Дома и на работе: Катя Табакова

ФОТО:
АНАСТАСИЯ ЛИСИЦИНА

Катя Табакова — бывший фэшн-директор Harper’s Bazaar Russia, стилист и автор телеграм-канала Style Tricks — с 2023 года строит карьеру и обживает дом в самом сердце моды — Париже. Саша Сабынина побывала у Кати в гостях, чтобы узнать, как москвичке-перфекционистке научиться парижской расслабленности, найти работу в сотрясаемой кризисом индустрии и встретить Новый год свободной женщиной. И при чем тут каменные яйца.

Для меня дом — это место, которое принимает меня такой, какая я есть, со всеми радостями и тревогами. 

Как редактор я люблю, когда все на своих местах, у меня дома нет случайных вещей.
Все это — частички воспоминаний о поездках и людях. Например, фиолетовая пепельница из муранского стекла была куплена за копейки у старьевщика в Стамбуле. Когда я проходила мимо лавки, она «выпрыгнула» на меня и так теперь повсюду со мной и катается. В 2021 году по работе я оказалась в деревеньке Каш на Анталийском побережье, недалеко от Даламана. Туда меня привела одна из самых непростых съемок для Harper’s Bazaar за двенадцать лет моей карьеры в журнале. А через год по воле случая Каш и Стамбул стали остановками на моем пути в Париж, куда я перебралась в начале 2023-го.

Или деревянная плошка из путешествия по Намибии, куда меня позвала моя подруга Катя Дарма. Сувенирных магазинов там почти нет, я купила ее на вылете в аэропорту. Первого января. В этой плошке у меня лежит l’éteignoir — приспобление, чтобы тушить свечи. Мне кажется, в этом все французы: просто задувать свечи не изящно, а тушить их вот так — красиво. Это бренд Trudon, один из самых старых производителей свечей в мире и поставщик королевс-кого двора Франции. К слову, еще у меня есть длинные свечи — по евро — из Реймского собора, куда я заехала по пути в Шампань. До сих пор их не зажгла: жду особый случай.

"‎
В той же поездке, на заправке, я купила
эти каменные яйца.
Они не несут никакой практической ценности, но я считаю, что они держат баланс этого дома.

Мне повезло быть окруженной удивительными людьми, и вещи служат мне напоминанием об этом.

Эти ярко-голубые малахитовые стопки я в этому году привезла из трехдневного путешествия по Иордании, где побывала впервые по приглашению Наташи Османн. Вместе с мужем Мурадом они отмечали там десятую годовщину свадьбы в кругу близких друзей. Ребята договорились организовать ужин в Петре у подножия гробницы Эль-Хазне. Этого никто никогда не делал, а им разрешили. Но именно в тот день начался шторм, впервые за двадцать пять лет. Для справки, Петра, столица Набатейского царства, была спроектирована с удивительной инженерной мыслью: все осадки стекали к гробнице, что позволяло жителям выживать в пустыне. Поэтому наш шторм быстро превратился в потоп, и все планы пришлось перекраивать.

В той же поездке, на заправке, я купила эти каменные яйца. Они не несут никакой практической ценности, но я считаю, что они держат баланс этого дома. На какой-то хорошей энергии заряжены.

Подъемник на самую высокую точку Червинии, юбка Attico

Съемка в горах Червинии для Harper’s Bazaar, которая заняла три дня. Самая высокая точка — 4200. На этом кадре я стою на лыже и поправляю модель, а меня держит ассистент, чтобы не ипортить снег

Съемка для Lavarice в Москве

Почему Париж? 

Раньше я часто бывала здесь по работе как редактор моды, но никакой синергии у меня с ним не рождалось. При выборе места для переезда пришло осознание, что Париж — центральное место всего, что происходит в Европе. По насыщенности событиями, их значимости и уровню профессионализма в моде Париж задает планку, и мне хочется выйти на новый уровень признания именно здесь. Если ты состоялся в Париже, тебя примут везде. Поэтому сюда приезжает так много людей — талантливых и упорных, что немаловажно.

Путь сюда непрост: от оформления документов до поиска жилья. Настойчивость и терпение необходимы, чтобы пробовать снова и снова. Спустя два с половиной года я чувствую, что освоилась здесь. У меня выстроилась рутина: начиная от занятий пилатесом в студии Elevate, заканчивая любимой сырной лавкой и цветочным — на улице Cler, рядом с моим домом. Новый круг общения и комфортный для меня Седьмой округ делают жизнь объемнее. Мой дом почти у самой Эйфелевой башни — и это удивительное место. Каждый день мимо проходят люди, полные надежд, радостного волнения, того самого восторга, который переживаешь, оказавшись в Париже впервые и увидев, как башня загорается и мерцает огнями.

Меня всегда тянуло быть ближе к сердцу города, поэтому Седьмой округ со временем стал для меня идеальным местом.

До этого я жила в Пятнадцатом районе по соседству — тихом, спокойном, но все же чуть в стороне от того, что мне действительно хотелось. Моя же первая парижская квартира была возле Больших бульваров, рядом с кабаре «Фоли-Бержер», и это оказалось совершенно не мое: слишком шумно, многолюдно. Стоит выйти из дома — и сразу оказываешься в бурлящем потоке.

В Париже все устроено так, что квартиру выбираешь не ты — тебя выбирают владельцы. Поэтому мой переезд — сочетание настойчивости и везения. В итоге мне помог риелтор, и когда все наконец сложилось, я почувствовала, что город действи-тельно принял меня. Помню эпизод, который особенно это ощущение закрепил. Я выгружала приборы из посудомойки, посмотрела на них — потемнели — и как хорошая хозяйка решила потереть их зубной пастой. Тут я поняла, что это столовое серебро. Настоящее, оставшееся в квартире. Такие почти случайные находки в Париже не могут не радовать.

В Париже мое восприятие прекрасного обогатилось, а внимание к тонким, эфемерным деталям стало острее. Мне кажется, никто их так не выделяет, как французы. У меня есть две любимые чайные лавки — Mariage Frères и Conservatoire des Hémisphères. В первой помню, как я попросила стручковую ваниль: ее обернули в один слой черной бумаги, затем во второй, потом добавили наклейку и сверху — бант. В другой лавке на бархатной коробочке с чаем мне предложили написать мои инициалы — я ответила: «Конечно». Они аккуратно вывели их золотой ручкой, затем завернули все в хрустящую бумагу и перевязали бархатной лентой. Казалось бы, это абсолютно избыточно, но меня такие вещи вдохновляют. Именно внимание к деталям — отличительная черта индустрии люкса, в которой я привыкла работать.

"‎
При переезде я забрала с собой четыре—пять чемоданов — немного для гардероба стилиста: помимо личных вещей это съемочная одежда и мой рабочий инстру-ментарий — кит с зажимами, колготками и мелочами.

Долгое время я сопротивлялась французскому влиянию в моем стиле.

Как профессионал я отлично понимала их «код» — effortless-шик. Например, сочетание треников и толстовки с леопардовыми балетками и дорогой сумкой или узких брюк с маленьким каблуком и платком. Красиво, но со мной не резонирует, потому что у меня иной бэкграунд. Я родилась и выросла в Москве, а Москва очень холеная, всегда стремящаяся к идеалу. В то время как Париж — про непринужденную красоту.

Так случилось, что в какой-то момент Париж на меня подействовал. Хотя я не люблю теплые шарфы — для меня это визуальный шум, — я купила кашемировую косынку, завязала ее узлом на шее, надела казаки, укороченный бушлат и голубые джинсы. Совместив все это, поняла: ты все равно впитываешь атмосферу города, даже не осознавая.

Здесь в повседневной жизни можно чуть недостараться: не быть идеальной, «с иголочки», и это совершенно естественно. Мой друг сказал: «Ну ты вообще, конечно, опарижанилась», — когда мы шли в ресторан Costes, а я была после спорта в трениках и с мокрой формой в сумке. Мне нравится, что тут исчезает базовый стресс из-за того, как тебя оценивают окружающие.

Париж — город-праздник. Здесь иногда на улицах такой карнавал можно увидеть. Я живу рядом с Эйфелевой башней и каждое утро вижу женщин в вечерних платьях с багетами, устраивающих фотосессии. И всем по большому счету все равно. Если не вторгаешься в чужое пространство, можно проявлять себя так, как хочешь. И это ощущение пространства для самовыражения радует и освобождает.

Съемка для номера Harper’s Bazaar про медитацию. Мой ассистент нашел палку в пещере и соорудил рейл

Съемка для 12Storeez в пустыне Абу-Даби

Бекстейдж съемки кампейна для 12Storeez в Абу-Даби

Особенно приятно, когда подходят незнакомые люди и делают комплименты. 

Это small talk, который для меня был непривычен: в Москве такие вещи встречаются редко. Здесь же людям свойственно любопытство, простота в общении, и это многому меня научило. В тесном городе, куда приезжают миллионы людей, если быть вечно недовольным и озлобленным, можно любой день превратить в мини-ад.

Но если воспринимать все по-другому — сегодня получил комплимент, завтра сделал его сам, — жизнь становится проще. Во-первых, ты интегрируешься, во-вторых, начинаешь чуть проще относиться к себе. Париж меня направил к чувству приятной расслабленности. Конечно, со стороны я, возможно, выгляжу иначе, но есть моменты — например, когда я читаю в Люксембургском саду, — когда приходит ощущение благости. Особенно поражает, когда вижу людей на террасах, которые спокойно читают в обеденный перерыв. Я думаю: «Когда-нибудь я к этому приду». К такому уровню гедонизма и наполненности — когда можешь выделить себе полчаса просто почитать книгу за обедом. 

Одежда для меня — источник эмоций
и первый язык, на котором я общаюсь с миром.

В деловом костюме, в кашемировых трениках или в сложном наряде тебя считывают по-разному — и реагируют тоже. Когда я одета проще, ко мне легче подойти, люди чаще знакомятся, а продуманный модный образ, какой бы красивый он ни был, иногда работает как стена: он может восхищать, но и отталкивать, пугать своей неприступностью.

Мое главное открытие — довольно простое. Если ты уверен в себе, доволен своим телом, состоянием кожи, волос, то ты хорошо выглядишь в самых простых вещах: голубых джинсах, белой рубашке, паре аккуратных туфель. При этом к идее тотальной униформы я пока не близка: она мне быстро наскучивает.

Это ощущение уверенности пришло ко мне не столько из-за переезда, сколько с возрастом. После тридцати, как мне кажется, у женщины начинается другая глава — с более четким пониманием собственной ценности, границ и того, как ты хочешь себя транслировать миру. Появляется принятие себя: ты понимаешь, что ты у себя одна, это тело с тобой на всю жизнь, и то, как ты с собой обходишься — как разговариваешь, как реагируешь на стресс, — напрямую отражается и на внешности. Я на собственном опыте видела, как эмоции и внутренние процессы буквально проявляются в теле. Когда внутри все в порядке, исчезает и потребность что-то доказывать через одежду, скупать все новинки сезона или прятаться за брендами.

Со временем я стала гораздо осознаннее относиться к покупкам: планирую их раз-два в сезон, веду вишлист и обязательно даю себе время на размышление —

откладываю понравившееся и живу с этим желанием пару недель. Если оно проходит, значит, мне это не нужно. При переезде я забрала с собой четыре—пять чемоданов — немного для гардероба стилиста: помимо личных вещей это съемочная одежда и мой рабочий инструментарий — кит с зажимами, колготками и мелочами. Пропсы, которые я собирала годами, — от жемчужных бус до меховых воротников и съемочных балеток. Это то, без чего я не могу работать: никогда не знаешь, что может понадобиться.

В парижской квартире места для хранения немного, поэтому каждый выбор приходится делать осознанно. При этом мой гардероб по-прежнему организован довольно хаотично — так было и до переезда. Иногда шучу, что когда-нибудь смогу воспользоваться собственными услугами: я точно знаю, как выстроить суперудобную систему для клиентов, но для себя пока полагаюсь на память. Хорошо, что она у меня сильная.

Дом я выстраиваю по тем же принципам,
что и образы: минимализм, структура, графичность, но с акцентами. 

И конечно, отдельное место занимают книги и печатные издания. Я постоянно покупаю журналы и прессу — стараюсь себя ограничивать, но в Париже это почти невозможно. Очень люблю французский Harper’s Bazaar, Holiday, Self Service, Double. Для меня это и эстетическое удовольствие, и рабочий инструмент. Мне нравятся бумага, тактильность, медитативность листания.

Несмотря на то что мир стремительно уходит в цифру, печатные издания для меня по-прежнему остаются маркером значимости и валидации. Напечатанное нельзя просто удалить или переписать — оно фиксирует время, контекст, культуру. Именно поэтому мне так близка идея библиотек, архивов, бумажных журналов как носителей памяти. Я собираю их не из ностальгии, а из уважения к форме, в которой стиль и идеи получают физическое выражение.

"‎
Индустрия, которая всегда давала людям эскапизм, сегодня стала источником огромного стресса — и для тех, кто в ней работает, и для тех, кто является ее клиентом.

Костюм Atelier Biser,
Санкт-Петербург

Съемка кампейна для Posie

Бекстейдж съемки в Москве

По журналам я учу и французский тоже. 

Например, по L’ÉTIQUETTE: интеллектуальному, очень городскому изданию. Мы разбираем его тексты на занятиях, и для меня это отдельное наслаждение — читать прессу в оригинале, с ее плотным, не самым простым, но очень живым языком. Это не искусственный французский из учебника, а настоящая речь — с контекстом, героями, интонациями.

Вообще в изучении языка я пробую все, что может сработать: курсы, частных преподавателей, Alliance Française, онлайн-занятия, мемы, чаты, разговоры с друзьями. Я начала учить французский в тридцать три года, уже с другой скоростью жизни — когда нужно работать, решать взрослые задачи и параллельно выстраивать новую языковую реальность. Это требует большого ресурса, поэтому занятия идут волнами: несколько месяцев интенсивной работы, затем пауза — и снова возвращение. В какой-то момент ты просто начинаешь говорить, пусть с ошибками, но главное — тебя понимают. Французский стал для меня главной инвестицией — язык здесь напрямую влияет на качество жизни и ощущение комфорта в городе. И вместе с этим важен еще один аспект адаптации: нетворкинг. В новой среде о тебе не знают «по умолчанию», поэтому умение говорить о себе и своей экспертизе становится частью профессии.

"‎
Мне нравится, что
тут исчезает базовый стресс из-за того, как тебя оцени-вают окружающие.

Переехав в Париж, я увидела индустрию моды в совершенно другом масштабе и поняла, насколько глубокий кризис она сейчас переживает. 

Причины разные: глобальная рецессия, падение покупательной способности, рост цен на люкс при снижающемся качестве. Сегодня креативный директор уже не только про продукт — он должен быть медийной фигурой, создавать инфоповоды, коллаборации, работать с «вирусными» селебрити.

Индустрия, которая всегда давала людям эскапизм, сегодня стала источником огромного стресса — и для тех, кто в ней работает, и для тех, кто является ее клиентом. Но одновременно, живя в Париже, имея доступ к показам, шоурумам и командам, которые создают все эти вещи вручную, я вижу тот уровень ремесла, ради которого я в четырнадцать лет выбрала эту сферу. Есть многое, что мне сейчас не нравится, но кризисы — нормальная часть развития любой индустрии. И талантливые, упорные люди все равно продолжают стремиться сюда.

Главный вопрос для новоявленного эмигранта — как искать проекты.

И ответ — нетворкинг. Постоянный, последовательный, часто эмоционально затратный. Очень помогала моя профессиональная репутация: многие, с кем я работала в Harper’s Bazaar, помнили мои съемки и выходили на связь, предлагая идеи и сотрудничество. Это было важно. Я уже пятнадцать лет в индустрии: начала ассистентом, прошла путь до директора отдела моды, а переехав в Париж — стала независимым креативным консультантом. Работа в новой стране — это сочетание упорства, коммуникации, сотрудничества с другими профессионалами рынка и честного понимания, куда ты хочешь двигаться: в коммерческую сторону или в художественную.

Переезд в другую страну обязывает выстраивать процессы гибко — даже индивидуальные консультации все чаще уходят в цифровой формат.

Рабочее место — прежде всего ноутбук, хаос на котором странным образом отражает мой внутренний порядок. Однажды я забыла компьютер в аэропорту Тбилиси — с портфолио, съемками, всей жизнью внутри. Благодаря удивительному стечению обстоятельств его нашли и передали мне в другую страну. Тогда я снова убедилась, что многое в мире держится на доверии и что мои усилия и вложения имеют смысл.

Моя работа сегодня складывается из нескольких направлений. Это консалтинг и съемки, персональный стайлинг — чаще под конкретные события вроде Каннского фестиваля или недели моды — и блог, который неожиданно стал полноценной частью профессии. Раньше я всегда была человеком бэкстейджа и искренне считала, что не умею писать. Блог, который я завела при переезде, стал пространством, где я позволила себе говорить от первого лица — честно, без попытки соответствовать формату. Вижу, что людям интересен живой профессиональный взгляд: как формируется стиль, какие я вижу нюансы, как работает глаз стилиста. Работа в Harper’s Bazaar научила меня принимать решения быстро, работать в любых условиях, собирать съемки без бюджета и с ограниченным временем. Я знаю, как устроена индустрия изнутри — от продакшна до коммуникации, — и мне хочется этим поделиться.

"‎
l’éteignoir — приспобление, чтобы тушить свечи. Мне кажется, в этом все французы: просто задувать свечи не изящно, а тушить их
вот так — красиво.

Со временем я вернулась к бумаге. 

Сейчас я почти все планирую в ежедневниках — мне важно видеть структуру, а не теряться в бесконечных заметках на телефоне. Сначала рука устает — она привыкла печатать, — но писать от руки оказалось медитативным процессом, особенно когда нужно структурировать мысли для блога или учить французский. У меня несколько блокнотов: под разные проекты, цели, язык. Каждый из них помогает отслеживать хронологию событий, фиксировать мысли, возвращаться к идеям и наблюдать.

Еще один важный предмет, который мне помогает, — Aura-Soma, оранжевый флакон с эфирными маслами. Он мне помогает, когда нужна быстрая «перезагрузка» перед съемкой, в перелете или стрессовой ситуации. Для меня это не эзотерика, а способ восстановить энергию и фокус.

Регулярные занятия спортом, ежедневники, ритуалы, прогулки по Парижу — все это про внимание к себе и к процессу. Переезд, жизнь на нескольких языках, новые координаты создают постоянный фоновый стресс, но одновременно дают чувство опоры. Осознание, что ты справляешься, можешь выстроить жизнь заново и при этом оставаться собой, — мощный источник внутренней силы. А блог стал не просто каналом коммуникации, а местом, где я могу поделиться опытом, наблюдениями и увидеть отклик людей. Главное — быть открытым к миру, готовым слышать и слушать. Тогда никакие барьеры не мешают.

Из подготовки к Новому году — пока только букет, который чуть-чуть напоминает елку.

Первый Новый год в Париже я встречала с бывшим мужем, второй — была в Намибии, а нынешний, третий, провожу снова в Париже, но уже в новом статусе — свободной женщины. С друзьями, в компании, в другом внутреннем состоянии. Для меня это ощущение очень символично. 2025 год стал одним из самых непростых в моей жизни — и из-за личных событий, и из-за профессионального переосмысления.

Время идет гораздо быстрее, чем мы думаем. В этом бешеном ритме жизни для меня самое важное — ценить и поддерживать отношения с людьми: от простого «Как дела?» до поздравлений с днем рождения. Особенно когда оказываешься вдали от семьи, понимаешь, как ценен простой разговор с бабушкой, мамой, папой, сестрой. Любить и поддерживать близких — это работа, которая тоже требует усилий, и именно она делает жизнь настоящей и наполненной.