В гостях у бюро EDXXKAT
ТЕКСТ: Александр Быковский
ФОТО: САША ГОНОХИНА, АРХИВ ПРЕСС-СЛЕЖБЫ
Эдуард Еремчук и Катя Пятицкая — основатели бюро EDXXKAT — живут и работают, по сути, на стыке архитектуры, дизайна и современного искусства. Их визитная карточка — стулья Alien — в почете не только у рестораторов Москвы и Петербурга, но и у европейских галеристов. Вместе они только что доделали петербургский магазин P.Y.E Optics, в августе в Москве планируется открытие кафе Nothing Fancy, уже покорившего сердца жителей Северной столицы. Кроме того, осенью работы Эдуарда и Кати можно будет увидеть на ярмарке Cosmoscow. Александру Быковскому они рассказали об источниках вдохновения, способах борьбы с выгоранием и о том, как собираются обживать новый офис на «Смоленской».
ДОМА • ДОМА • ДОМА • ДОМА • ДОМА • ДОМА • ДОМА • ДОМА
ДОМА
ПРО КВАРТИРУ
Эдуард: Квартиру на Садовой-Триумфальной мы снимаем чуть меньше года. До этого мы жили у метро «ЦСКА» и долго присматривали подходящее место в центре, поближе к новому офису, так как львиную долю времени мы проводим на работе. Хотелось, чтобы
это было максимально современное пространство с белыми стенами.
Катя: Но в прошлом году, гуляя по петербургскому Эрмитажу или парижскому Музею Жакмар-Андре, мы стали обращать внимание на кровати из резного дерева, мозаику маркетри и гобелены с цветочными узорами. Я помню, что сказала тогда: «Как же хочется пожить в таком продуманном до мелочей интерьере, где будет много декора». Это сейчас мы привыкли к мебели из IKEA, а в таких местах можно увидеть резной шкаф, над которым люди работали по несколько лет.
Эдуард: Интерьеры, которые создаем мы, обычно отличаются некоторой стерильностью: холодный минимализм с обилием хромированных поверхностей. Эту квартиру мы увидели, когда уже почти подписались на другой вариант. Взглянув на фото, я первым делом вспомнил музей-заповедник Михаила Шолохова и похожие мемориальные места. Мы решили посмотреть ее живьем почти что ради прикола.
Эдуард: Раньше здесь жили дипломаты, работавшие в Индии и в Китае. Когда мы заезжали, первое, чего от нас потребовали, — ничего не двигать, потому что вся мебель довольно хрупкая. Вот только кровать пришлось немного отреставрировать, а в остальном мы сохранили все так, как было. Этот выбор совпал с нашим желанием усложнять собственные вещи. Видимо, минимализм уже достиг своего пика и не вызывает у людей такого же вау-эффекта, как 10 лет назад. Сейчас хочется деталей. В наших работах они появляются, например, в вазе с гравировкой, которая недавно экспонировалась в галерее Seréne.
Катя: Интересно, что уже потом, когда мы заселились, я нашла среди своих старых рисунков изображение трюмо, практически идентичного тому, что стояло в этой квартире. Потом на основе этого эскиза я начала писать картину.
Эдуард: Мы постепенно дополняем эти интерьеры своими вещами. Например, рядом со стулом из старой обстановки может легко ужиться наша визитная карточка, Alien Chair. Только заселившись, мы уехали в долгую командировку, потом вернулись и занимались другими делами. По сути, обживать эту квартиру мы начали совсем недавно.
Катя: Балкон был обшит профлистом, от которого мы решили избавиться. Помимо зелени здесь растут помидоры и кабачки. Когда мы уезжаем, за растениями ухаживают наши родственники или друзья.
ПРО БАЛАНС ЛИЧНОГО И РАБОЧЕГО
Эдуард: Я ненавижу утро, поэтому встаю только в девять-десять утра.
Катя: Мой будильник звонит утром в полседьмого, но встаю я, как правило, чуть позже. У меня уже выработался такой ритуал: сначала я отправляюсь на тренировку в Rock the Cycle, а потом иду в «Циники» за кофе и встречаюсь с Эдиком в сквере неподалеку. Завтракаем мы, как правило, дома, обедаем где-то в городе, а с ужином — как получится. Мы поставили себе задачу изучить все заведения в районе, это может быть что угодно. Но это, скорее, идея Эдика, он любит экспериментировать, а мне нравятся проверенные места и блюда.
НА РАБОТЕ
НА РАБОТЕ • НА РАБОТЕ • НА РАБОТЕ • НА РАБОТЕ • НА РАБОТЕ • НА РАБОТЕ • НА РАБОТЕ
ПРО ПОДХОД К РАБОТЕ
Эдуард: Нам важно, чтобы в каждом проекте был элемент удивления. Для своих проектов мы большую часть мебели придумываем и делаем сами. Это дешевле и проще, чем везти из Европы или откуда-то еще. Квартирами мы почти не занимаемся, а владельцы общественных пространств, как правило, хотят открыться как можно скорее, они не могут ждать несколько месяцев. В какой-то момент мы поняли, что это может быть отдельным направлением нашей деятельности. Стул Alien Chair появился во время эпидемии Covid-19. Мы тогда работали над проектом для воронежского кафе «Кружок». Концепция подразумевала, что все предметы были как бы слеплены из теста. На контрасте нам хотелось создать какой-то объект с обтекаемыми формами. Тогда мы даже не подозревали, что он станет нашей визитной карточкой. А сейчас нас по нему узнают. Бывает и так, что сначала люди заказывают у нас стул, а потом приходят уже с большим проектом. Потом мы начали показывать Alien Chair на выставках. Осенью 2022 года он участвовал в ярмарке Cosmoscow. Еще он побывал в Милане, после чего его эксклюзивно начала представлять авторитетная европейская галерея Nilufar, которая занимается как антиквариатом, так и современным дизайном. Там можно купить версию стула из итальянского мрамора.
Катя: Каждый такой стул мы считаем эксклюзивным арт-объектом.
Его производство — это довольно сложный и длительный процесс, поэтому и цена немаленькая. А в прошлом году мы решили выпустить сувенирку. Тогда же как прикол появилась идея создать мыло в форме Alien Chair. Его активно покупают, но, как оказалось, мало кто использует по назначению. Как правило, люди воспринимают
его как мини-арт-объект.
ПРО ПЕРВЫЕ ПРОЕКТЫ И ВСТРЕЧУ
Эдуард: Когда я вспоминаю свои первые проекты, я удивляюсь своей то ли глупости, то ли бесстрашию. Я буквально не знал, где купить шкаф. Приходилось разбираться. Сооснователь петербургского кафе Nothing Fancy Анри Бер до сих пор вспоминает, как на его вопрос, не хочу ли я пойти куда-то поучиться, я ответил, что учусь, работая над его проектом. Тогда мы впервые решили сделать стулья Alien Chair мягкими. С уже готовыми каркасами мы стали ездить по компаниям, которые обтягивают кожей автомобильные салоны, но они все как один отвечали, что не будут заниматься такой ерундой. В итоге почти случайно нашлись петербургские энтузиасты, с которыми мы работаем до сих пор. Когда мы создавали дизайн воронежского «Кружка», то понятия не имели, где взять придуманную нами «мятую» мебель. Создавая что-то оригинальное, ты почти никогда не можешь полностью знать технологию производства, приходится экспериментировать. Мебель для «Кружка» нам делали ребята, создающие парковые фигуры из папье-маше.
Катя: Моя первая работа после МАРХИ была в миланской студии CLS Architetti. Я трудилась над проектами на стадии концепции, и мне не хватало навыков реализации. Смущало, что я не понимала, как воплощать в жизнь свои эскизы.
Эдуард: У меня была институтская мечта — стажировка за границей, но в моем окружении она воспринималась как фантастика. Нам даже преподаватели в Южном федеральном университете говорили, мол, после выпуска вам сильно повезет, если будете чертить туалеты для больших проектов. За полгода-год, которые я себе условно отвел на стажировку мечты, в архитектурном бюро я бы за это время максимум успел увидеть, как чертится один фасад. В дизайне сроки чуть меньше, но это тоже долго. Тогда у меня появилась мысль пойти в компанию, которая делает фэшн-шоу, где за полгода можно сделать целый сезон. Так я оказался в нью-йоркском отделении французского агентства Bureau Betak, где мы впервые встретились с Катей. Оказалось, что мы уже были заочно знакомы: мы работали над проектом в Петербурге, но общались только дистанционно в мессенджерах. После стажировки нашим с Катей первым совместным проектом стала работа над бьюти-коворкингом Sfera в Москве. Тогда же мы стали встречаться. Офиса у нас тогда еще не было, так как нас было двое и ассистент, которая заканчивала институт и работала из дома.
Катя: Мне нравится, когда есть четкий режим, поэтому я всегда хотела, чтобы у нас было свое рабочее пространство. Мы задумывали его скорее не как офис, а как своего рода галерею с открытым первым этажом и рабочей надстройкой.
ПРО НОВЫЙ ОФИС
Эдуард: Это будет уже второй офис. Первый, в Леонтьевском переулке, появился у нас сразу после эпидемии Covid-19. Там мы провели примерно три года, создали бюро EDXXKAT, начала расти команда.
Эдуард: Мы проводили там каждый день. После затишья, вызванного эпидемией, пошла движуха: мы постоянно ездили на объекты, встречались с подрядчиками, в офисе проводили планерки. Это было прикольное время. Например, тогда мы работали над коллаборацией со «СберСпасибо», в рамках которой разрабатывали дизайн трех объектов, самым классным из которых была необычная металлическая ваза, которая выглядит мятой. Я помню, что офис был буквально завален пробниками разных материалов для нее, ни один из которых нам не подходил, а бюджет уже был согласован. Когда один из подрядчиков сказал мне, что у них есть пластик, похожий на металл, я не поверил и уже практически смирился с тем, что вазу придется перепридумывать. Но на следующее утро, когда он прислал видео, мы поняли, что это даже лучше, чем было задумано.
Катя: Раньше, года два назад, мы все работали в офисе. Потом команда разделилась: кто-то уехал в Петербург, было много международных выставок, поэтому все работали дистанционно. Сейчас в планах — открывать офис и заново собирать коллектив. Тут дело даже не в эффективности, а скорее в том, что мы имеем дело с визуальной эстетикой, которой сложно делиться на расстоянии.
ПРО РАБОЧУЮ АТМОСФЕРУ И ПЛАНИРОВАНИЕ
Катя: Для меня сердце идеального офиса — это огромный стол и свечи, а для Эдика, как и для меня, очень важна музыка. Он бы точно первым делом установил хорошие колонки. Еще важна кухня как место коммуникации с командой.
Эдуард: В плане творчества мы с Катей довольно разные. Я более импульсивный. Если происходит мэтч, я мгновенно загораюсь и могу не спать ночами, постоянно что-то придумывать.
Катя: А мне надо сначала все обдумать, прожить с этими мыслями какое-то время, и только потом у меня складывается полная картинка.
Эдуард: В работе может одновременно быть до 10 проектов. Так было в прошлом году, но тогда мы много создавали «в стол». Что касается планирования, то какое-то время я был фанатом Notion, но сейчас работаем в Miro. Плюс под каждый проект мы создаем отдельный телеграм-чат.
Катя: Концепции мы всегда создаем вместе, а потом подключаемся к работе по очереди, докручивая детали. У Эдика, например, больше опыта в стройке, он лучше разбирается в технических моментах, поэтому он чаще этим занимается. А отвечаю сама скорее за мебель.
ПРО ВДОХНОВЕНИЕ И ВЫГОРАНИЕ
Эдуард: Если Кате нравится эстетика мистицизма: свечи, карты Таро или астрологические символы, то для меня источником вдохновения скорее служит фэшн-индустрия. В последнее время я неожиданно стал залипать на гонки «Формулы-1» и обращать внимание на форму и цвета болидов.
Катя: В борьбе с выгоранием лично мне помогает спорт. Еще мы оба практиковали медитацию, которой надо было заниматься 400 дней подряд. Надо было ежедневно держать руки в определенной позиции по 11 минут. Если что-то пошло не так, отсчет дней начинается заново. Это стало своего рода островком безопасности, когда тебе надо каждый день делать что-то вне зависимости от происходящего вокруг. Были смешные моменты, когда приходилось медитировать посреди самолета или в поезде.
Эдуард: Для меня постоянные перелеты — это спокойное время, когда я могу поспать, а Катя боится самолетов.
ПРО ПРОРЫВНОЙ ПРОЕКТ
Эдуард: С работой над петербургским магазином P.Y.E Optics у нас связаны невероятные эмоции. За год до этого у нас было много работы, но почти вся она уходила в стол: многое переносилось и не реализовывалось, а такие вещи сильно давят. А тут оказалось, что у заказчика изначально классное помещение. В результате объект смотрится даже лучше, чем в задумке, а такое случается нечасто. Кроме того, у нас было достаточно времени на реализацию. В итоге возникло ощущение, что это настоящий шаг вперед. Причем это мнение разделяем не только мы с Катей, но и заказчик.
