Деяния и одеяния Карла Великого

текст:

Вероника Губина

После того как стихли обсуждения архивных сокровищ и ростовых кукол с ковровой дорожки Met Gala, для широкой публики открылась и сама выставка Института костюма — «Карл Лагерфельд: линия красоты». Вероника Губина исследовала каждый изгиб этой линии — от легендарного рабочего стола до сувенирной лавки.

Строго говоря, новую экспозицию разместили не в залах самого Института костюма, а на втором этаже одной из галерей в центральной части Большого зала музея. Организованная при поддержке Chanel, Fendi, KARL LAGERFELD и Condé Nast, выставка стала данью уважения наследию Кайзера, который скончался в 2019 году в возрасте 85 лет, оставив яркий след в истории дизайна, моды и культуры вообще. Две сотни экспонатов, которые из более чем 10 000 предметов отобрали ответственный куратор Института костюма Эндрю Болтон и младший куратор Мелисса Хубер, освещают практически весь творческий путь Лагерфельда: первые карьерные шаги в Balmain и Patou, годы работы креативным директором Chloé, Fendi, Chanel и его одноименного бренда KARL LAGERFELD — даже коллаборации с H&M нашлось место.

Отдавая должное необычайной творческой плодовитости дизайнера, при входе на выставку организаторы воссоздали его рабочий стол, на котором царит образцовый творческий беспорядок. Так же, как на знаменитом снимке Энни Лейбовиц, он завален книгами, журналами, блокнотами и его любимыми швейцарскими карандашами Caran d’Ache. Не обошлось и без стакана любимой диетической колы, которую в музее имитирует смола. Болтон провел в Париже три дня, изучая и фотографируя содержимое библиотеки Лагерфельда, но, чтобы не нарушить порядок его личной коллекции, заказал книги для инсталляции на Amazon.

Мода
не для музея

Собственно, именно творческий процесс, по мнению куратора, был залогом долголетия дизайнера: Карл больше всего боялся застрять в прошлом, мечтая всегда оставаться актуальным, поэтому всецело отдавал себя погоне за будущим. Это обусловило и подход к организации выставки: о традиционной ретроспективе не могло быть и речи.

«Моде не место в музее» — эти слова Карла Лагерфельда встречают посетителей выставки уже в дверном проеме. «Это первое, что сказал мне Карл на встрече, организованной Институтом костюма для обсуждения организации выставки, посвященной дому Chanel, в 2005 году. Так что я не знаю, что он подумает обо всем этом! Не уверен, что он придет», — шутит Болтон, при этом отмечая, что Лагерфельд никогда не отклонял ни одну из просьб о предоставлении своих работ для включения в выставки музея Метрополитен. «Он говорил, что его интересует только настоящее и то, что ждет нас в будущем. Но мы знали, что для дизайнера с таким глубоким знанием и пониманием истории это неправда, по крайней мере, не совсем правда. Это, скорее, бравада, чем истинное убеждение. Без учета этой противоречивости Карла его легко неправильно понять», — комментирует Эндрю Болтон, отмечая, что Лагерфельд не всегда имел в виду то, что говорил. «Есть Карл — яркая эпатажная личность, а есть его работа, которая говорит за него без слов. Не зря он всегда напоминал, что научился рисовать даже раньше, чем ходить и говорить. На основе его богатейшего наследия можно было бы представить десять, даже двадцаьт концептуально разных выставок. Но это огромная ответственность — во-первых, потому что планка для персональных выставок в Метрополитен очень высока (за последние полвека их было всего 10, среди которых, например, посвященные Кристобалю Баленсиаге, Кристиану Диору, Иву Сен-Лорану, Александру Маккуину и Рэи Кавакубо), а во-вторых, при таком объеме творческого наследия легко выдать желаемое за действительное и выбрать лишь те примеры, которые подсветили бы исключительно нужную вам грань его работы. А фокус как раз в том, что только все грани вместе создают представление о целом».

Архитекторы идей

Вместо создания ретроспективы Эндрю Болтон предпочел искать общий мотив, который объединил бы работы дизайнера. Подсказку он нашел на поминальной службе Карла Лагерфельда в Гран-Пале в 2019 году: «Мне особенно запомнились выступления его premières d’atelier — старших швей, которые воплощали в жизнь эскизы Карла. Меня тронуло то, с какой любовью они говорили о нем». Там же Болтон оценил видео, на которых Карл запечатлен за созданием своих эскизов, погруженный в творческий процесс и не замечающий никого вокруг, — похожее встречает и посетителей выставки в Метрополитен. Кроме того, видеоконтентом для экспозиции стали интервью старших швей о работе с Лагерфельдом, записанные французским документалистом Лоиком Прижаном. Среди спикеров — Анита Брийе из KARL LAGERFELD и Николь Лефор, работавшая в Chloé, Стефания Д’Альфонсо из Fendi, а еще Оливия Душе, Жаклин Мерсье и Аманда Харлеч из ателье Chanel. Последняя также выступила креативным консультантом выставки и отдельно рассказала о своем сотрудничестве с Карлом в специальном майском номере Vogue: «Карл умел сканировать потенциал каждого, с кем сталкивался. Он работал колоссально много и быстро, занимаясь несколькими коллекциями одновременно, а его глубокие знания техник кроя, свойств тканей и нужных строчек позволяли ему принимать решения стремительно, как гонщик „Формулы-1“. У него никогда не было сомнений. Или, как часто говорил сам Карл, у него не было второго варианта».

Эскизы, как отмечает Эндрю Болтон, были секретными посланиями дизайнера, с помощью которых он общался со швеями, которых Карл называл «архитекторами его идей»: «И вот что удивительно: его рисунки кажутся весьма схематичными, по-импрессионистски условными, но на самом деле они почти математически точны. Мы с вами не можем это оценить, потому что не обучены конструированию, но его швеи понимали значение каждой линии. Это был своего рода их общий секретный код, специальный язык, на котором они общались, всецело доверяя друг другу».

Геометрия и дихотомии

Сфокусировав выставку на процессе воплощения линий эскиза в жизнь, Болтон и Хубер сложили из экспонатов концептуальное эссе о творчестве дизайнера. Экспозиция систематизирует стилистические приемы Лагерфельда и отражает, как с 1950-х годов и до последней коллекции в 2019 году Карл снова и снова обращался к нескольким ключевым темам, которые стали «сквозными линиями» его творчества. Слово «линия» выбрано не случайно: теоретической основой выставки послужил трактат Уильяма Хогарта «Анализ красоты» 1753 года, в которой английский живописец и иллюстратор изложил концепцию «линии красоты», или S-образной линии. В трехмерном пространстве эта линия становится змеевидной, как бы оплетающей конус. Согласно теории Хогарта, она создает ощущение жизни и движения, в то время как прямые линии символизируют неподвижность и постоянство. Современники эту теорию не приняли, возможно, она просто опередила свое время, ведь больше ста лет спустя хогартовская идея нашла отклик у представителей стиля модерн, поклонявшихся изогнутой S-образной линии. А торжеством его художественной прозорливости можно было бы считать открытие в середине ХХ века спиралевидной структуры ДНК.

На выставке присутствуют две гравюры Хогарта как наглядное противопоставление изогнутой и прямой линий, но еще яснее этот контраст виден на примере двух открывающих экспозицию черных платьев авторства Лагерфельда — из коллекций Chanel осень—зима 1986/1987 с вышивкой в виде извивающейся змеи, выполненной из жемчуга и металлизированной нити, и Chloé осень—зима 1983/1984 с аппликацией в виде указывающей вниз стрелки. Пересечение этих двух противоречащих друг другу, но взаимодополняющих линий — изогнутой и прямой — основа всех его эскизов: змеевидная обозначает историзм, романтизм и декоративность, а прямая указывает на модернизм, классицизм и минимализм. На выставке это противопоставление выражено в дихотомиях творчества дизайнера: женская и мужская линии, романтическая и милитари, историческая и футуристическая, цветочная и геометрическая и так далее. Несмотря на масштабы, выставка тщательно детализирована и ясна по своему посылу. Отсюда и 9 основных секторов, спроектированных японским архитектором Тадао Андо: каждый образован двумя стенами, на которых в два яруса крепятся манекены Schläppi, итальянской компании Bonaveri, которые уже более 50 лет используют на выставках Института костюма, трансформируя их под нужды конкретной экспозиции. На этот раз фигуры с белым глянцевым покрытием, имитирующим глазурованный фарфор, снабдили вытянутыми головами в стиле ар-деко по мотивам статуэток немецкого скульптора Герхарда Шлипштейна (их увлеченно коллекционировал сам Лагерфельд).

Широкими мазками представление о противоречивости творчества Лагерфельда заявлено в открывающем секторе, где можно увидеть специально скроенный образец пальто — того самого, за которое он удостоился Международной премии Woolmark в 1954 году, а также его письмо матери после получения премии. В письме Карл без лишней скромности сообщает, что его дизайн пальто был лучшим, ведь он представил рисунок трехмерным, с лицевой и оборотной сторонами, тогда как Сен-Лоран обошелся только лицевой. По соседству его работы в качестве помощника дизайнера Balmain и художественного руководителя Patou, красочные крепдешиновые туники Chloé 1960-х годов с цветочными принтами по мотивам иллюстраций Обри Бердслея, классические костюмы из твида, шелка и органзы и кутюрные бальные платья Chanel, и, наконец, футуристические виниловые двойки KARL LAGERFELD и меховые произведения в жанре Haute Fourrure для Fendi. «Поразительно, что все это создал один и тот же человек», — отмечает Эндрю Болтон.

В открывающем зале обозначен и ключевой принцип экспозиции: типичная музейная аннотация к каждому объекту сопровождается соответствующим эскизом авторства Лагерфельда (а если его нет, то изображением предмета, послужившим источником вдохновения для образа — будь то портрет Джорджа Браммелла, гравюра Жан-Батиста Пиллемана или китайский шкаф Людовика XV из лакированного тюльпанного дерева). Атмосферу задает и специально составленный для выставки плейлист, в котором соседствуют произведения Игоря Стравинского, Дэвида Боуи, Ванессы Паради, Мики Леви и Флоренс Уэлч. Это тоже дань памяти маэстро — у Лагерфельда были сотни айподов, на которые он загружал музыку разных жанров, чтобы включать во время работы.

Единство многих противоположностей

Feminine Line/

Masculine Line

Путь по тематическим секторам начинается с блока Feminine Line/ Masculine Line: здесь ряд вечерних кружевных платьев противопоставлен жакетам, пальто и сюртукам. Вместе они иллюстрируют разницу в подходах к созданию женской и мужской одежды. Для первой характерно использование пластичных материалов — кружева, тюля, крепа, шифона, которые обволакивают тело мягкими драпировками и подчеркивают изгибы S-образной женской фигуры. А пошив мужской одежды, напротив, строится на прямых линиях и хорошо держащих форму материалах. В работах Лагерфельда эти принципы отражают два ключевых силуэта: модернистский шлеммерианский (названный в честь немецкого художника и хореографа Оскара Шлеммера) с узкой талией и округлыми бедрами; и исторический браммеллианский (по имени денди эпохи Регентства Джорджа «Бо» Браммелла) с утонченной шеей, коротким туловищем и длинными ногами.

Roccoco Line/

Classical Line

Блок Roccoco Line/Classical Line отмечает увлечение дизайнера ориентализмом, который стал источником переосмысления и в конечном счете расширения канонов западной моды. Отсюда выбор платьев Chloé с красочными вышивками и аппликациями по мотивам китайской графики и тяжелые фактурные вышивки бисером, стеклярусом и пайетками в коллекциях Chanel Haute Couture со ссылками на средневековый Китай, искусство шинуазри и индийский национальный костюм. А противоположная стена отдана драпированным платьям по мотивам античных хитонов и пеплосов — это наглядное воплощение классицистских канонов красоты Лагерфельд разработал вместе с сестрами Фенди к финалу чемпионата мира по футболу в Риме в 1990 году.

Romantic Line/

Military Line

Romantic Line/Military Line иллюстрирует особенно популярную в творчестве Карла эпоху европейского романтизма, маркированную пышными рукавами жиго и кринолиновыми юбками. Лагерфельд нередко черпал вдохновение в картинах Франца Ксавера Винтерхальтера, в частности, в его портретах «королевы кринолинов» — французской императрицы Евгении, а также австрийской императрицы Елизаветы (Сисси). С их образами резко контрастируют сдержанные строгие и практичные форменные брючные и юбочные костюмы в стиле милитари со отсылками на адмиральский мундир прусского флота, доломан французского гусара и даже полицейскую форму — Fendi осень—зима 1983/1984. Впрочем, униформа привлекала дизайнера именно парадная, и заимствовал он элементы декоративного характера: шевроны, петлицы, позумент, плетеный шнур или накладные карманы с клапанами.

Artisanal Line/
Mechanical Line

В секторе Artisanal Line/Mechanical Line противостоят ручной труд и машинная работа, которые исторически разделяли жанры Haute Couture и prêt-à-porter. Карл Лагерфельд, однако, с одинаковым почтением относился к обоим, бросая вызов исторически сложившейся иерархии. С одной стороны здесь расположились модели из коллекций Chanel Haute Couture и Métiers d’Art, а с другой — произведения Fendi Haute Fourrure c применением высокотехнологичных методов обработки тканей, например, лазерной резки и селективного лазерного спекания.

Canonical Line/
Countercultural Line

Сектор Canonical Line/Countercultural Line демонстрирует нам постмодернистское сочетание традиций высокой моды с провокационными уличными стилями. Это, как нетрудно догадаться, продолжение традиции Габриэль Шанель носить драгоценные камни с бижутерией, шить женские платья из бельевого трикотажа и адаптировать предметы мужского гардероба, что в свое время было радикальным вызовом общепринятым представлениям о хорошем вкусе. В центре внимания — контраст между истеблишментом кутюрного салона и контркультурой — панком, роком, хип-хопом. Среди самых ярких экспонатов секции — нежное бальное платье из розового шелка с кожаной косухой, увешанной цепями, из коллекции Chanel осень—зима 1991/1992 и пальто Chanel Haute Couture осень—зима 1996/1997, выполненное из черной органзы с накладными полосками шелкового тюля, связанными крючком и окрашенными в технике, напоминающей о норковой шубе — символе вопиющей буржуазности.

Ornamental Line/

Structural Line

В свою очередь секция Ornamental Line/Structural Line противопоставляет влияние на коллекции дизайнера вычурного декоративного искусства рококо и холодной модернистской графики. О первом рассказывают образцы Chanel Haute Couture разных лет, щедро декорированные вышивками из пайеток, бисера, кристаллов, перьев, меха, металлизированной нити и жемчужных бусин. Источники вдохновения тоже на месте — фарфоровые цветы производства Венсенской фабрики, мейсенские тарелки с перфорированной каймой и китайская ваза эпохи династии Цин. А вторая представляет серию костюмов и пальто из коллекций Chanel Haute Couture с литыми, как доспехи, силуэтами, которые подчеркивают две анатомические особенности кроя: акценты на плечах и боковых сторонах ребер, в частности, поверхностной мышце переднего отдела грудной стенки, которую сам дизайнер назвал chute du foie, или «падение печени».

Floral Line/
Geometric Line

Блок Floral Line/Geometric Line, как вы уже догадались, образует с одной стороны стена с помпезными подвенечными платьями Fendi Haute Fourrure и Chanel Haute Couture, похожими на пышные цветочные облака, а с другой — сдержанная черно-белая модная геометрия по мотивам графики Казимира Малевича, Александра Родченко и Сони Делоне.

Figurative Line/

Abstract Line

В секторе Figurative Line/Abstract Line продолжают воспевать союз моды и искусства, противопоставляя красочные референсы из иллюстраций Жоржа Барбье, Мориса Дениса и Жана Кокто и не менее красочные абстракции от конструктивизма до поп-арта. И наконец, в секторе The Satirical Line представлены объекты, построенные на сюрреалистических приемах визуальных каламбуров, противопоставляющих и в то же время стирающих границы между реальным и воображаемым, вроде коктейльного платья Chanel с вышитой на плече сумкой, платье-абажуре Chloé или футляре-подсвечнике KARL LAGERFELD.

Черное и белое

Заключительный зал с манекенами — Puppet — посвящен личной униформе самого Лагерфельда, искусное смешение эдвардианского и панковского стиля: седые волосы, собранные в хвост, накрахмаленный белый воротничок, солнцезащитные очки, черные перчатки без пальцев, кожаные брюки. Эта черно-белая униформа стала настолько узнаваемой, что стала плащом-невидимкой, позволяющим ему оставаться невидимым на виду у всех. Это единственный зал, где пришлись кстати цитаты Лагерфельда — конечно, о самом себе: «Личность, которую я проецирую в средства массовой информации, — это марионетка. Это я дергаю за ниточки», «Мне не нравится быть актером, потому что вся моя жизнь уже пантомима», «Я умею играть только одну роль: себя», «Эмоции, выраженные глазами, — это не то, что я действительно хочу выставлять на продажу. Вот почему я ношу темные очки», «Когда я был моложе, я хотел быть карикатуристом. В конце концов я стал карикатурой».

Он намеренно довел собственный образ до карикатурности и, как Энди Уорхол, превратил его в коммерческий эксперимент, в 2004 году выпустив капсульную коллекцию для H&M из 30 предметов в черно-белой гамме для мужчин и женщин: брюки, жакеты, рубашки, галстуки, кольца, солнцезащитные очки, перчатки без пальцев — все по списку из личного гардероба Лагерфельда. В этом секторе вещи в диапазоне от кутюра до массмаркета: от платья Chanel Haute Couture весна—лето 2010 из белого шелкового атласа с черным галстуком, расшитым мастерами дома Lesage кристаллами, стеклярусом и пайетками. А рядом — пальто из черной шерсти, рубашка из белого хлопкового поплина и галстук из черного шелкового фая из коллекции H&M 2004 года. На выходе посетителей ждет несколько артефактов, составлявших фирменный образ Карла. Он, как мы можем вновь убедиться, предпочитал узкие пиджаки от Эди Слимана, сорочки с высоким воротом и галстуки Hilditch & Key, перчатки без пальцев от Causse и Chanel и украшения Chrome Hearts. Напротив — комната с видеоинсталляцией из нескольких десятков айфонов, расставленных в полукруг. На их экранах цитаты дизайнера сменяются видео с его изображением и озорным смехом.

И еще один бонус — приуроченный к выставке альбом «Карл Лагерфельд: линия красоты» под редакцией Эндрю Болтона c фотографиями Джулии Хетты и послесловием от Тадао Андо и Аманды Харлеч — найти его можно не только в сувенирных лавках The Met, но и на сайте музея.