Театр
и ни одного актера

ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

Ночью Николя Жескьер давал представление в Папском дворце в Авиньоне. И, посадив гостей не в зрительный зал, а на сцену, по-шекспировски напомнил им, что вся жизнь — театр. Костюмы, само собой, предлагал выбирать как раз из новой коллекции Louis Vuitton Resort 2026. Нелли Асриян собрала мудборд всего, чем вдохновлялся дизайнер в процессе ее создания: от древнегреческих сапог до Дэвида Боуи.

Папский дворец, который в начале XIV века служил временным пристанищем, собственно, изгнанным из Ватикана римским папам, — место для Авиньона знаковое. Еще и потому, что в нем уже почти 80 лет проходит ежегодный Авиньонский театральный фестиваль, основанный театральным режиссером Жаном Виларом. «Когда Вилар впервые приехал во дворец, он сказал: "Здесь невозможно заниматься театром. Так давайте же займемся театром здесь!”. И мне так понравилась эта фраза», — говорит Николя Жескьер, который занялся модой там, где, по его же замечанию, модой заниматься возможно: просто никто не пробовал. И действительно: показ Louis Vuitton Resort 2026 стал первым в истории Папского дворца модным шоу. Хотя привычной его каменным стенам театральности в коллекции хватит на несколько десятков постановок о короле Артуре и Жанне д’Арк — ключевых вдохновителях дизайнера. Стоящих, кстати, в театре Жескрьера на одной сцене с Дэвидом Боуи. «Меня очень интересовала сценическая одежда в целом. Она сильно влияет на моду», — объяснял Николя сочетание исторических и современных отсылок. Подобное он, впрочем, видел и у Жана. Как рапортуют коллеги из Vogue, во время работы Жескьер наткнулся на фото спектакля, который Вилар некогда ставил в Папском дворце, — актеры были одеты как в сценические костюмы, так и в повседневную одежду.

„

Здесь невозможно заниматься театром. Так давайте же займемся театром здесь!

«Мне так понравилась эта фраза», — говорит Николя Жескьер, который, занялся модой там, где, по его же замечанию, модой заниматься возможно: просто никто не пробовал

Ровно тот же прием мы увидели на подиуме: с одной стороны, Жескьер предложил своей героине шерстяные кейпы с геометрическими узорами, будто сошедшими со средневековых гравюр о рыцарских турнирах, парчовые платья, украшенные мехами и вышивками, напоминающими о геральдических паттернах, а еще топ из нескольких сотен переливающихся, словно отполированная кольчуга, нитей. С другой — сбалансировал ее гардероб куда более минималистичными летящими платьями с рюшами, куртками из якобы потертой кожи и связанными из цветастой пряжи кардиганами, жилетами и шортами, местами украшенными такими же вязаными цветами. Хотя самым запоминающимся образом стало, пожалуй, полностью расшитое золотыми пайетками и украшенное розовыми цветами платье, которое, казалось, сделано из цельного листа металла. «Это женские доспехи для повседневной жизни», — улыбаясь резюмировал Жескьер. Мы, немного утомленные концепцией долгого Средневековья, нашли другой повод улыбнуться — ближе к финалу шоу на подиум вышли женщины-карандаши в юбках будто из точильной стружки. Пусть уж лучше острым будет грифель, а не сталь.