The Óckam

«Все жалуются, что длинные пальто найти невозможно», — говорит основатель марки The Óckam Кирилл Зырянов. В ассортименте его бренда только такие и есть. И хотя у The Óckam в Instagram меньше десяти тысяч подписчиков, им всего за год удалось обратить на себя внимание не только столичного креативного класса и главредов российских изданий, но и британского Dazed. Мы узнали у Кирилла, как все получилось.

Везде пишут, что вы — бренд с «уральскими корнями». Можно подробнее?

Начиналось все в 2018-м, в Екатеринбурге, — бренд тогда назывался Clementine и был для нас скорее хобби, нежели бизнесом. Мы сделали одну коллекцию, выдержали паузу, переехали в Санкт-Петербург и решили поменять концепцию марки. А вместе с ней и название — на The Óckam.

Вы себя позиционируете как бренд исключительно мужской одежды (хотя вас часто носят девушки). Почему?

Юбок и платьев мы не делаем, у нас в ассортименте исключительно мужская одежда. Но нас действительно часто покупают девушки, поэтому со следующей коллекции мы планируем расширить размерную сетку.

Так, и при чем тут философ Оккам?

Мы хотели взять короткое понятное название, чтобы оно на уровне наших ощущений соотносилось с тем, что мы хотим делать, и мы выбрали The Óckam из-за «Бритвы Оккама» — чтобы подчеркнуть выбор в пользу простых и эффективных решений. В нашей интерпретации — это минимум творчества и больше стиля.

Зачем вам вообще понадобилось создавать собственный бренд?

Мы понимали, что есть либо масс-маркет, либо слишком дизайнерские вещи, которые даже я, не самый консервативный человек, никогда бы не надел. Появилась потребность в удобной, комфортной и стильной повседневной одежде за адекватные деньги.

И какая у The Óckam ДНК?

Мы пытаемся двигаться в направлении базовой одежды с преобладающими темными цветами. Мы не делаем одежду пестрой. Мы хотим делать классику, но чтобы это было не скучно, не чопорно, не консервативно, а свежо, понятно и интересно для людей. Не только, скажем, для миллениалов, но и для поколения Z.

Ваши вещи отсылают и к «Матрице», и к Рафу Симонсу в Jil Sander, и к мужскому Dior Кима Джонса. Откуда именно вы черпаете вдохновение?

У нас есть определенный стиль, в котором мы развиваемся. И когда мы берем в команду новых людей, мы обязательно спрашиваем их, какие бренды им нравятся, потому что наши вкусы должны совпадать. То, чем мы вдохновляемся, то, что мы смотрим, откуда в том числе черпаем свои идеи, — это и, как вы сказали, Раф Симонс, и Dior, и Alexander McQueen, и Saint Laurent, и Vetements. Мы, конечно, это смотрим, но не копируем — это моветон. Просто хотим делать так же интересно, но по-своему.

То есть вас вдохновляет исключительно западная эстетика?

Да. Все-таки Запад, он как и был, так и остается трендсеттером.

Но тренды можно задавать и самим. Есть же пример Рубчинского, популяризовавшего постсоветскую эстетику?

Сейчас мы делаем как чувствуем. Бренд все-таки достаточно молодой, и ему надо развиваться. Заниматься этим серьезно мы начали чуть больше года назад — раньше для нас это было просто хобби. Сейчас нам нужно серьезно подрасти, и когда мы почувствуем, что можем задавать какие-то тенденции в рамках страны, мы, конечно, будем пробовать.

Пальто однобортное, 17500 ₽

Пальто с запахом, 22000 ₽

Тренч из экокожи, 21600 ₽

Ваше пальто с запахом еще прошлой зимой стало хитом инстаграма. Сколько времени уходит на то, чтобы его сшить?

Раскройка и сборка может занимать день-два. Но дело в том, что здесь идет работа не над конкретным пальто — раскраивают все модели, которые у нас запланированы по размерной сетке, все изделия, и потом уже начинают их собирать. Отшив всей партии — а мы не делаем большой объем, только до 50 штук — занимает около месяца-двух.

Я правильно понимаю, что у основателей The Óckam нет дизайнерского образования?

Все верно. Сейчас у нас в команде всего один человек с профильным образованием. Но важнее другое — вкус. Он либо есть, либо его нет. У нас в команде какое-то время были люди, которые имели много всяких регалий, но это ничего не дает. Образование не воспитает в тебе вкус.

А кто отшивает коллекции?

Подрядчики.

Но вот вижу у вас в Instagram, что вы ищете конструктора и портного…

Да, сейчас мы хотим создать экспериментальное производство, чтобы все было под рукой, а коммуникация стала быстрее. Мы решили, что готовы к этому.

Съемки The Óckam, как и одежда, органично вписываются в глобальный контекст. Как они проходят?

Я очень люблю путешествовать. Я посетил на данный момент 51 страну — это не много и не мало, — но мы постоянно путешествуем и иногда в поездках выполняем какие-то рабочие задачи. В прошлом году, например, решили проехать на машине от Питера до Милана, взять с собой вещи и поснимать в пути, что мы и сделали. Останавливались в Польше, в Чехии, в Германии, на озерах, в горах и снимали наши вещи на разных людях.

Ткани тоже во время путешествий закупаете?

Да. Мы берем ткани, которые используют большие модные дома, но берем мы их на стоках. Либо на севере Италии, либо в Прато, недалеко от Флоренции. В рамках большого модного дома 200 метров ткани — это обрезок, а нам этого хватает на целую партию. Наши пальто с запахом, например, сделаны из ткани, которую производили специально для Bottega Veneta, а новые пиджаки — из ткани Raf Simons. Некоторые пальто из толстой шерсти — это Gucci, а ткани с мембраной, из которой у нас будут куртки и парки, — Loro Piana. А вот тяжелая экокожа закупается у нас в России.

The Óckam — совсем молодой бренд, но вы уже успели вместе с командой Generation Z попасть в Dazed. Как так получилось?

Мы списались с ребятами из Generation Z и договорились о съемке нашей одежды. Перед тем как ее выпустить, мы написали в Dazed, и нам сказали, что есть шанс на публикацию. И, собственно, так все и получилось.

Кожаный харингтон, 35000 ₽

А какой у этой съемки глобальный посыл?

Эта съемка — про мультикультурность в России. Про то, что мы всегда были центром пересечения каких-то культур. Так что в этой съемке каждый мог найти себя.

Почему Западу, и Dazed в частности, может быть интересна российская мода и культура?

Я думаю, что Россия сейчас — это достаточно перспективная страна. У нас потихоньку появляется новое поколение, не ограниченное никакими рамками. Люди становятся более свободными.

Для молодого российского бренда сегодня важно участвовать, например, в Mercedes-Benz Fashion Week?

Мне кажется, да, это важно. Но это, конечно, должно сопровождаться дополнительной работой, какой-то пиар-кампанией. Правда, судить об этом я могу только со стороны — мы планируем впервые принять участие в неделе моды в сентябре.

Что у вас на мудборде следующей коллекции?

Мы планируем сделать зимние парки, куртки m65 из кожи, еще один тренч — но уже не из экокожи, а из натуральной. Будем экспериментировать с джинсами. Собираемся перевыпускать кожаную куртку харрингтон — она очень понравилась людям, — будем выпускать ее в других цветах и с доработанной анатомией и деталями. А еще нам пришли пуговицы из рога буйвола, которые производятся на фабрике La Perla в Эмполи — она же делает пуговицы для Chanel, Ralph Lauren, Gucci и Blumarine.

И когда все это ждать?

Уже ближе к зиме мы покажем первые образцы, а потом, весной, будем выпускать коллекцию.