction/production: 
bjuff 

прически и макияж: 
фариза родригес

ассистент стилиста:
Джаннет Османова

ассистент СЕТ-ДИЗАЙНера
Миша Политковский

АССИСТЕНТ фотографа:
Артем Агафонов

Полтора года проектирования, поисков материалов и поездок на фабрики: основательница и дизайнер N.early N.aked рассказали историю бренда от идеи до воплощения.

Ирина Кукшева занималась бальными танцами и работала инженером. Елизавета Буйнова окончила Polimoda и работала дизайнером обуви в A.F.Vandevorst и Ann Demeulemeester, а еще вела телеграм-канал, известный как «Туфли и бухло» — или Shoes & Drinks, где описывала всю подноготную производственных процессов бельгийских домов моды. Ирина и Лиза не были знакомы и, наверное, никогда бы не встретились, если бы однажды Ирина не загорелась идеей сделать классические лодочки, в которых можно было бы ходить хоть целый день и не уставать. 

Так получились N.early N.aked. Универсальные, элегантные и удобные. На каблуке в 65 мм (обычно у классических лодочек он начинается от 9 см). Ирина, занимавшаяся бальными танцами, решила применить технологии изготовления обуви для танцев для разработки модели. Получились туфли на гибкой подошве, с эластичным кантом, с анатомически правильно расположенным каблуком и супинатором. Звучит просто, но добиться идеального результата получилось лишь спустя полтора года разработок, технических эскизов, семплов и поездок на фабрики.

«Я действительно все время таскала с собой пару [танцевальных туфель], — рассказывает Ирина. — Я думала: «Почему же так не сделать?» Поскольку вся танцевальная обувь делается руками, изначально мы планировали производство в России. Думала, сделаем 10 пар ручного производства, раздам подругам. Но оказалось, что все намного сложнее, что танцевальную конструкцию нельзя использовать в лоб. И я начала искать того, кто технически мне поможет интерпретировать мою идею, а еще хотелось, чтобы человек это сделал стильно. Ведь я не дизайнер и не стилист». Лизу посоветовала знакомая. «Она сказала: «Есть такая Лиза Буйнова. Она ведет свой телеграм-канал. Ты ей прямо туда напиши». Я в директ ей написала, и постепенно Лиза сказала: «Давай попробуем».

«Мне изначально было очень интересно, потому что по моему опыту маленькие проекты гораздо интереснее, чем большие бренды, корпорации, — говорит Лиза Буйнова. — У них больше души, больше внимания к деталям. Конечно, мы думали запускаться не через полтора года, а гораздо раньше. Столько времени понадобилось, чтобы все сделать идеально. С Ирой работать было очень просто. В первый день мы переписывались так аккуратно — «здравствуйте», «вы», «Ирина». А потом пошло дело: «Что пьешь?».

Изначально Ирина думала, что на разработку уйдет несколько месяцев. А ушло полтора года. Производство удалось найти лишь с третьей попытки. «Первая фабрика [куда мы обратились] была как раз танцевальная, — рассказывает Ирина. — У них была полностью ручная затяжка. Она нас в итоге и не устроила — маленькие мощности. Мы понимали, что сейчас наш минимальный заказ выполнить реально, но если мы будем развиваться, у нас возникнут проблемы. Ну и аккуратность, конечно». 

«Мастер был очень профессиональный, — вспоминает Лиза. — Со стажем больше 30 лет, сам бывший танцор. Он нам многое подсказал, мы сделали с ним порядка 10 семплов. Еженедельно он присылал нам образцы на разных колодках, каблуках. Но, к сожалению, качество, когда целиком делаешь руками, отличается. На коже остаются следы, когда ты затягиваешь обувь вручную. Поэтому мы отказались от них — у них не было высококлассных машин, которые существуют в Италии». 

«Выпускать на хорошей фабрике стоит безумных денег, — соглашается Ирина. — Но качество того стоит, потому что руками так сделать не получается». 

Вторая фабрика была в Португалии: хотелось, чтобы финальный продукт не был слишком дорогим. «Девять месяцев прошло в попытках сделать тот самый прототип, — вспоминает Ирина. — Набивались коробки с не получившимися экземплярами. Не могли добиться того, чтобы туфля гнулась. Все время получалось что-то, чем можно постучать по столу. Мы сидели с Лизой, разбирали прототип до самого скелета, потому что не могли понять, что делает его таким жестким. Мы выбираем мягкую кожу подошвы, и тот «пирог», который заключен в туфле, вроде отвечает нашим требованиям. Почему не получается, мы понять не могли. В итоге мы решили поменять фабрику». 

Потом была поездка по Италии. Настроение уже было совсем не то, что в начале. «Я понимала, что вся команда начинает перегорать, — рассказывает Ирина. Мой муж участвовал в процессе — он юрист, и он оказывал внутреннюю техническую поддержку, от договоров до логистики. Когда мы унывали, он говорил: «Давайте, девчонки!».

«Я помню, ты плачешь по телефону, я сижу у батареи и пытаюсь говорить: «Ира, все будет хорошо», — вспоминает Лиза.

«В Италии мы ходили, стучались в двери и просто предлагали свой проект, — рассказывает Ирина. — Когда мы делали очередной круг, одна из фабрик посоветовала семейное производство, которое когда-то занималось обувью для танго. Я пыталась объяснить, что нам нужно, танцевала вокруг технических файлов Лизы. Владелец фабрики, такой папа, встал, принес какую-то суперретротуфлю, спросил: «Вы про такую эстетику говорите?» Дальше мы начали собирать «пирог». Мы там в итоге прожили четыре дня, и они сделали первый прототип. Затянули все так, как мы хотели. У них еще не было всех материалов, не было нужной подошвы, но они сконструировали что-то первое. Я помню, выхожу, сажусь в машину, у меня текут слезы. Я не могла в это поверить». 

«Помню, как мне приходит видео: «Смотри, она гнется!» — говорит Лиза. — Я подумала: «Господи! Неужели!».

Цена будущей пары менялась от фабрики к фабрике. Основательница N.early N.aked изначально хотела делать что-то демократичное — удобное и минималистичное. С первым тиражом в 250 пар, при сложной конструкции и коже высокого качества, получилась цена в 26 000–29 000 за пару. «Сама конструкция очень дорогая, — объясняет Лиза. — Там анатомическая стелька, очень небольшая, тонкая, она не выпирает. Ортопедическая обувь обычно с пухлыми стельками, которые прямо бочонком стоят. У нас мягкая тоненькая стелька, прямая, удобная. Подушка на пятке тоже анатомическая. Материалы очень дорогие. Кожа мягкая, эластичная, но при этом прочная. Спрятанные швы, которые нужно прошить, — это занимает время. Если бы мы шили все стежки сверху, было бы намного дешевле, но мы хотели, чтобы ничего никому никогда не натирало и чтобы не видно было исполнения». 

«Про подошву отдельно можно рассказать, — продолжает Ирина. — Обычно кожаная подошва твердая. Наша же подошва — более толстая, пористая, эластичная. Когда ее саму берешь в руки, из нее можно восьмерки крутить. За счет того, что она более толстенькая, она создает дополнительную мягкость на подушечке».

На Лизе, слева — рубашка A.F Vandevorst, брюки Alexander Wang. Все Leform. 

На Ире, справа — комбинация Olivia Von Halle, плащ Off White. Все КМ 20.

В планах N.early N.aked — босоножки и ботильоны. Это отдельная разработка — другая колодка, каблук. Но покупательница та же — и ее образ довольно четко существует в голове у Ирины и Лизы. «Это такая женщина, у которой день расписан с 6 до полуночи. Семья, работа, дети, офис. А ночью на вечеринку сходить тоже неплохо было бы. Ты хочешь выглядеть хорошо, но при этом хочешь, чтобы было удобно». «У меня даже жестикуляция зависит от того, в каких туфлях я сижу, — соглашается Ирина. — Плюс мы хотели сделать что-то минималистичное, базовое, легко сменяемое. Мы и цвета подбирали очень тщательно. Долго придумывали nude, чтобы он был как тональный крем. Остальные цвета тоже достаточно сложные. Очень сложный синий, сложный серый. И суперхолодный красный. Чтобы и к белым ногам подходил и не делал их синюшными, и загар подчеркивал».

«Когда у меня самой плохое настроение, я могу надеть огромный свитер, но если я надену каблуки… — задумчиво говорит Лиза. — Я смотрю на себя, и вот уже день не такой-то уж и плохой. На работе ничего не клеится, хочется плакать, но зато у меня туфли красивые».

Купить N.early N.aked