Цитата: работники фэшн-индустрии — о закрытии бара «Симачев»
7 апреля 2019 года расписанный под хохлому особняк в Столешниковом переулке закроется навсегда. Бар «Симачев» все 12 лет своего существования был не просто местом для танцев и деловых обедов и завтраков, но и прибежищем многих работников фэшн-индустрии, которые давно уже между собой называли его просто «бар». The Blueprint попросил нескольких завсегдатаев бара рассказать, чем для них стал «Симачев» и как они переживают его закрытие.
Катя Федорова, автор телеграм-канала Good Morning, Karl!
В 2007 году я вернулась в Москву после 12 лет жизни за границей, и она казалась мне совершенно чуждым и диким местом, где в ночном клубе тебя окружают хищные девушки в Hervé Léger, мужчины с охраной и жуткая музыка. «Симачев» стал первым местом, где я почувствовала себя в своей тарелке, и спустя 12 лет он остается моим вторым домом. Работая ассистентом в Vogue, я оставляла там три четверти зарплаты, причем как в обед (помню времена, когда суп и полсэндвича с курицей стоили 380 рублей), так и на вечеринках, где было так весело, что верхнюю одежду я забирала уже с утра по дороге на работу. Там же я познакомилась с большинством коллег и друзей из мира моды. С Сергеем Тепловым мы банально подружились в очереди в туалет, а потом я помогла ему сделать несколько показов и до сих пор считаю своим соулмейтом. Сколько классных проектов там было придумано, вообще не сосчитать. Порой заходишь пообедать, а потом встречаешь одного, второго, третьего знакомого, выходишь — а вы уже неожиданно договорились о съемке, коллабе или партнерстве. Немало известных сегодня звезд нашей модной индустрии зажглось на местном светящемся танцполе.
Хочется особенно поблагодарить Мишу Гречанникова (директор бара «Симачев». — Прим. ред.) и Сережу Оранжа (арт-директор бара. — Прим. ред.) за то, что наша безумная молодость внутри бара прошла в атмосфере любви, принятия совершенно разных персонажей и безопасности. Я до сих пор прихожу сюда практически каждый день, иногда взять с собой кофе в самом красивом на свете стаканчике, иногда просто поработать и перекусить, да и почти любая попытка назначить деловую или дружескую встречу всегда заканчиваются словами: «Да давай в баре». Да что уж, однажды мы с подругой сказали риелтору, подбиравшему нам съемную квартиру: «Главное, чтобы из бара возвращаться было недалеко».
Артур Ефремов, PR-директор Aizel
Слишком тривиально было бы сказать, что «Симачев» для меня был местом силы. Это, конечно, социокультурное явление столичного и мирового масштаба. Я помню каждый год из жизни «Симача», как менялся контингент и стиль завсегдатаев. Сотни праздников, дней рождений, поминок. Пикантное место для деловых встреч и развернутых ушей в соседних кабинках. Здесь всегда было вкусно и весело, по-домашнему, для своих. Здесь было все: и пьяный угар, и пляски до утра, и мордобои, которые потом обсуждали все, любовные страсти и плачи одиночества. Мне всегда нравился этот дизайн, собранный из осколков воспоминаний. Мы всегда будем помнить прожженные ковры, хрустальные пепельницы, люстру «Арктика», литровые лонг-айленды, сеты Козака, Оранжа, Фомина и десятки других имен. Несмотря на смену вкусов и поколений, сюда стремились попасть все. Я люблю ставить в пример культовые берлинские места вроде Roses bar или Berghain (получивший статус культурного наследия), таких мест в Москве все меньше, если не одна оставшаяся «Пропаганда». Старого «Симачева» будет не хватать, как и старой «Армы», «Солянки»... и многих других. Просто уходит очередная эпоха. Моя. Твоя. Наша. Повлиял ли «Симачев» на формирование фэшн-сообщества? Нет. Но он однозначно стал его прибежищем, условным центром модной столицы.
Михаил Барышников, основатель Anima и 72 concept store
«Симачев Бар», скажу прямо, не просто точка на карте, это без преувеличения градообразующий элемент. Это бар, где ковались карьеры, рушились самые сильные союзы (только при мне было побито с десяток бокалов, некоторые о лица), здесь зачинали детей, признавались в любви, навсегда прощались и всегда, всегда танцевали до самого позднего утра. «Симачев Бар» стал для многих вторым домом, и я сам провел здесь суммарно, наверное, не один год безвылазно. Понятно, что все это была некая закрытая тусовка, которую принято называть модной. И одна из важнейших функций «Симачев Бара», нашей любимой коробочки, было то, что он стал самым настоящим местом силы такой не сильной российской модной индустрии.
География так удачно вписала его в самое сердце всех модных процессов, что иначе не могло быть: за углом Condé Nast, напротив тьма шоурумов, на заднем дворе Aizel — логично, что здесь происходило почти все, что имело хоть какое-то значение для московской, а соответственно, и российской глянцевой и не очень моды. «Симачев» стал негласным дворцом съездов редакторов, дизайнеров, стилистов, топ-моделей, фотографов и знаменитостей всех мастей. Это удивительно, но бар как будто сам выбирал, кто войдет в него (тут важно отметить, что днем вход свободен для всех), люди, не имеющие с ним сопряжения, сразу исчезали, они проходили мимо, как будто бы его там вовсе нет. Больше чем за десятилетие «Симачев Бар» превзошел в значимости человека, чье имя он носил. Мне сложно сейчас писать такую эпитафию, но я уверен, что, если бы бар находился в Нью-Йорке, мы бы называли его «Студия 54».
Мне ужасно жаль, что он закрывается, но, как любая легенда, он должен когда-то уйти в историю. Это было удивительное место, его делали потрясающие люди. Они пока не понимают, но столько, сколько бар с ними вместе сделал для моды в этой стране, не сделал никто.
Алла Алексеевская, директор моды Esquire
Я не помню, как впервые попала в бар. Возможно, это был завтрак или обед «по работе». Столешников переулок в свое время сформировал вокруг себя модную золотую милю — здесь располагается офис Condé Nast, здесь открыли свои бутики, а затем и шоу-румы главные бренды, здесь же назначались встречи, планирования сезона и выездные редколлегии. Но скорее всего мои подруги Аня Марчкова и Лена Бессонова, работавшие в Vogue, позвали меня «на бокальчик» в пятницу вечером. Я помню «Солянку», я люблю «Лебединое озеро», я до сих пор обожаю салат «Цезарь» в «Пропаганде», но ни в одном месте до бара ко мне не приходило ощущение дома.
Это действительно по-хорошему странное место. Оно как кофейня в «Друзьях» или бар в «Как я встретил вашу маму». Мы не задаем друг другу дополнительных вопросов, когда договариваемся встретиться. Сколько бы ресторанов, баров или клубов ни открывалось в Москве, мы всегда «увидимся в баре через час». Здесь мы праздновали дни рождения, оплакивали разбитые сердца, поздравляли друг друга с новыми начинаниями, делились идеями, сюда мы приводили наших иностранных друзей, которые несли свои впечатления от вечеринок в «Симачеве» в Европу, Америку, Азию, сюда мои друзья приводят своих детей. Я не могу объективно относиться к этому месту.
Когда мы делали материал для Esquire к десятилетию бара, я написала, что официально праздник закончится в воскресенье (на самом деле — никогда). Для меня даже после 7 апреля это останется правдой.
Евгения Фишелева, управляющий директор Lunar Hare
Сообщение о том, что бар закрывается 7 апреля, застало меня в Париже в полной растерянности. Потому что мне до последнего казалось, что не может быть ситуации, в которой ребята не смогут преодолеть очередные наши административные барьеры. Есть знаковые места, и, возможно, даже не для fashion-индустрии, а в целом для нас как для города. На мой взгляд, бар нанесен на городскую карту не просто нами, fashion-сообществом, которое туда так часто ходит выпивать, болтать, завтракать, поздно ужинать, круглосуточно проводить там время. Место давно зарекомендовало себя среди гостей столицы — тех самых иностранцев, которых наша мэрия так настойчиво хочет привлекать в город, чтобы он был узнаваемый, понятный, доступный. Бар — ровно то самое место: аутентичное, с ярко выраженной внутренней историей, которое точно должно существовать дальше и объединять те самые слои классной молодежи и старичков, скажем так, из fashion-индустрии. Кстати, наше знакомство с партнером по Lunar Hare Сашей Перепелкиным тоже состоялось в баре — каждый из нас помнит, как кто выглядел, что было и как было. Здесь все могут найти для себя классное занятие, будь то танец, отличный коктейль, любимая пицца с лососем в любое время суток. Как-то это все дико грустно.
С точки зрения fashion-сообщества, когда бар только открывался, во времена своей суперзакрытости, он всегда был тем местом, где ты находил своих, понятные, знакомые лица. Это было место, где можно встретить правильных людей, взять интервью, где можно позавтракать с редактором любого глянца, преимущественно, конечно, Condé Nast, так как бар расположен максимально близко к редакциям издательского дома. Мне кажется, что, как оно было задумано как некий клуб по интересам, так все время и продолжалось. Бар собирает тех людей, которым небезразлично, кто рядом, кто хочет видеть знакомое или понятное лицо (может быть, оно будет не очень знакомое, но по крайней мере оно будет точно дружественное). Мне дико обидно за ребят, что не получилось преодолеть очередные препятствия.
В целом были прекрасные времена, когда в баре был и сам Денис (Симачев). Это всегда был маленький шум, который расползался от входа: «Денис зашел, смотрите! Денис зашел». Я не знаю, честно говоря, человека в нашем маленьком fashion-круге, кто бы не был «с членством» в «Симачеве».
