Многоцветье

Энди Уорхол
«Шелкография для портрета Сидни Джениса»
1967

Н

екогда хулиганские принты Уорхола сегодня уже стали абсолютной классикой визуальной культуры,
а референсы к ним в смежных с искусством областях больше не воспринимаются иначе чем трюизмы. Вероятно, дело в подмене контекстуальных связей: там, где яркие краски и схематические принты воспринимаются как радикальный жест, в другой парадигме — например,
в моде — кажутся чем-то обыденным и само собой разумеющимся. Наверное, именно поэтому поп-арт-принтами сегодня сложно кого-либо удивить. Однако
и в моде находятся бунтари вроде Марка Джейкобса, способные простым и незамысловатым приемом вызвать такой же резонанс, что и Уорхол десятки лет назад. Ничего принципиально нового Джейкобс не сделал: его очень «уорхоловские» принты не прочитает только ленивый.
Тогда почему же его, как и Уорхола, незамысловатый прием считывается как хулиганский? Все дело в гигантизме
и в сильном утрировании этих самых трюизмов, которые уже набили оскомину абсолютно всем. Платья и плащи
в пол, усыпанные однообразными принтами снизу доверху, буквально воплощают то самое неуловимое и рисковое «настолько плохо, что уже хорошо». И попадают в точку.

( 1 )          
Marc Jacobs
весна-лето 2016

( 2 )
Marc Jacobs
весна-лето 2016

( 3 )
Marc Jacobs
весна-лето 2016

Поль Гоген
«Семя Ареои»
1892

У

художников и модных дизайнеров порой
больше общего, чем кажется на первый взгляд,
причем бывает и так, что именно в сравнении
и по прошествии веков эта связь ощущается все заметнее. Что общего у Поля Гогена и Алессандро Микеле? Эклектичная цветовая палитра, с помощью которой они создали свои шедевры. Гоген утверждал, что нашел в конце позапрошлого века свое вдохновение в многообразной палитре таитянского пейзажа, влюбившись в местную флору и фауну. Впрочем, не нужно быть искусствоведом, чтобы заметить, что краски в «Семени Ареои» все же немного утрированы и далеки от действительности. То же можно сказать и о последних коллекциях Gucci, в которых цветочный и растительный мотивы постепенно теряют реальное сходство с природой и приобретают более «искусственный», даже фантазийный характер.

( 1 )          
Gucci
весна-лето 2016

Франсис Пикабия
«Я снова вспоминаю мою дорогую Унди»
1914

утуристы, к которым, безусловно, можно отнести
и Пикабию, отличались от своих предшественников — кубистов — любовью к движению. Статичные, «разобранные на детали» пейзажи кубистов
в футуристической интерпретации приобретали динамику
и темп. А мрачноватые, зацикленные формы на полотне Пикабии имеют не только свой темп, но и эротический подтекст: в абстрактных сплетениях художника угадываются женские черты. В центре многих работ Пикабии героиня Унди — возлюбленная художника, которую он однажды повстречал на корабле. Телесность, женские черты
и отчетливый ритм абстрактных композиций — как и Пикабия, дизайнеры в этом сезоне столкнули футуристическое с гуманистическим, абстрактное
с систематическим. Правда, эротизм и женственность, присутствующие в работах Пикабии, в моде зачастую выражены буквально, но это отличие предоставляет поле для экспериментов в интерпретации этих качеств, которые, в отличие от художников, работающих с идеями, дизайнеры, вынужденные взаимодействовать с телом как с одним
из главнейших инструментов, выводят на совершенно другой уровень.

Ф

( 1 )          
Paco Rabanne
весна-лето 2016

( 2 )
Christopher Kane
весна-лето 2016

Джеймс Розенквист
«F-111»
1964

Д

ругой гений поп-арта — Джеймс Розенквист —
какое-то время зарабатывал на жизнь тем, что рисовал билборды. Их масштаб, притягательность
и красочность так заворожили художника, что он позаимствовал эти качества и для собственных работ. Принцип коллажирования пришел немного позже, и тогда была создана «F-111» — работа, которая должна занимать
в выставочном пространстве все четыре стены, окружая зрителя со всех сторон: физически и фигурально.
От рекламы Розенквист позаимствовал аффективные приемы, которые должны захватить и удерживать внимание зрителя: там пугающие, неясные, узнаваемые и «миленькие» детали сливаются в одно огромное живописное панно, главная идея которого, конечно же, не в содержании,
а в принципе воздействия на зрителя. Концептуально
и визуально этот художественный жест чувствуется
и в последних произведениях Джереми Скотта. Созданные из обрезков, картинок, слоганов и логотипов принты, украшающие вещи Mosсhino, — это один большой
eye-catcher, созданный на стыке моды и поп-культуры.
И, пожалуй, свою функцию этот прием выполнил безотказно: вы можете не любить то, что делает Джереми Скотт, но его работы вы всегда узнаете.

( 1 )          
Moschino 
весна-лето 2016

( 2 )
Moschino
весна-лето 2016

( 3 )
Moschino
весна-лето 2016

Жан-Мишель Баския
«Без названия»
1983

С

хематичные символы, узоры, буквы и фразы, зачеркнутые, подчеркнутые и повторенные несколько раз, — любимчик Уорхола и гений экспрессионизма Жан-Мишель Баския
создавал картины, на которых культурные референсы
и персональные переживания художника сталкивались
в самых неожиданных пропорциях. Одни критики сравнивали работы Баския с наскальной живописью, требующей расшифровки и анализа, другие настаивали
на важности зрительского и очень личного переживания созданных художников сюжетов. Выросший практически
на улице художник привнес в станковую живопись элементы уличной культуры, граффити, арта. Сегодня, когда стилевая эклектика в моде и streetstyle-тенденции являются ключевыми трендами, обращение к Баския как к источнику вдохновения выглядит вполне логичным и закономерным.
В конце концов стритстайл — это гораздо больше, чем костюм с кроссовками или бомбер поверх вечернего платья.

( 1 )          
Ashish 
весна-лето 2016

( 2 )
Christopher Kane
весна-лето 2016

( 3 )
Marc Jacobs
весна-лето 2016